– Сэм, – перебила его Селия, – не могли бы мы перейти куда-нибудь, где можно поговорить наедине?
Они встретились случайно в коридоре и разговаривали на глазах у сновавших взад-вперед людей. Селия как раз возвращалась после встречи с Сэтом Фейнголдом и руководителями еще ряда подразделений компании.
Кабинет президента находился неподалеку, Сэм молча направился к двери. Селия последовала за ним.
Когда они вошли в кабинет и дверь за ними закрылась, он круто повернулся к Селии.
И вновь тот же резкий, взвинченный голос.
– Вот что я хотел сказать – нет ничего легче, как выражать соболезнования. Может быть, ты все-таки выскажешься напрямик: что у тебя на уме?
– Лучше уж сам скажи, о чем я, по-твоему, думаю, – спокойно ответила Селия.
– Будь я проклят, если не знаю! Что я проявил преступную безответственность, начав давать монтейн Джулиет до того, как препарат прошел апробацию; что именно я, и только я, виноват в том, что ребенок Джулиет и Дуайта, мой внук, уродился таким, какой есть, – жалким подобием нормального существа, несчастным уродцем…
При последних словах Сэм словно задохнулся и отвернулся прочь.
Селия стояла молча. От горя и сострадания она не находила слов. Наконец она заговорила:
– Если хочешь знать правду, Сэм, – а сейчас, видимо, настал именно такой момент, – да, именно так я думала. Вероятно, и сейчас думаю так же.
Сэм впился в нее взглядом. Он жадно ловил каждое ее слово. Селия почувствовала это и, однако, продолжала говорить:
– Но ведь нельзя забывать и о другом. О том, что всего предусмотреть невозможно, все мы способны совершать ошибки…
– Но ты-то ведь их не совершила. Ты здесь ни при чем. Ошибся, и по-крупному, я, и не единожды.
Голос Сэма был по-прежнему исполнен горечи.
– И мне приходилось ошибаться, – сказала Селия. – Когда на плечах такая ответственность, это неизбежно. И зачастую одни ошибки оказываются тяжелее других просто в силу рокового невезения.
– Да, но чтобы допустить такое!
Сэм отошел к столу и тяжело опустился в кресло.
– А все другие малыши и те, что еще не родились… И все из-за меня!
– Нет, – твердо сказала Селия. – Это не так. Тебя, как и всех остальных, увлек пример «Жиронд-Шими», и, кроме того, вспомни заверения ученых. Ведь идея монтейна захватила и других ответственных руководителей.
– Но только не тебя. Так в чем же твой секрет? Почему ты сумела устоять?
– На первых порах и я не устояла, – напомнила ему Селия. Сэм схватился за голову.
– О Боже! Что я натворил! – Тут он снова повернулся к ней. – Селия! Я ведь несправедлив к тебе и вообще веду себя отвратительно.
– Это не имеет значения.
Он заговорил тихим, дрожащим шепотом:
– Прости меня, я тебя искренне прошу, прости. Наверное, если по правде, я тебе завидую. И еще жалею, что не послушал тебя, не воспользовался твоим советом. – Речь его стала бессвязной. – Бессонные ночи. Часами лежу, думаю, вспоминаю, не могу избавиться от чувства вины. Зять со мной не разговаривает. Дочь просто не может меня видеть. Лилиан хочет всем нам помочь, но не знает как.
Сэм было остановился, но заговорил вновь.
– Но есть еще одно обстоятельство. О нем ты не знаешь.
– Что именно?
– Лучше тебе не знать, – проговорил он, отвернувшись от Селии.
– Сэм, – твердо сказала Селия, – ты должен взять себя в руки. Подобные самоистязания ничего не изменят ни для тебя самого, ни для других.
Словно не слыша ее, он заговорил вновь:
– Для меня здесь все кончено. И ты это знаешь.
– Нет. Я вовсе этого не знаю, – Я хотел подать заявление об отставке. Юристы говорят, я этого не должен делать, во всяком случае, не сейчас; я обязан оставаться на своем посту. – И мрачно добавил:
– Фасад, мол, должен быть сохранен. В интересах компании. Лишь бы не подкинуть лишней кости этим шакалам-адвокатам, которые растерзают компанию исками за причиненный ущерб. Ради этого мне и придется еще какое-то время оставаться в президентском кресле.
– Я рада это слышать, – сказала Селия. – Ты нужен, чтобы управлять компанией.
– Этим придется заняться тебе, – ответил Сэм, покачивая головой. – Разве ты еще не знаешь? Так решил совет директоров.
– Кое-что мне Сэт уже успел рассказать. Но мне-то нужен ты. Сэм посмотрел на нее глазами, полными невыразимого страдания.
Тут Селия быстро подошла к двери и решительно повернула замок. Сняв трубку телефона, она сказала в нее:
– Говорит Селия Джордан. Я нахожусь у мистера Хауторна. Просьба никого не впускать.
Сэм неподвижно продолжал сидеть за столом.
– С тех пор как это случилось, ты хоть раз плакал? – спросила его Селия.
Вопрос, казалось, его удивил.
– Разве от этого станет легче? – покачал головой Сэм.
– Иной раз помогает.
Она подошла к Сэму, нагнулась и обняла его.
– Сэм, – прошептала Селия, – ну-ка расслабься. На какой-то миг он отпрянул, глаза его уставились ей в лицо. В них застыли растерянность, сомнение. И вдруг будто плотину прорвало: уткнувшись ей в плечо, он разрыдался, как ребенок.
***После встречи с Сэмом, которая состоялась в первый день ее появления на службе, Селии стало совершенно очевидно, что этот человек окончательно сломлен, дух его подорван и он не в состоянии руководить делами компании.
Сэм появлялся на работе каждый день. Он по-прежнему приезжал на своем серебристо-сером «роллс-бентли» и оставлял машину на «кошачьем чердаке» в гараже компании. Иногда они с Селией приезжали туда одновременно, она пользовалась предоставленным ей автомобилем с шофером. Селия оценила по достоинству эту привилегию, поскольку теперь могла просматривать служебные бумаги по пути в компанию и возвращаясь домой. В такие дни они обычно вместе шли в штаб-квартиру компании по застекленному переходу и вместе поднимались на одиннадцатый этаж, где находились кабинеты руководства. Временами они перебрасывались по пути несколькими словами. Если такое случалось, инициатива исходила от Селии.
Оказавшись в кабинете, Сэм, как правило, из него уже не выходил. Никто особенно не интересовался, чем он там занимается, но, кроме нескольких малозначительных распоряжений, оттуда ничего не поступало. На совещаниях руководящего состава Сэм сидел с явно отсутствующим видом, хотя его и ставили в известность о повестке дня.
В общем, на второй день после ее возвращения стало очевидно, что реально делами компании руководит Селия.
К ней обращались, когда дело касалось решения вопросов первостепенной важности, да и всех прочих нерешенных проблем. Она бралась за любое дело с характерной для нее оперативностью, целеустремленностью, с особым, присущим ей здравомыслием.
Много времени отнимали совещания с юристами. Вскоре после появления в прессе материалов о монтейне и сообщений о запрете на его продажу в компанию начали поступать первые иски. Некоторые казались весьма обоснованными. В Соединенных Штатах уже успели появиться несколько новорожденных – среди них были и недоношенные – с симптомами, аналогичными тем, что были выявлены в других странах, где матери дефективных детей пользовались монтейном.
Ясно было, что количество подобных случаев неизбежно начнет возрастать.
Но были иски и другого рода. В ряде случаев они возбуждались по инициативе женщин, принимавших монтейн, которым еще только предстояло в ближайшее время стать матерями: основывались они на страхе перед тем, что может случиться. В этих случаях компания «Фелдинг-Рот» обвинялась, как правило, в преступной небрежности. Были иски и необоснованные или попросту мошеннические. Но их тоже приходилось рассматривать в официальном порядке; юристам на это требовалось немало времени и стоило много денег.
Что касается финансов – а Селии пришлось быстро научиться разбираться в совершенно новом для нее предмете, – она выяснила, что страховые резервы компании «Фелдинг-Рот», предназначенные на компенсацию ущерба в результате использования недоброкачественной продукции, составляли сто тридцать пять миллионов долларов.
– Сто тридцать пять миллионов – это солидно. Возможно, нам и удастся удовлетворить за счет этих денег жалобы, с которыми придется согласиться, – заметил Чайлдерс Куэнтин в разговоре с Селией. – Но, с другой стороны, – добавил он, – я бы не стал чересчур полагаться на эту сумму. Судя по всему, вам придется изыскивать дополнительные источники финансирования.
Куэнтин, ему было уже за семьдесят, возглавлял вашингтонскую юридическую фирму, специализировавшуюся в области фармацевтики, в частности на вопросах защиты против исков о нанесенном больным ущербе. К услугам этой фирмы было решено обратиться по рекомендации штатных юристов компании «Фелдинг-Рот».
Селия узнала, что среди своих собратьев по профессии Ку-энтина прозвали «Мистер все ладим Д. С.». Д. С, обозначало «до суда». И заслужил он это прозвище благодаря удивительной способности вести переговоры.
