— Человека по имени Джонс.
— Зачем человеку рисовать цифры? Это область машин.
Дженет размешала растворимый кофе, подлила молока, вернулась в комнату и села на диван.
— Гарри…
— Нет, я серьезно. А вот это? Что это должно означать? — Он постучал костяшками пальцев по другой картине.
— Гарри, сядьте, пожалуйста.
Бенсон пристально посмотрел на нее, потом подошел и сел напротив. Он, казалось, был весь напряжен, но через секунду безмятежно улыбнулся. На мгновение его зрачки расширились. «Еще одна стимуляция, — подумала Дженет. — Так что же мне делать, черт побери?»
— Гарри, — сказала она вслух. — Что с вами случилось?
— Не знаю, — ответил он с той же безмятежностью.
— Вы ушли из клиники…
— Да, я ушел из клиники в белом форменном костюме. Я все обдумал заранее. Анджела ждала меня с машиной.
— А потом?
— Потом мы поехали ко мне домой. Я был сильно возбужден.
— Почему вы были возбуждены?
— Понимаете, я ведь знал, как все это кончится.
— И как же это кончится? — Она не совсем понимала, что он имеет в виду.
— А потом мы поехали к ней, выпили немного и вообще… И я рассказал ей, как это кончится. И она перепугалась. Хотела позвонить в клинику, сообщить, где я… — Бенсон вдруг сбился и уставился в одну точку. Дженет не собиралась настаивать, чтобы он продолжал. Ведь затем произошел припадок, и Бенсон просто не помнил, что он убил Анджелу. Его амнезия была полной и непритворной.
Но необходимо, чтобы Бенсон говорил.
— Почему вы ушли из клиники, Гарри?
— Это было днем, — сказал Бенсон и поглядел на нее. — Я лежал в постели и вдруг понял, что за мной ухаживают… понимаете… ухаживают, как за машиной. Я все время этого боялся.
Одно давнее отвлеченное предположение Дженет вдруг подтвердилось: за параноическим страхом Бенсона перед машинами крылась боязнь потерять самостоятельность, попасть в зависимость от кого-то. И он говорил чистейшую правду, утверждая, что боится, когда за ним ухаживают. А люди обычно ненавидят то, что внушает им страх.
Но ведь Бенсон в определенной мере зависит от нее… Как на него это действует?
— Вы там мне все лгали, — неожиданно сказал Бенсон.
— Вам никто не лгал, Гарри.
Бенсон начинал сердиться.
— Нет, лгали. Вы… — Он вдруг осекся и снова улыбнулся.
Расширенные зрачки — еще одна стимуляция. Они уже следуют одна за другой почти без интервалов. Скоро должен наступить новый кризис.
— Знаете что? Это удивительное ощущение! — сказал он.
— Какое ощущение?
— Это жужжание.
— Жужжание?
— Когда все вокруг становится черным — ж-жж-ж! — и я снова счастлив. И на душе так тепло, так радостно.
— Стимуляция, — сказала Дженет.
Она подавила в себе желание взглянуть на часы. Зачем? Андерс сказал, что приедет через двадцать минут, но он мог задержаться. Но даже если он и приедет сейчас, то вряд ли сумеет одолеть Бенсона. С психомоторным эпилептиком во время припадка справиться не так-то легко. В конце концов Андерс застрелил бы Бенсона или попытался бы. А этого ей во что бы то ни стало хотелось избежать.
— Но вот что… Жужжание только иногда бывает приятным. Когда оно становится слишком сильным, то… то можно задохнуться.
— А сейчас оно становится сильным?
— Да, — сказал Бенсон. И улыбнулся.
И в этот миг Дженет вдруг поняла всю полноту своей беспомощности. То, чему ее учили, ее умение контролировать поведение больного, направлять поток его мыслей, истолковывать его слова — все это было сейчас бесполезно. Словесное маневрирование тут ничего не даст и не поможет ему, как не поможет психотерапия человеку, умирающему от бешенства или от опухоли в мозгу. Она имела сейчас дело не с психическим заболеванием. Бенсон находился во власти машины, которая неумолимо подводила его к припадку. Словесное воздействие не могло отключить вживленный компьютер.
Выход был один: отвезти Бенсона в клинику. Но каким образом? Она попробовала пробудить в нем сознание.
— Гарри, вы понимаете, что происходит? Стимуляции переутомляют вас и могут вызвать припадок.
— Это приятное ощущение.
— Но вы же сами сказали, что оно не всегда приятно?
— Да, не всегда.
— Так разве вы не хотите, чтобы это починили?
— Починили? — сказал он после паузы.
— Исправили… Устроили так, чтобы у вас больше не было припадков.
«Надо тщательно выбирать слова…»
— Вы считаете, что меня нужно починить?
Дженет вспомнила, что это было любимое словечко Эллиса.
— Гарри, вы будете чувствовать себя лучше.
— Я чувствую себя прекрасно, доктор Росс.
— Но, Гарри, когда вы приехали к Анджеле…
— Я ничего этого не помню.
— Вы поехали туда после того, как ушли из клиники.
— Я ничего не помню. Все записи памяти стерты. Только треск. Включите звук и сами услышите. — Бенсон открыл рот и зашипел. — Понятно? Треск и больше ничего.
— Вы не машина, Гарри, — сказала она мягко.
— Пока еще нет.
Дженет почувствовала, что от напряжения ее начинает тошнить. И опять-таки ее сознание отвлеченно зарегистрировало это интересное физиологическое проявление эмоционального состояния. И она обрадовалась краткой передышке. Но тут же ее охватила злость на Эллиса и Макферсона. Все эти конференции, на которых она без конца доказывала, что вживление компьютера неминуемо усилит его бред.
Были бы они сейчас тут!
— Вы хотите превратить меня в машину, — сказал Бенсон. — Вы все. И я веду с вами войну.
— Гарри…
— Не перебивайте! — крикнул он. Его лицо словно свела судорога, но оно тут же расплылось в улыбке.
Еще одна стимуляция. Их разделяют только минуты. Где же Андерс? Хотя бы кто-нибудь пришел! Может быть, выбежать на лестницу и закричать? Или позвонить в клинику? В полицию?
— Удивительно приятное ощущение, — сказал он, продолжая улыбаться. — Удивительно! С ним ничто не сравнится. Я мог бы без конца купаться в этом ощущении.
— Гарри, попробуйте расслабиться.
— А я и не напряжен вовсе. Но ведь вам нужно совсем другое?
— Что мне нужно?
— Чтобы я был послушной машиной. Чтобы я подчинялся своим создателям и действовал строго согласно инструкциям. Вам ведь это нужно?
— Вы не машина, Гарри.
— И никогда не буду машиной. — Улыбка исчезла с его лица. — Никогда! И ни за что!
Дженет вздохнула.
— Гарри. Мне нужно, чтобы вы вернулись в клинику.
— Нет.
— Мы вас вылечим.
— Нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
