Посланцы Иакова прибыли в Антиохию. Иаков, соглашаясь с тем, что обращенные язычники могут спастись и не соблюдая закона Моисеева, категорически отвергал, чтобы настоящий, обрезанный еврей мог нарушать закон, не совершая преступления. Ужас учеников Иакова перешел всякие границы, когда они увидели, как глава церквей обрезанных живет настоящим язычником и разрывает с теми внешними условностями, на которые всякий почтенный еврей смотрел, как на признак своего благородства и преимущественного положения. Они горячо говорили с Петром, который очень испугался. Человек этот, глубоко добрый и прямой, хотел прежде всего мира; он не умел никого огорчать. Это делало его нестойким, по крайней мере, по внешности: его легко было смутить и он не обладал находчивостью в ответах. Уже при жизни Иисуса эта своего рода робость, происходящая скорее от застенчивости, чем от малодушие привела его к ошибке, стоившей ему много слез. Плохо умея спорить, неспособный противиться настойчивым людям, он в трудных случаях молчал и откладывал все на потом. И тут такой его характер заставил его совершить акт большого малодушия. Стоя между двумя группами, каждую из которых он не мог удовлетворить, не оскорбив другой, он совсем ушел в сторону и стал жить уединенно, уклоняясь от каких бы то ни было сношений с необрезанными. Такой образ действий живо оскорбил обращенных язычников. Еще серьезнее было то, что его примеру последовали все обрезанные; сам Варнава дал им повлиять на себя и стал избегать необрезанных христиан. Гнев Павла не имел границ. Вспомним обрядовое значение совместной трапезы: отказаться от участия в ней вместе с известной частью членов общины, значило отлучить их от церкви. Павел разразился упреками, заявил такой образ действий лицемерным, обвинил Петра и его подражателей в том, что они отклоняются от прямого пути Евангелия. Вскоре после этого должно было произойти собрание церкви; апостолы встретились там. В лицо, в присутствии всего собрания, Павел резко напал на Петра, укоряя его в непоследовательности. "Как!" - сказал он ему, - "ты, еврей, живешь не как еврей, в жизни ты ведешь себя как язычник, а нас хочешь заставить еврействовать!"... И тут он стал развивать свою любимую теорию о спасении, даваемом Иисусом, а не законом, о том, что Иисус отменил закон. Петр, вероятно, не отвечал ему. В сущности он был согласен с Павлом: как все, кто старается выйти из затруднительного положения с помощью невинных уловок, он и не утверждал, что он прав; он хотел только удовлетворить одних и не разойтись с другими. А такой образ действий обыкновенно только вызывает неудовольствие во всех. Только отъезд посланцев Иакова положил конец раздорам. После их отъезда добрый Петр, конечно, снова стал трапезовать с язычниками, как прежде. Такая странная смена враждебности и приветливости является одной из отличительных черт еврейского характера. Современные критики, заключающие из некоторых мест послания к Галатам, что между Павлом и Петром произошел полный разрыв, противоречат не только Деяниям, но и другим местам того же послания к Галатам. Пылкие люди всю жизнь спорят между собой, но никогда не расходятся. Нельзя судить о них по тому, как в наше время поступают люди благовоспитанные и чуткие к вопросам чести. В частности, последнее слово никогда не имело смысла у евреев.
Антиохийский разрыв все-таки, по-видимому, оставил глубокие следы. Великая церковь на Оронтских берегах раскололась на два, если можно так выразиться, прихода, - с одной стороны, - на приход обрезанных, с другой, на приход необрезанных. Обособленность этих двух частей церкви продолжалась долгое время. В Антиохии было, как говорилось позднее, два епископа, из которых одного поставил Петр, другого Павел. Этот сан принадлежал после апостолов, по имеющимся сведениям, Эводу и Игнатию.
Что до враждебности посланцев Иакова, она только возросла. Антиохийский инцидент оставил в них неприязнь, горячее выражение которой мы находим в писаниях иудео-христианской партии еще через сто лет спустя. Красноречивый противник, который один остановил Антиохийскую церковь, склонявшуюся уже согласиться с ними, стал их страшным врагом. Они стали питать к нему ненависть, которая уже при его жизни доставила ему много неприятностей, которая после его смерти привлекла на него кровожадные проклятия, отвратительную клевету со стороны целой половины всех церквей. Страстность и религиозный энтузиазм далеко не исключают человеческих слабостей. Оставляя Антиохию, посланные иерусалимской партии поклялись опрокинуть все, что основал Павел, разрушить его церкви, разорить то, что он построил с таким трудом. По этому поводу были, кажется, посланы из Иерусалима от имени апостолов новые письма. Возможно даже, что в послании Иуды, брата Иакова, подобно последнему "брата Господня", которое вошло в канон, мы имеем экземпляр такого полного ненависти письма. Это чрезвычайно резкий factum против не названных по имени противников, которые изображены нечестивцами и бунтовщиками. Стиль этого произведения, гораздо более близкий к классическому греческому языку, чем к языку писаний Нового Завета, очень похож на слог послания к Иакову. Иаков и Иуда, вероятно, по-гречески не знали: возможно, что в иерусалимской церкви для таких сообщений были греческие секретари.
"Возлюбленные! Имея все усердие писать вам об общем спасении, я почел за нужное написать вам увещание - подвизаться за веру, однажды преданную святым. Ибо вкрались некоторые люди, издревле предназначенные к сему осуждению, нечестивые, обращающие благодать Бога нашего в повод к распутству и отвергающиеся единого Владыки Бога и Господа нашего Иисуса Христа. Я хочу напомнить вам, уже знающим это, что Господь, избавив народ из земли Египетской, потом не веровавших погубил, и ангелов, не сохранивших своего достоинства, но покинувших (свое) жилище, соблюдает в вечных узах, под мраком, на суд великого дня. Как Содом и Гоморра и окрестные города, подобно им блудодействовавшие и ходившие за иною плотию, подвергшись казни огня вечного, поставлены в пример, так точно будет и с сими мечтателями, которые оскверняют плоть, отвергают начальства и злословят высокие власти. Михаил Архангел, когда говорил с дьяволом, споря о Моисеевом теле, не смел произнести укоризненного суда, но сказал: да запретит тебе Господь. А сии злословят то, чего не знают; что же по природе, как бессловесные животные, знают, тем растлевают себя. Горе им, потому что идут путем Каиновым, предаются обольщению мзды, как Валаам, и в упорстве погибают, как Корей. Таковые бывают соблазном на ваших вечерях любви: пиршествуя с вами, без страха утучняют себя; это - безводные облака, носимые ветром; осенние деревья бесплодные, дважды умершие, исторгнутые; свирепые морские волны, пенящиеся срамотами своими; звезды блуждающие, которым блюдется мрак тьмы на веки. О них пророчествовал и Енох, седьмой от Адама, говоря: "се, идет Господь со тьмами святых Своих - сотворит суд над всеми и обличит всех между ними нечестивых во всех делах, которые произвело их нечестие, и во всех жестоких словах, которые произносили на Hero нечестивые грешники". Это ропотники, ничем недовольные, поступающие по своим похотям нечестиво и беззаконно; уста их произносят надутые слова; они оказывают лицеприятие для корысти. Но вы, возлюбленные, помните предсказанное Апостолами Господа нашего Иисуса Христа: они говорили вам, что в последнее время появятся ругатели, поступающие по своим нечестивым похотям"...
С этого времени Павел для целой фракции церкви стал опаснейшим еретиком, лжеевреем, лжеапостолом, лжепророком, новым Валаамом, Иезавелью, нечестивцем, предвещавшим разрушение храма, словом, как бы Симоном Волхвом. Стали считать, что Петр всюду и непрестанно занят борьбой с ним. Вошло в привычку называть апостола Николаем (победителем народа), что является приблизительным переводом Валаама. Прозвище это имело успех; языческий соблазнитель, у которого были видения, хотя он был неверный, человек, поощрявший народ грешить с девушками-язычницами, казался настоящим типом Павла, этого лже-ясновидящего, этого сторонника смешанных браков. Учеников его таким же образом стали называть Николаитами. Его деятельность в качестве гонителя не только не была предана забвению, но на ней настаивали самым некрасивым образом. Евангелие его стало лжеевангелием. О Павле же шла речь, когда фанатики партии говорили между собой намеками о личности, которую они называли "отступником", или "вражеским человеком", или "самозванцем", предшественником Антихриста, которого по следам преследует глава апостолов, дабы исправить наносимое им зло. Павел стал "суетным человеком", от которого язычники, по своему невежеству, получили учение, противное Закону; видения его, которые он называл "глубинами Божьими", стали выдавать за "глубины сатанинские"; церкви его - за "синагоги сатаны"; из ненависти к Павлу было провозглашено, что только Двенадцать суть основание здания Христова.