— По какой? — удивилась медсестра.
— А вот по какой, — Демин поднял указательный палец, затем встал со стула и вдруг пошатнулся, осел и плюхнулся на паркетный пол. Алексей удивленно взглянул на обескураженную Нину, вскочил и бросился к другу. Он наклонился над Витьком, но вдруг перед глазами у него все поплыло, голова закружилась, он качнулся, потерял сознание и упал на паркет рядом с другом.
— Вот так, — с улыбкой произнесла красавица Нина и, вульгарно раскинувшись в кресле, закинула свою длинную, загорелую ногу на сервированный стол.
Она посидела так с минуту, посмотрела на свои покрытые заморским лаком ногти, а потом встала, подошла к парням и поочередно ткнула каждого пяткой в бок.
— Спят беспробудным сном, будто сурки в норке, — довольно добавила медсестра и направилась в спальню.
Там она проверила, спят ли дети, и, убедившись, что те видят уже десятый сон, вынула из-под кровати сумку с деньгами и двинулась в гостиную. Там она устало развалилась в большом кожаном кресле, открыла «молнию» на сумке и взглянула на толстые пачки стодолларовых купюр. Затем взяла с низкого журнального столика трубку радиотелефона, набрала номер и стала ждать.
Глава 14
— Как вы, козлы, могли его упустить? — громыхал взбешенный Герман.
Фома, Газила и Клещ стояли перед ним навытяжку, а он, будто Наполеон Бонапарт, расхаживал перед ними, как перед своим опростоволосившимся войском. Ему только треугольной шляпы, высоких сапог и сабли не хватало.
— Кто мне объяснит, что произошло? — гремел его зычный бас в стенах пустого, ночного здания.
— Он сбежал, вот что произошло, — только и сказал Фома.
— Я вижу, что он сбежал, а как?
— У него не было на руках наручников, — добавил Газила, а Клещ утвердительно кивнул.
— Как он снял специальные американские наручники из прочной стали? Порвал, что ли?
— У него браслеты на запястьях остались, а цепь оказалась перекусанной, — Фома пошатывался после сильного удара в челюсть. Впрочем, качало и Газилу с Клещом. Им тоже досталось от Лехи.
— Я точно помню, что цепь была разорвана.
— Чем он ее перекусил, зубами, что ли? — ругался босс.
— Наверно, Катька Репутатская ему кусачки принесла или пассатижи, — предположил бригадир.
— С какой стати дочь Репы станет ему помогать? — Герман удивленно взглянул на Фому.
— Я не знаю, с какой стати, может, они скорешились, но он без нее из здания не уходил. Он, когда меня в плен взял, несколько минут плутал по коридорам и залам, искал чего-то. Я думал, он выход ищет, но мы мимо двери два раза прошли, а на улицу не вышли. Значит, он Катьку искал. А после того, как она его из темноты окликнула, он мне влепил и… Дальше я не знаю, что было.
— Они вдвоем сбежали, потому что Катьки тоже нет, — добавил Герман.
— Вы же видели запись — она сама показала, где у ее отца сейф, и сама открыла его. — Фома погладил рукой ноющую, плохо двигающуюся челюсть.
— Почему она помогает тем, кто ее в плен захватил, а не нам? — задумался босс.
— Я слышал про «швейцарский или шведский синдром», точно не помню как он там называется, — начал объяснять бригадир, — это когда заложники начинают сочувствовать своим захватчикам. У них от страха «крыша едет», вот они и начинают им помогать. А она ребенок, дитя, и потом, ты же видел, как с ней Репа обращается. Он ее по щекам хлещет, бьет, а террористы, видно, к ребенку «ключик» подобрали и пользуются.
— К тому же у этого Демина дочь того же возраста, что и Катька, и смертельно больна. Вот Репутатская ей и симпатизирует. — Герман сел в кресло, а бойцы продолжали стоять как столбы. — Зря мы ввязались в это дело, чует мое сердце, добром оно для нас не кончится, — босс покачал головой.
— Надо довести его до конца и отомстить…
— Коновалов, Алексей Алексеевич Коновалов его зовут, — Герман взял трубку и позвонил домой своему другу полковнику МУРа Жабову. Было семь часов утра.
Ответа долго не было, но наконец на том конце линии заспанный голос произнес:
— Да. Полковник Жабов слушает.
— Николай Степанович, это Герман, здравствуйте. Извините, что в такой ранний час, но дело безотлагательное.
— Да, Герман, я весь внимание, — промямлил тот.
— Мне нужно срочно узнать про некоего господина все.
— Что все?
— Всю имеющуюся у вас информацию. Кто он, где родился, чем занимается и т. д. и т. п.
— У вас есть его имя, фамилия? — спросил полковник.
— Коновалов Алексей Алексеевич, — Герман открыл паспорт Алексея и зачитал данные.
— Так у вас вроде все имеется, — удивился полковник.
— Мне надо знать, имеется ли на него что-нибудь в вашем архиве. Где он работает, чем занимается, сидел или нет. В общем, все, что у вас есть.
— Понял, сделаю. Кстати, Герман, может быть, у вас появились какие-нибудь данные о гибели ваших парней? — вдруг спросил его полковник.
Герман на секунду замолчал. Он понял, что муровец — хитрый лис, подозревает, что информация на Коновалова ему нужна в связи с убийством его бойцов.
— Информация у меня скоро будет, и я вам позднее сообщу некоторые детали.
— Хорошо, — ответил недовольный полковник, — как только я что-то узнаю, то вам позвоню.
Сонный Жабов положил телефон на стол и закрыл глаза.
«Мафиознику срочно нужны «наводки», это хорошо, это предвещает хороший куш. Куплю себе новый автомобиль, — думал он. — Герман что-то знает про разборки с его парнями, но молчит. Хрен с ним, его же люди погибли, лишь бы заплатил». — Сон навалился на честного служителя закона, и он погрузился в царство Морфея.
— Мент, козел, допытывался о нашем деле, — злился Герман.
— Пошли его ко всем чертям, — посоветовал Фома.
— Естественно, деньги в зубы и будет молчать как рыба — иначе грохнем. — Он встал и пошел по комнате. — Веник не звонит. Как только амбал сбежал, я ему дал команду задержать Демина и его дочку, но, видимо, что-то произошло, раз он молчит.
— Наверное, он не смог это сделать, — покачал головой бригадир.
— Демин — это не Коновалов, его-то можно было в одиночку сцапать. К тому же у Веника пистолет под мышкой.
— Что-то произошло.
Вдруг раздался звонок. Герман бросился к столу, схватил трубку.
— Да, — рявкнул он.
— Дорогой мой пупсик, — ласково промурлыкал в трубке приятный женский голос. — Это я, твой мотылек.
— Привет, — облегченно ответил босс.
— Твое задание выполнено, и все эти, как ты их называешь, очень опасные террористы, как колотые дрова, валяются на кухне. Я их перехитрила и уделала в три секунды, не то что твои лихие, хваленые «крутые кулаки». Их девочки спят в спальне и ни о чем не подозревают.
— Молодец, Лиличка, люблю тебя, — Герман весело подмигнул удивленным братанам.
— Но был один инцидент. Твой отмороженный бандит, водитель джипа, чуть меня не пристрелил.
Она также рассказала, как Алексей Коновалов спас ей жизнь.
— Ладно, я с Веником разберусь, — пообещал Герман, — мы к тебе выезжаем, а ты будь поосторожней, — напоследок предупредил он. — От амбала ничего хорошего не жди.
— Он спит как неоперившийся птенец в гнезде, его можно даже в зад оттрахать — он не проснется, — самонадеянно заверила Лиля, она же медсестра Нина, и повесила трубку.
Лилия Шманцдорф была любовницей Германа, и именно ей он поручил секретное задание — устроиться в госпиталь медсестрой и пару дней побыть рядом со Светланой Деминой. Герман хотел вернуть себе украденные деньги и заодно разобраться с обидчиками — Алексеем и Виктором. Бандитский босс никому не прощал оскорблений и жестоко за них мстил.
Так и случилось. Лиля втерлась в доверие к Светлане и путешествовала вместе с ней сначала до офиса «крутых кулаков», затем обратно в госпиталь и далее к себе на квартиру. Именно в ее роскошных, подаренных Германом апартаментах находились Алексей, Виктор, Катя и Света.
Фома знал о секретном плане Германа, он был знаком с Лилей и в «Навигаторе» разыгрывал комедию. Герман также блефовал, когда сообщил Алексею о том, что у него сел аккумулятор в рации. Все это было частью его плана по возвращению пропавших денег. Он хотел прикарманить двести тысяч долларов и Альфреду Репутатскому об этом не сообщать.
Герману было наплевать на больную дочку Виктора, на умирающих в больнице детей, он думал только о деньгах и о своем подпорченном имидже крутого мафиозного авторитета. Он не собирался никого отпускать в США, он юлил, играл, блефовал с единственной целью — заполучить обратно деньги Репутатского. И Фома помогал ему в этом. Не было бы Лилии-Нины, Герман никогда бы не отпустил из офиса Виктора Демина и его дочь, а так он на сто процентов был убежден, что его проверенная в деле дама выполнит приказ.
— Собирайтесь, едем к Лильке, — рявкнул он и встал. — И возьмите с собой всех имеющихся в наличии бойцов. Всех! Хватит им штаны протирать.
