зале, да и живучий в придачу.
Меня теснили, но и на рожон упыри не лезли, держась вместе, прикрывая друг друга, а через пару мгновений к ним присоединилось ещё два упыря, под крик полный боли вампирши, что опять выгнулась дугой под каркающий голос кровососа с книгой.
Время же для меня словно остановилось, когда я мельком увидел за спинами вампиров, чьи атаки я отбивал, как Стефэния упала с трона, а Чеслав поднял её за волосы и обнажил клыки, словно ожидая команды для укуса.
В это замершее мгновение меня накрыл с головой страх и ярость, что пока меня сдерживают, Стефэния, что восстала для меня из мёртвых, вновь может умереть у меня на глазах.
Чувства, что терзали меня всё время моего нахождения здесь, вместе с яростью к себе и врагам, будто сорвались и так с растянутой цепи и, время вновь восстановило свой ход.
Моё тело дрогнуло, а глаза видели только красные силуэты, не имеющие для меня отличий, только вдали я различал силуэт Стефэнии, чьё сердце устало трепыхалось в груди.
Мой рычащий крик, мог, наверное, содрогнусь массивные своды подземного зала, а я разметал силой мысли шестёрку кровососов, что разлетелись в разные стороны, словно от взрыва бомбы.
Упыри ещё только начинали катиться по полу, а один из них был уже пойман мной и обрушен об пол головой вниз, ломаясь в три погибели.
Сломанный вампир, кинутый мной в буйство святого огня, только начинал свой полёт, а я, перехватив контроль над телом ближайшего кровососа, запустил его в потолок, где он, ударившись об него, рухнул вниз, круша своим телом каменные плиты пола, а потом, как сломанная марионетка, повинуясь моей воли, полетел к трону.
Вампир у трона, что уже старался, как можно быстрее дочитать свою книжонку, отпрыгнул в сторону, прерывая чтение. Чеслав же, готовый вот-вот вцепиться клыками в горло Стефэнии, замер, видя, как я уже был рядом с проводившим ритуал кровососом.
Оказавшись перед вампиром, я врезал ему по роже кулаком, от чего кровососа снесло в стену, а я вновь был рядом, вгоняя в его грудь кол, что прошёл на вылет и пробил камень, пригвоздив тело к стене.
Ко мне уже бежали вампиры, что пару секунд назад разлетались по залу, мои же глаза блеснули красным свечением и, с каменных плит в воздух поднялось оружие.
Взгляд скользнул по несущимся на меня кровососам и мечи, будто стрелы отправились в полёт, а через секунду их лезвия пробивая плоть упырей, прекращали их бег и, увлекая за собой в полёт.
Чеслав на такое событие, только яростно оскалился и хотел вцепиться в горло Стефании, но за секунду до укуса, моя рука схватила его за лицо и сжала щёки, после чего я отшвырнул кровопийцу в стену.
Поскольку у Стефэнии была обмотана шнуром рука, что также был обмотан на запястье Чеслова, она по инерции потянулась в ту же сторону, но я, подхватив женщину, не дал этому произойти.
Чёрный шнурок натянулся и слетел с запястья, отлетающего от нас вампира.
Ноги Стефэнии её не держали, и она не могла стоять без чьей-либо помощи, от чего я быстро усадил её перед троном и рванул к главному вурдалаку.
Однако Чеслав и сам устремился в бой, практически теряя человеческие черты лица, становясь похожим на монстра из страшилок.
Словно ураган он налетел на меня с размашистыми ударами когтистых рук, что с шипением разрезали воздух.
Град ударов от вампира, не прекращаясь, обрушивался на меня с невероятной скоростью и силой.
Очередной свист воздуха от рассекающих его когтистых рук, и мою грудь вспороли когти, а во все стороны полетела кровь. Однако, несмотря на ужасающий удар, я провёл серию ударов и отшвырнул от себя вампира.
Чеслав отлетел назад, но не упал, как должен был, от силы моего удара, а взмыл под потолок, об который влетел со всего маху.
У меня же с кашлем вырвалась кровь, но я, сжав кулак, обрушил Чеслава на каменные плиты, что разлетелись кусками от падения вампира.
Не ослабляя контроль над телом упыря, скаля окровавленные клыки, я запустил его в стену, а потом ещё раз и ещё, пока в яростном крике не вмял его в камень, что пошёл паутиной трещин.
Мои же руки напряглись, а очередная порция вырвавшейся из горла крови, ознаменовали поднимающиеся по всему залу мечи и прочего оружия.
Секунда и железный рой сорвался со своего места, разлетаясь в разные стороны, вновь пронзая оставшихся в живых упырей, в том числе и Чеслава.
Оружие, только закончив свой смертельный стальной полёт, а я уже был рядом с главным упырём, вминая его ещё больше в стену, от удара кулаком.
Моя же рука, сорвав с пояса банку со святой водой, разбила её о голову Чеслава.
Раздалось шипение и визг тут же пришедшего в себя упыря, а я швырнул его через зал к уже начинающему тухнуть огненному ковру.
Чеслав пролетев по заду, упал спиной и проехался по полу, слегка закатываясь в огонь, что сразу же скользнул на его пышную одежду.
Шипящий крик боли огласил зал, а Чеслав стал кататься по полу, сбивая огонь. Вот только мой удар сапогом под рёбра прекратил его катание по полу, а вновь зашвырнул его к языкам пламени.
Чеслав хотел было откатиться, но я был рядом и, схватив его за глотку одной рукой и второй за одну из рук, засунул его конечность в пламя.
Наши руки вспыхнули, а вампир схватил мою руку, что держала его за горло своей свободной рукой, впиваясь когтями в мою плоть.
В ту же секунду моя рука, что загорелась, нанесла удар в лицо вампиру, чья голова, будто мячик отлетела на пол и отскочила обратно, чтобы получит второй удар.
Горящая конечность Чеслава получив свободу, попыталась вцепиться мне в лицо, но застыла на подлёте, как и сам вампир, что мог сейчас только яростно крутить глазами, шипеть и рычать от боли, скаля клыки.
Через секунду же упырь, поднялся в воздух под моим яростным взглядом и, ворвался в языки пламени, всё веся в воздухе.
Очутившись в центре огненного ковра, Чеслав прямо в воздухе вспыхнул живым факелом, а уже через пару мгновения обрушился вниз, поднимая языки пламени ещё выше и выбивая облака искр.
Я же поднялся с колена, и чуть не упал обратно. Глаза опять начинали видеть нормально и по-человечески, а тело не желало слушаться. Чеслав же уже не подавал признаков жизни, а через огонь можно было
