моментально краснеют от осознавания того, что я могла наговорить во сне. Кажется, во сне я просила его не останавливаться.
— Ты пришел в мою спальню без приглашения, — увиливать не хочется. Я хочу рассказать ему правду.
Пальцы Айдарова скользят под футболку, гладят кожу живота, а я закусываю нижнюю губу, потому что это невероятно приятно. Мурашки моментально появляются на коже.
— Мне это что-то напоминает, — обжигает дыханием мочку уха. Господи, это настоящая пытка.
— Сказал, что я только твоя, — шепчу и выдаю тихий стон, когда он снова подается бедрами вперед, я тут же начинаю ерзать, возбуждая его еще сильнее. Слышу как рычит, — а после прижал к стене и сорвал с меня полотенце…
— Как часто тебе снятся такие сны? — Его пальцы скользят выше, к моей груди. Сердце начинает биться чаще, когда он сжимает мою грудь.
— Первый раз, — вру, потому что ни за что не признаюсь, что они снились еще раньше. До того как он варварски потребовал меня в жены.
Прохожусь языком по пересохшим губам, не могу решиться на то, о чем хочу попросить.
— Я хочу…
Голос срывается, приятная судорога внизу живота заставляет тихонько застонать, этот жар между ног становится невыносимым. Я знаю, что он может его унять, но об этом нужно попросить… А я не могу вымолвить ни слова.
— Смелее, скажи что хочешь, иначе я не узнаю, — его пальцы сжимают сосок и слегка оттягивают.
Я издаю громкий стон. Господи, я так много хочу. Хочу, чтобы поцеловал, хочу чтобы…
— Прикоснись ко мне как в первый раз…
Выдаю на выдохе, Айдаров замирает на несколько секунд, не шевелится, а я пользуюсь шансом и поворачиваюсь к нему лицом. Даже сейчас, в полнейшей темноте я вижу как блестят его глаза.
Смелею до невероятности. Подаюсь вперед и прикасаюсь к его губам своими. Рушу остатки стены между нами. Айдаров не отвечает. Как будто застыл. Кажется, что сейчас он принимает какое-то решение… Когда мне кажется, что это провал и что я зря попросила. Зря снова решила броситься в омут с головой. Он рычит мне в губы:
— Прешь напролом, — а после вгрызается в мои губы, сминает с такой жадность, как будто хотел этого все это время, а я издаю громкий стон, мужчина дергает меня на себя и я его седлаю, наш поцелуй становится глубже и откровенней…
В эту самую секунду у меня покалывают не только кончики пальцев, а все и везде. Внутри как будто взрываются маленькие салютики. Я впервые чувствую что-то подобное, поэтому запоминаю каждый момент, каждую эмоцию. Для меня это безумно важно.
Девочки в универе рассказывали много раз как у них происходит секс с их кавалерами. Так вот, ничего подобного ни одна из них мне не рассказывала.
Кожа как будто воспламеняется. Между ног настолько мокро и горячо, что мне кажется я могу устроить в комнате самый настоящий потоп. Сейчас самое главное для меня — это близость. Касания, ощущения, дикое желание… Кажется, что все перестает существовать в этот момент. Потому что самое важное… это мы. Я знаю что может быть лучше, ярче. Я помню. Один раз я это уже испытывала. Я так отчаянно хочу почувствовать это снова…
Айдаров дает мне иллюзию власти над собой. Позволяет быть главной в поцелуе. Я прохожусь языком по его губам, слизываю его вкус, от которого моментально пьянею. Никакое спиртное и рядом не стоит с тем, насколько сильно меня сшибает с ног вкус этого мужчины. Скольжу языком в его рот, несмело проникаю глубже. Тело дрожит.
Я сижу верхом на мужчине. В промежность упирается его возбужденный член. Даже через ткань его брюк я чувству насколько он твердый и пульсирующий.
Пальцы Рустама сжимают мои волосы у корней, его вторая рука сжимает мою ягодицу, я издаю громкий стон в его рот и это оказывается последней каплей. Терпение и выдержка мужчины лопается как мыльный пузырь, потому что в следующую секунду он громко рычит, а после его язык властно врывается в мой рот. Он целует меня с таким голодом и желанием, что я смелею и начинаю отвечать ему активней.
Ерзаю верхом на нем. Не знаю, какие точки задеваю, но мне становится очень хорошо. Хочется двигаться. Хочется чтобы он меня трогал, ласкал. Я хочу, чтобы он шептал мне всякие глупости. О том как сильно меня хочет. Как я ему нравлюсь и как свожу с ума. Я так сильно хочу это услышать. Оказывается я нуждаюсь в этих словах. Его внимание. В этой дикой одержимости.
— Крышу к херам сносишь, — рычит в губы, кусает, доводит до дичайшего удовольствия.
Секунду и его руки сжимают мои ягодицы, еще секунда и меня переворачивают на матрас. Айдаров прижимает меня к кровати всем своим весом, а я обвиваю ногами его спину. Прогибаюсь, задеваю возбужденными сосками его грудь, дрожу и стону.
Его рука проскальзывает между нашими телами, я задерживаю дыхание, потому что в эту самую секунду он проникает под резинку трусиков и прикасается к влажным складкам, меня подкидывает и я впиваюсь зубами в его нижнюю губу.
— Господи, — шепчу и впиваюсь ногтями в его плечи. То, что Айдаров все еще в одежде, меня жутко злит. Я хочу его касаться. И именно поэтому нетерпеливо и кое-как пытаюсь расстегнуть пуговицы на его рубашке.
Когда мои пальчики наконец касаются его горячей кожи, я готова взвизгнуть от удовольствия. Потому что сейчас для меня открывается новый вид удовольствия.
Рустам совершенно не противится. Разрешает делать мне все, при этом совершая пальцами круговые движения на моём клиторе. Стоны вылетают из моего горла раз за разом, но мне этого мало. Господи, как же мало. Я хочу, чтобы он точно так же сходил с ума. Чтобы рычал мое имя. Но я не знаю что именно сделать… Как…. Он даже не просит, не говорить как к нему прикоснуться. Как будто не хочет заставлять или торопить. Где он научился такой выдержке? Я тоже так хочу.
Мои пальчики проходятся по его груди, спускаются ниже, я чувствую как напрягаются все его мышцы.
— Я тоже хочу тебя трогать, — не знаю откуда во мне берётся столько смелости, но я поднимаю взгляд и встречаюсь с его. Потемневшим и притягательным.
— Осмелела, — Айдаров криво усмехается, а я скольжу пальцами ниже. Мне встречается преграда в виде его ремня. Около минуты я с ним воюю, а после расстегиваю ремень. Прохожусь языком по губам и следую примеру Айдарова. Скольжу под резинку его боксеров.
Щеки краснеют, а внизу живота
