большого пальца по нижней губе Марины.
Прижал девушку к фортепиано. Откинул волосы с женской шеи и прошёлся по ней губами. Пианистка не сдержала слабый стон удовольствия.
– Всё ещё не хочешь? – с иронией в голосе спросил португалец, обжигая горячим дыханием её ключицы.
Руки Жозе ласкали грудь Марины через тонкую ткань платья. Опытные пальцы мужчины моментально нащупали затвердевшие соски. Дразнили их. Лишали девушку воли. Сдаваясь на милость победителю, пианистка поцеловала португальца. Нежно. Трепетно. Чувственно.
Феррейра подхватил свою жену и посадил на рояль. Мужчина не торопился. Он всматривался в лицо русской, словно искал ответ на какие-то немые вопросы.
– Ты нужна мне, – хриплый шёпот Жозе проник в самое сердце Марины.
Это, конечно, было не «я люблю тебя», но уже кое-что. В голосе Феррейра слышалась мольба и требование одновременно. Девушка нежно дотронулась до шрамов на лице мужчины. Прошлась пальчиками по шее. Жозе ждал. Марина чуть подалась вперёд и потянула португальца за рубашку на себя. Бедром почувствовала каменную эрекцию. Легко коснулась губами мужского рта. В ответ Феррейра положил руку на затылок девушки и углубил поцелуй. Жар возбуждения затопил всё существо пианистки. Она начала торопливо расстёгивать пуговицы на рубашке Жозе.
Португалец скользнул руками под подол платья своей жены. Погладил внутреннюю сторону бёдер. Отодвинул кружево трусиков и начал кружить пальцами по клитору. Марина тихонько застонала. Шире раздвинула ноги. Прикосновения Жозе доставляли ей неимоверное удовольствие. Поцелуи становились всё более страстными. Алчными. Мужчина ввёл пальцы в разгорячённое лоно. Стенки влагалища немедленно сократились вокруг них. Португалец приподнял девушки и стянул с неё трусики. Сел на стул и коснулся языком набухшего бугорка между женских ног. Втянул его губами. Марина изогнулась и застонала, зарываясь пальцами в волосы мужчины. Жозе выписывал замысловатые узоры кончиком языка, дразнил пульсирующий клитор. Нежно прикусывал его зубами. Перед глазами девушки рассыпались искры. Оральные ласки были приятны до головокружения, но в данный момент Марине хотелось большего. Она жаждала почувствовать плоть Жозе в себе.
– Я хочу тебя, – прошептала пианистка.
Феррейра отреагировал моментально. Он встал и высвободил из брюк и боксеров налившийся кровью член. Девушка обхватила его рукой. Чуть сжала и направила в себя. Португалец тихо зарычал. Марина обвила мужчину ногами за талию. Проникновение достигло своего максимума. Дыхание участилось. Жозе начал двигаться глубокими толчками головкой своего естества проходясь по тысяче нервных окончаний влагалища. Из-за ограниченного пространства пианистка спиной вжалась с крышку фортепиано, руками крепко ухватившись за плечи мужчины. Из горла Марины вырывались сдавленные стоны.
– О, Боже, Жозе! Да-аа, – всхлипывала на русском девушка.
Португалец доводил её до грани безумия. Глаза мужчины горели от вожделения. На висках выступил пот. Мышцы на руках и груди стали твёрдыми, как камень. Заняться сексом на рояле было не самой удачной идеей. Это оказалось чертовски неудобно. Но прерываться Жозе не хотел. Не мог. С каждой секундой он лишь увеличивал силу ударов бёдрами. Яростно вколачивался в любимую женщину.
Внутри русской всё сжалось. Сладкие судороги прокатились по телу. Наконец, женские стоны наслаждения перешли в крик. Мужчина чувствовал напряжение в каждом мускуле. Он был готов выть в голос, наблюдая за тем, как девушка достигает пика оргазма. Насладившись зрелищем агонизирующей на его члене Марины, португалец позволил себе разрядиться горячим потоком семени.
Придя в себя, Жозе поцеловал жену в губы и тихо спросил:
– Хочешь провести эту ночь со мной, meu anjo?
– Да, – просто ответила Марина.
Они поднялись в спальню к Феррейра. Полностью освободились от одежды и легли под одеяло. Девушка прижалась всем телом к португальцу, словно хотела раствориться в нём. Мужчина гладил её волосы. Вдыхал аромат любимой женщины.
В ту ночь ласки Жозе и Марины были нежными, неторопливыми, словно они заново открывали друг друга.
Глава 27
Марина ехала на репетицию. После последней бурной ночи у неё с Жозе восстановилось некое подобие дружеских отношений. Феррейра перестал допоздна задерживаться на работе. Если пианистка не должна была выступать вечером, они ужинали вместе. А после русская играла для португальца какое-нибудь произведение.
– Дверь моей спальни всегда открыта для тебя, – сказал Жозе утром, когда они проснулись вместе. – Если будет одиноко, приходи.
И Марина не преминула воспользоваться приглашением. На следующую же ночь она робко постучала в комнату хозяина дома. Португалец распахнул дверь. Девушка молча обняла его. Они не разговаривали. Больше чувствовали.
Сидя в машине, русская думала о том, что жизнь, наконец-то, наладилась. Марину никто больше не терроризировал, не угрожал и не изводил психологически. Беременность протекала на удивление легко. Девушка договорилась с Жозе переделать одну из спален в детскую. Для этого, по её мнению, нужно было перекрасить стены в светлый цвет и убрать все готические элементы интерьера, которые навевали мрачные мысли. Феррейра не сопротивлялся. Он поддержал проект жены и дал ей полную свободу действий относительно выбора мебели.
Вдруг шофёр сделал резкий манёвр. Марина от неожиданности повалилась на бок. Что случилось в следующие несколько секунды, девушка не успела понять. Сильный удар. Крик водителя. Скрежет металла. Осколки стёкол посыпались со всех сторон. Машина перевернулась и вылетела на обочину. Наступила темнота.
***
Феррейра летел в больницу так, словно за ним гналась толпа чертей из Преисподней. Стрелка спидометра держалась на отметке двести. Португалец нарушал все возможные правила дорожного движения. Не переставая давил на клаксон и извергал проклятья. Жозе не думал, что может разбиться сам. Все мысли занимала Марина.
Когда ему позвонили и сообщили, что водитель попал в аварию, Феррейра напрягся, но не сразу осознал масштаб катастрофы. Португалец был уверен в своём шофёре. Диогу водил очень аккуратно, никогда не лихачил и ни за что не стал бы рисковать своими пассажирами. Он не попал ни в одно ДТП за пять лет работы у Феррейра.
Жозе прошиб холодный пот после слов полицейского о лобовом столкновении. Сердце забилось раненой птицей. В ушах зазвенело. Внутри всё сжалось. Чудовищный страх накрыл лавиной. Такого ужаса Феррейра не испытывал никогда в жизни. Даже под обстрелами на войне. Даже когда вокруг рвались мины. Даже когда его друзей разносило в клочья снарядами.
– Что с моей женой? – услышал португалец свой голос, как будто бы со стороны.
– Её доставили в центральный госпиталь Лиссабона.
Жозе тут же бросил трубку и стремглав вылетел из офиса.
Припарковавшись как попало, он забежал приёмный покой. Вокруг царила обычная суматоха. Каталки с больными, вой сирен, доносящийся с улицы, врачи и медсёстры бегали туда-сюда.
– Где сеньора Белова? – почти закричал мужчина, схватив за руку проходящую мимо женщину в белом халате.
