вмешательство в Дримори ничего такого не изменит в будущем, как сказала Бабушка. — Охотники каждый день входят в Шлосс, и никто их не останавливает.
Все в то же мгновение обменялись взглядами. Кажется, подобной идеи от Фейбл они не ожидали. Должно быть, прежде она была не слишком полезной.
— Ты хочешь, чтобы мы переоделись в Охотников? — восхищенно произнесла Мармеладка.
Фейбл неохотно кивнула, понимая, что она может изменить события в Мире Сновидений.
Глава 30
Дневник Королевы
Когда я открыла глаза, Ангел уже ушел. Как и в любое другое время, когда он мог уступить злу внутри него, ему удавалось сдержаться и сохранить мою жизнь. Сколько еще ему удастся продержать?
Я чувствовала его так сильно, что у меня внутри все кричало. Сделав глубокий вдох под лунным светом, я пообещала себе, что не буду искать его. Бог знает, куда он ушел от русалочьего жужжания.
Но для меня ночь не закончилась. Судно вокруг меня сошло с ума. Факелы горели, освещая корабль призрачным мерцающим желтым светом, рассеиваясь повсюду. Матросы и все остальные вышли на палубу. Мне потребовалось некоторое время, чтобы я сообразила, что я видела.
Все стояли на коленях и молились. Одни прижимали к груди свои шляпы. Другие плотно сплели пальцы, направляя вверх, словно в церкви, моля о чем-то ночное небо. Прохаживаясь среди них, я все еще слышала жужжание русалок. Но я не увидела их, когда подошла к краю. Похоже, они сменили свои цвета и спрятались во тьме. Может быть, они поют под водой? Непрерывный, непрекращающийся, незапоминающийся мотив, был причиной моих любимых агонии и самокопания.
— Вставай на колени, — пропыхтел какой-то парень и потянул меня за руку. Я опустилась на колени рядом с ним. Возражать не было смысла. Никого из них это не заботило. Было что-то такое высоко в небе, и, похоже, что оно имело спасательную силу.
— Что происходит? — прошептала я парню.
— Ты разве их не слышишь? — он указал на море.
— Конечно, слышу. Я услышала их еще раньше вас.
— Нет, ты не слышишь, — прошипел он, — Я видел тебя за своим занавесом, идущую к перилам. Мы боимся подходить ближе. Делаем вид, что не слышим их. Тогда бы жужжание проникло в наши души. Мы должны с этим что-то сделать.
— Что именно?
— Они будут жужжать, пока кто-нибудь из нас не повинуется их зову и не прыгнет в воду, чтобы они могли покормиться нами, — парень сжал свои руки плотнее. Он вспотел, как и остальные люди на корабле. — Русалки не остановятся. Слышишь? — блестящие глаза пыхтящего парня померкли, — они не остановятся, пока не получат одного из наших мужчин.
При слове «мужчина» у меня возникла неожиданная догадка. Я поняла, что была единственной девушкой на борту. Как такое возможно?
— Мужчин? — сказала я, — Куда подевались все женщины на борту?
— Забрали, — сказал парень, пряча закрытые глаза за сжатыми руками.
— Кто их забрал? — я запоздало поняла глупость своего вопроса. Это русалки забрали женщин на судне. Она соблазнили их так само, как и меня.
— Всех женщин? — я приблизилась к уху парня.
— Кажется, всех кроме тебя, — он открыл свои любопытные глаза, похоже интересуясь, почему. Я не могла ответить на его вопрос.
— Русалки звали и меня с собой, — объяснила я, — Просто… Я… — я облизала пересохшие губы, — Я не знаю как, но я смогла противостоять их зову.
— Моряки говорят, что на самом деле, русалки следуют за мужчинами на борту, — раздумывал парень, — они растут благодаря мужской плоти. Ни одно морское существо не может удовлетворить их голод.
— Тогда, Бога ради, зачем забирать женщин?
— Женщины дают мужчинам свою силу, — сказал парень, — без них мужчина открыт для голодного моря и гнева русалок.
Верь в меня, Кармилла! Я слышала, как Ангел зовет меня. Вот почему он всегда просил меня верить в него. Я как-то его разочаровала? Нужно ли мне верить в него еще больше? Но подождите, это означает, что Ангел был единственным человеком с надеждой на этом корабле, если бы он не ушел раньше. Я была единственной оставшейся женщиной.
— Мы должны молиться, — парень потянулся за моей рукой.
— Молиться? Вместо того, чтобы дать русалкам отпор? — я не подала ему руки. Я задала логичный вопрос. Я начала разочаровываться. Эти русалки и их песни плохо влияли на Ангела и матросов. Надо было что-то делать.
— Ни у кого из нас нет силы, чтобы противостоять им, — сказал парень, — Только луна может сразиться с ними.
Он вытянул шею вверх, к полной луне.
— Что луна может сделать? — я поморщилась, — Это всего лишь белый диск, висящий в небе.
Эти слова вырвались у меня. Я вспомнила, как мне показалось, что луна мне улыбнулась. Всего один раз. Это, должно быть, мое воображение. Луна была и всегда будет лишь диском в небе. Тем диском, который я видела, когда дети бросали камешки в Жемчужное Озеро в Штирии. Тем самым, отражающимся на поверхности воды белым диском, с которым они говорили. Иногда на рассвете девочки делали вид, тянут его вниз, будто они держат его за невидимые веревки. Тогда луна уходила прочь, уступая место солнцу, чтобы оно озаряло новый день. Луна была ничем кроме диска, на который, будучи ребенком, я любила смотреть перед сном каждую ночь.
— Ты такая наивная, — сказал парень, не глядя на меня, — Луна это глаз Творца в небе. И это девушка.
Я стиснула зубы, делая вид, что молюсь с остальными. Оспорить ту ерунду, которую нес парень, было невозможно.
— Она живет на Луне, — пояснил он, — Или это и есть луна. Мы не знаем. Она показывается когда добросердечные люди плывут ночью по морю, она защищает их от всего зла, особенно от русалок. Луна и русалки, так или иначе, имели некую связь с незапамятных времен.
— Тогда почему она не здесь и не защищает нас? — спросила я. Молящиеся вокруг меня ужасно раздражали. Они взывали к девушке на луне защитить их. Каждый из них преподнес ей что-нибудь — кольцо, меч, а иногда дневной улов рыбы. Абсурд.
— Я сказал тебе, что она защищает только добросердечных, — повторил парень и положил перед собой свою заначку табака. Он оправдался перед девушкой на луне, сказав ей, что это все, что у него сегодня есть. Он пообещал бросить курить, если она спасет его сегодня.
— Разве мы не добросердечные? — я должна была увидеть, куда это все приведет.
— Большинство из нас — да. Мы все бедняки, убегающие от злого прошлого на этом корабле, — сказал парень, — Но есть здесь одна темная
