— Откроем наше совещание, пожалуй, — произнес президент Фаулер. Наступила тишина. — Мистер Адлер, расскажите нам, что происходило во время вашей поездки?
— Спасибо, господин президент. По моему мнению, почти все проблемы решены. Ватикан полностью согласен с нашим предложением и готов принять у себя участников переговоров в любое время.
— Какова была реакция Израиля? — спросила Лиз Эллиот, чтобы продемонстрировать свое знание предмета.
— Можно было ждать лучшего, — бесстрастно заметил Адлер. — Они примут участие в переговорах, но я ожидаю серьезное сопротивление с их стороны.
— Насколько серьезное?
— Они примут все меры, чтобы уклониться от твердого согласия. По их мнению, в нашем предложении есть что-то подозрительное.
— Этого следовало ожидать, господин президент, — заметил Талбот.
— А как восприняли это саудовцы? — Фаулер глянул на Райана.
— По моему мнению, сэр, они примут его. Принц Али проявил настоящий оптимизм. Мы провели целый час у короля, и его реакция была осторожной, но в целом позитивной. Больше всего их беспокоит позиция Израиля. По их мнению, израильтяне не согласятся с этим предложением, какое бы давление на них ни оказывали. В этом случае Саудовская Аравия может оказаться в двусмысленном положении. Но если не принимать этого во внимание, саудовцы проявили готовность согласиться с проектом предложения и принять участие в его осуществлении. Они предложили кое-какие изменения — я указал это в своем отчете. Как вы сами могли убедиться, господин президент, ни одно из них не вызывает опасений. Более того, две поправки будут способствовать улучшению плана.
— Русские?
— Ими занимался Скотт, — ответил госсекретарь Талбот. — Они полностью согласны, однако тоже считают, что Израиль может возражать. Позавчера президент Нармонов прислал нам телеграмму. В ней говорится, что это предложение соответствует политическому курсу его государства. Они готовы подтвердить свою готовность ограничить продажу вооружений в этом регионе исключительно нуждами обороны.
— Неужели? — воскликнул Райан.
— Видишь, одно из твоих предсказаний уже не сбылось, правда? — усмехнулся директор ЦРУ.
— О чем вы там говорите? — спросил президент.
— Дело в том, господин президент, что продажа оружия в этом регионе — настоящая дойная корова для Советов. Сокращение поставок оружия означает для них потерянные миллиарды в твердой валюте — а сейчас они нуждаются в ней, как никогда раньше.
— Я действительно не ожидал этого. — Райан откинулся на спинку кресла.
— Кроме того, они хотят, чтобы в переговорах принимали участие и их представители. Мне это видится приемлемым. Ограничение продажи оружия — если мы сумеем продвинуться до этого пункта договора — явится дополнительной статьей, касающейся только Америки и Советов.
Лиз Эллиот улыбнулась Райану. Она предсказала вероятность подобного шага Советов.
— В качестве компенсации русские хотят помощи в виде поставок сельскохозяйственных товаров и торговых кредитов, — продолжал Талбот. — Должен сказать, это кажется мне очень выгодным. Помощь русских в осуществлении нашего плана исключительно важна. С другой стороны, имеет для них немалое значение. Таким образом, выигрывают обе стороны. К тому же у нас избыток пшеницы, она только занимает место в хранилищах.
— Значит, единственный камень преткновения — позиция Израиля? — Президент Фаулер обвел глазами сидящих за столом. Все участники совещания согласно закивали. — Насколько она непреодолима?
— Джек, — повернулся Кабот к своему заместителю, — как реагировал на это Авраам Бен-Иаков?
— Накануне моего вылета в Саудовскую Аравию мы с ним обедали. Он выглядел весьма расстроенным. Мне неизвестна его позиция. Я был не настолько откровенен, чтобы он мог предупредить свое правительство и…
— Что значит «не настолько», Райан? — резко прервала его Эллиот.
— Это значит, что я ничего ему не сказал, — ответил Райан. — Посоветовал подождать дальнейшего развития событий. Разведывательным службам такое не очень нравится. Думаю, он чувствовал, что что-то происходит, но так и не узнал ничего определенного.
— Когда я рассказал им о нашем предложении, они выглядели крайне удивленными, — поддержал Адлер Райана. — Они явно чего-то ждали, но не того, что я им преподнес.
Госсекретарь подался вперед.
— Господин президент, на протяжении двух поколений Израиль жил с мыслью, что только он и никто больше несет ответственность за собственную национальную безопасность. Это превратилось у израильтян почти в манию — они верили в это, хотя ежегодно мы поставляли им огромное количество вооружений и обеспечивали деньгами. Так что официальная политика израильского правительства опирается на такое представление, как на реальность. Их неотступно преследует страх — боязнь, что, доверив свою безопасность доброй воле иных стран, они станут уязвимыми и не смогут защитить себя в нужный момент.
— Слушать все это уже надоело, — холодно заметила Лиз Эллиот.
Не надоело бы, если бы шесть миллионов твоих соплеменников превратились в дым крематориев, подумал Райан. Господи, неужели нас уже не трогает память об истреблении, которому подвергли евреев?
— Полагаю, мы все единодушны в том, что двусторонний договор между Соединенными Штатами и Израилем получит единодушное одобрение Сената, — произнес Арни ван Дамм, впервые взяв слово.
— Насколько быстро мы сумеем развернуть необходимые воинские формирования на территории Израиля? — поинтересовался президент.
— С того момента, как вы нажмете кнопку, сэр, для этого потребуется примерно пять недель, — ответил министр обороны. — Уже сейчас формируется Десятый механизированный кавалерийский полк. В общем-то это часть, обладающая мощью тяжелой бригады. Она способна разбить — точнее уничтожить — любую бронетанковую дивизию арабов. Кроме того, мы добавим — для вида — подразделение морской пехоты, а после того, как договоримся о базировании наших кораблей в Хайфе, у нас в восточной части Средиземного моря почти неотлучно будет находиться авианосная группа. А вместе с авиакрылом истребителей-бомбардировщиков Ф-16, базирующимся на Сицилии, — это мощная сила. К тому же и военным такое не может не понравиться. Они смогут готовить войска на большой территории. Мы станем пользоваться нашей базой в пустыне Негев точно так же, как и Национальным центром подготовки в Форт-Ирвине. Нет лучшего способа поддерживать на высоком уровне боевую подготовку, чем постоянная и непрерывная тренировка. Разумеется, на это потребуются немалые ассигнования, но…
— Но мы готовы пойти на это, — перебил его спокойным голосом Фаулер. — Решение ближневосточной проблемы стоит любых денег, и у нас не возникнет трудностей с выделением средств при рассмотрении этого вопроса в конгрессе, не правда ли, Арни?
— Всякий конгрессмен, который попытается возражать, навсегда поставит точку на своей карьере, — уверенно ответил начальник аппарата президента.
— Значит, все дело в том, чтобы преодолеть сопротивление израильтян? — спросил Фаулер.
— Совершенно верно, господин президент, — ответил Талбот за всех присутствующих.
— Итак, как лучше всего убедить их? — Вопрос президента был чисто риторическим. Ответ был очевиден. Правительство Израиля, находящееся сейчас у власти, подобно предыдущим правительствам на протяжении последних десяти лет, представляло собой неустойчивую коалицию нескольких политических групп с различными интересами. Стоило Вашингтону подтолкнуть его — и оно рухнет. — Какова позиция остального мира?
— Страны НАТО не станут возражать. — Раньше, чем Талбот успел открыть рот, ответила Эллиот. — Остальные страны — члены ООН согласятся с нами, исламский мир последует их примеру. Если Израиль станет сопротивляться, он окажется в полной изоляции.
— Мне бы не хотелось оказывать на Израиль слишком сильное давление, — заметил Райан.
— Это не входит в вашу компетенцию, доктор Райан, — ответила Эллиот сладким голосом. Несколько лиц повернулись в его сторону, глаза кое-кого недовольно сузились — никто не поддержал Райана.
Наступила неловкая тишина.
— Вы совершенно правы, доктор Эллиот, — произнес наконец Райан. — Однако не менее справедливо и то, что слишком явное давление окажет воздействие, противоположное тому, на которое рассчитывает президент. Кроме того, существуют еще и моральные соображения.
— О моральной стороне дела, доктор Райан, мы позаботимся, — сказал президент. — Здесь все просто: в этом регионе было достаточно войн, и пришло время положить им конец. Наш план рассчитан именно на это.
«Наш план», отметил про себя Райан. Глаза ван Дамма дрогнули, но он промолчал. Джек понял, что в этой комнате он в одиночестве — таком же, на которое президент собирался обречь Израиль. Наклонив голову, он посмотрел в свои записи. Подумаешь, «моральная сторона дела», пронеслась у него гневная мысль. Просто желание оставить отпечатки своих ног в песках времени, стремление создать политический капитал, представив себя Великим Миротворцем. Но сейчас не время быть циником, и хотя план больше не принадлежал Райану, он утешался тем, что его осуществление принесет немалую пользу миру.
