Я не понимал, куда такая спешка. Парню шестнадцать. В голове ветер, он скоро уедет в боевую академию на несколько лет, а ему женщину для зачатия детей подсовывают. Причем какую? Такую же незрелую и несамостоятельную, как он сам, дурочку с лесбийскими наклонностями. Причём, как я понял, глава Су уже сомневался, стоит ли брать старшую Тан в качестве жены и хотел лишь забрать из их семьи младшую Мэн Сюэ, тоже в качестве моей наложницы, а здоровую жену с богатым приданым он мне подыщет в другом клане. Су Мин Хо очень не любил вечно болеющих женщин, так как это очень часто использовалось, как повод в отказе от секса.
Мужчина так переживал за удачную сделку с кланом Тан и спешил спарить меня с двумя признанными красавицами города, словно это не у меня начнется бурная жизнь, а у него. Я даже заподозрил, что у старого развратника имеются личные планы на юных наложниц. Вроде того, что должен же кто-то показать несмышленым девицам, как правильно ублажать молодого господина. Он так довольно ухмылялся и причмокивал губами, упоминая о них, что казалось, что он выбрал их для себя, и пока я буду три года в академии, собирался приударить за ними самостоятельно. Я испытал к этому Су Мин Хо трудно скрываемое отвращение. Мерзкий он при ближайшем рассмотрении человек.
Ладно, пока это были лишь мои домыслы и ни на чём не основанные предположения. Я пожелал отцу Ченя спокойной ночи, отправился к себе, но по пути из-за дискомфорта в животе, заглянул на кухню у дома Сунь Бин, так как в поместье после того, как она убрала свою охрану, обо мне словно все забыли.
Конечно, очень многие слуги, включая и тех, что прислуживали матери Ченя, были во всю заняты подготовкой тройных похорон, что должны были состояться завтра, но это не повод оставлять меня без завтрака. Обед я сам пропустил, пока ходил за город, а затем наведывался в поместье главы города. От ужина у них я отказался, а здесь опять глухо. Меня без спроса переселили, но про ужин опять никто не вспомнил.
Так как уже стемнело, я решил никого не напрягать и просто закинуть в рот хоть что-то из того, что могло остаться от ужина или других съедобных продуктов на кухне. Да просто фруктами забить неприятное чувство пустоты в желудке, чтобы легче спалось, но когда я вошел в тёмное здание кухни, увидел блуждающий внутри свет фонаря. Направился прямо к нему, предполагая, что встречу одного из слуг и облегчу себе этим поиски пищи, но каково же было моё удивление, когда я последовал за ускользающим светом и застал в заднем помещении кухни, в тесной кладовке, стоящую раком У Сунь Бин. Женщина оставила фонарь позади на полу, а сама извлекла из ниши под самой нижней полкой, специально скрытой деревянной панелью и ветошью, какой-то старый, увесистый мешок.
Этот мешок оказался таким тяжелым, что женщине пришлось очень постараться, чтобы самостоятельно вытащить его наружу вытянутыми вперед руками. А когда это удалось и он с шумом стукнулся о пол, то издал очень знакомый мне звук звона металлических монет.
Наблюдая за происходящим, я дождался, когда женщина развяжет горловину мешка и пересыплет туда ещё горсть монет из принесенного с собой кошеля, затем положит туда же снятые с ушей и шеи золотые украшения, завяжет его и опять примется заталкивать в нишу, так и не заметив, что за ней всё это время следил кто-то ещё.
Решив, что достаточно увидел, воспользовался шумом, который вызывал заталкиваемый в тайник мешок, я тихо, на цыпочках покинул кухню. Терпеливо выждал за деревом, когда У Сунь Бин, догадавшаяся на обратном пути затушить фонарь, покинет кухню и вернётся в свой двор, и опять проник на кухню, чтобы обчистить так тупо выданный ею тайник.
Посещая и покидая помещение, я постарался сам не стать жертвой шпионажа, спрятав мешок в корзине и положив сверху мою сумку и присыпав всё это крупными плодами, которые обнаружил на столе. Ещё два часа потратил на поиски достаточно надежного тайника в своем доме и лишь тогда лег спать. Оказалось, я не зря потратил на это часть своего ценного времени, лишив себя сна. Утром меня разбудил нетерпеливый стук в дверь. Прибежала очень расстроенная слуга матери Ченя и сообщила, что её госпожу по решению главы Су, сегодня же выставляют из поместья. Слуги уже помогли женщине собрать её пожитки. Она зовет меня, чтобы попрощаться перед отъездом в дом родителей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вскоре разыгралась очень забавная сцена, в которой к дому женщины прибыл глава Су Мин Хо с первым старейшиной, тремя другими своими супругами и большим отрядом охраны, и один из слуг У Сунь Бин, получив сигнал, при всех обвинил её в краже денег, щедро выдаваемых на заботы о сыне главой Су. Всё действо развивалось по заранее оговоренному плану. У Сунь Бин всё отрицала. Клялась, что у неё нет никаких денег, что обвинения лживы и беспочвенны. Она отдала всю себя сыну. Играла она душевно. Я бы поверил, если бы не знал правды.
Затем последовало объявление слуги, что он следил за ней и увидел, где она прячет всё украденное. Когда делегация повела У Сунь Бин на кухню, она действительно испугалась. Я хоть и фигурировал в качестве невинного свидетеля про себя очень посмеялся, как будет глупо выглядеть слуга и сам глава Су, когда никаких денег в тайнике не окажется. Также стало интересно, продержится ли У Сунь Бин до конца, придерживаясь линии своей невиновности или нервы сдадут и ещё до вскрытия пустого тайника она попытается умилостивить мужа чистосердечным признанием.
Во всей красе показали себя и три уже потерявшие силу в клане из-за смерти сыновей первые жены главы. Они также принялись обвинять женщину во всех смертных грехах, поливать грязью её и меня, вываливая годами хранившийся до важного случая компромат. Они были уверены, что глава не стал бы просто так устраивать эту сцену. У него всё схвачено, но У Сунь Бин выдержала напор обвинений, а тайник оказался пуст.
Я даже не смог прочитать выражение её лица, когда это обнаружилось. Какая-то смесь радости, тревоги, страха, непонимания и отчаяния. Её не разоблачили, но и денег, на которые она так рассчитывала на месте нет. Мне было искренне жалко эту женщину. Она даже свои личные золотые украшения сбросила в тот мешок, чтобы их не отобрали и тут такой облом, ни украшений, ни денег. Воспользовавшись всеобщим замешательством, я незаметно вернулся в свой дом, быстро проверил тайник. Мешок лежал на месте. Я достал из него лежавшие сверху серьги и ожерелье. Взял сверху горсть монет и спрятал в своей одежде.
Когда женщину, которую глава и так собирался выгнать, но решил это сделать ещё и с позором, унизили, заставив показать содержимое всех её сундуков и кулей с одеждой, но так ничего и не обнаружив, всё равно выгнали вместе со всеми слугами за ворота, я подошёл к ней. Не сразу, сначала выждал, пока уйдет глава и следующие за ним хвостом и открыто злорадствующие изгнанию конкурентки кадавры.
У Сунь Бин сидела возле горки, выставленных прямо на улицу личных вещей бледная, с тусклым взглядом и отсутствующим выражением лица. Прибыла повозка, в которую нужно было погрузить эти вещи, но выкинутые вместе с госпожой слуги просто разошлись. У них всех были в городе семьи, дома, куда они и направились. Они не собирались ей помогать. Это в поместье она была их госпожой, а без клана Су и без денег, она уже никто. Вопреки тому, что это было недостойно наследника клана, я сам загрузил её повозку, за один золотой наняв себе в помощники проходившего мимо крепкого парня из простых горожан.
- Чень, дорогой, не надо. Я сама, я сама, - сопротивлялась женщина, когда я помогал ей подняться на ноги и сесть рядом с кучером.
Когда встал вопрос, куда ехать У Сунь Бин честно призналась хозяину повозки, что у неё нет денег чтобы расплатиться, но если он довезет её до третьего поселения, что лежит справа от южной дороги, её отец точно расчитается за услуги перевозки.
- Туда же полдня пути! Без предоплаты не поеду, - запротестовал мужчина.
- Ну, прошу вас. Мой сын сам загрузил мои вещи в повозку, а он, между прочим, наследник клана Су, - попросила мать Ченя.
