— Сокровища? — переспросил Урта.
Мы уже въезжали в овраг в этот момент. Арбам дунул в короткий бронзовый рожок и вскоре по долине разнесся ответный зов. Потом он повернулся к зятю и тихо сказал:
— Мунда и Кимон. Они избежали смерти. Я охраняю их, позже я отведу тебя к ним.
— Живы? — Урта подскочил на своей лошади, его плечи вздрагивали от беззвучного плача: непостижимая смесь горя и облегчения нашла такой быстрый и благотворный выход.
Наш путь пролегал через бурный ручей, потом по извилистой тропе через дубовую рощу. Над нами высились скалы, неслись по небу облака. Вскоре мы добрались до узкого ущелья, где люди Урты занимались своими обычными делами. Несколько коней, которых объезжали на узком берегу мелкого ручья, проявляли недовольство, брыкаясь и вставая на дыбы.
Неожиданно в моей голове возникло воспоминание, сильное и болезненное, возникло само по себе: это случилось, когда я увидел тяжелые шкуры, закрывающие вход в две пещеры. Они были придавлены у земли деревянными столбиками и разрисованы символами, которые должны привлекать только Доброго Бога и отпугивать Ворона. Я видел такие жилища в давно ушедшем прошлом, в местах очень далеких отсюда. Я все еще помнил болтовню детей, лай собак, треск костра, острый запах дыма и волнующий аромат готовящейся еды.
Я помнил купание в реке, девочку рядом со мной, она бросала камешки в плывущие бревна и подсчитывала удачные, попадания. Но все это я видел словно во сне.
Где же это было? И когда? Жизнь моя открывалась как сон, как несколько снов подряд. Меня охватила тревога, захотелось плакать. Теплые воспоминания, которые не приходили веками, вдруг вернулись, но я чувствовал, что вот-вот они превратятся в трагические. Я не был готов к подобному экскурсу в прошлое, я стал сердиться на Ясона и остальных за то, что они посягали на мою жизнь, понуждая выполнять их желания. Я начал приближаться к зрелому возрасту.
Урта позвал меня, он стоял у входа в самую большую пещеру, прикрытую, как и вторая, шкурой.
— Ты мне нужен, Мерлин, — говорил он, пока я подходил к нему, голова еще кружилась от внезапной встречи с прошлым. — Сам не знаю зачем, но нужен. Это и не важно. Вороны выклевали мои глаза, это точно, но, когда твоя тень проходит мимо, свет становится чуть ярче.
Он выжидающе смотрел на меня. И тотчас я почувствовал, как время оплетает нас. Я ожидал этого, предчувствовал, но страха не было. Я чувствовал то же с Ясоном в Иолке. Мои деловые и дружеские отношения с Уртой будут продолжаться и в будущем, пока неясном. Возможно, пока он жив, а может быть, и дольше. Будущее пока не открывалось, а у меня не было никакого желания в него заглядывать.
— Мы ведь не встречались раньше? — спросил он.
Я встречал его предков, но не мог сказать ему об этом, по крайней мере пока не мог. Не раньше чем разберусь, что же происходит с моей собственной жизнью.
Урта сменил тему:
— Ты невесел, Мерлин. Что тебя печалит? У меня есть верное лекарство от печали.
— Я ничего не понимаю, — честно признался я. — И в самом деле немного опечален.
Он пристально посмотрел на меня, потом дружески потрепал по плечу:
— Тогда будем принимать лекарство вместе. Но поговорим об этом позже, если ты не против. — Он хмурился, произнося эти слова. — У нас достаточно богов, особенно мы чтим Неметону. Но и ты мне нужен, Мерлин. Разве это не странно? Мне предстоит узнать правду о смерти жены и сына, я должен ее узнать и хочу, чтобы ты был со мной, когда я услышу ее. От тебя исходит спокойствие, как в детстве… или в смерти.
Интересно, что он этим хотел сказать?
— Я не собираюсь никуда уходить, Урта.
— Не уходи, мне необходимо это спокойствие.
Он пытался скрыть отчаяние под маской храбрости, но его выдавали глаза, в которых стояли слезы. Он поморгал, вздохнул и отступил внутрь пещеры, усаживаясь в углу у ярко пылающего огня. Туша оленя и несколько тушек птиц были подвешены к деревянным балкам, укрепленным на потолке пещеры. Худые, серьезные лица — боги племени — были вырезаны из поленьев и веток и расставлены в подобающих местах, у подбородка каждого стояла бронзовая чаша. Чуть дальше располагались грубо сделанные кровати, там же были сложены плащи и меха, дрова и оружие, кувшины и сундуки с железными углами — все, что удалось спасти из крепости после нападения. Жилище было теплым, немного мрачным, а мы ели мясо и пили кисловатый, немного неприятный на вкус эль. Пили все, кроме Улланны, которая отхлебнула глоток и тут же выплюнула в костер, отчего пламя ярко вспыхнуло.
— На нашу землю пришло запустение, Урта, — наконец заговорил Арбам, — это случилось сразу после твоего ухода.
— Я знаю, — ответил Урта. Он стоял склонив голову, будто ему было стыдно. — Я видел это, отец. И кажется, я понял, что это значит. Второе опустошение земли из сна Сиамата. Я догадываюсь, что ты хочешь сказать, и я с тобой соглашусь, пока не найду других доказательств. Все случилось из-за того, что я уехал. Земли гибнут всегда по вине королей.
Улланна и Ясон смотрели на меня, ожидая объяснений необычного поведения Урты, замершего перед стариком, руки его были скрещены на груди, а голова склонена.
— Сиамат? — Ясон удивленно поднял брови.
Сиамат родился от союза утеса и рощи. Он был дикарем во всех отношениях, он прятался от всего мира, пока его тело не стало твердым, как его отец-утес, а волосы на теле такими же густыми, как его мать-роща. Высокий, ясноглазый, в одеянии из сплетенных полос обработанной бересты, он явился миру из долины, ведущей в Страну Призраков.
Он не был призраком, скорее провидцем, он нес с собой предупреждение, сон, видение будущего. В его сне, рожденном, как и он сам, в лесной чаще, Сиамат предвидел три разрушительных периода, три «опустошения земли», как он их назвал. Первое — «осквернение земель», второе — «запустение земель» и третье — «разорение земель».
Этот Сон принес человек, который объявился, когда заканчивали строительство окруженных камнями святилищ много поколений тому назад. Эта история, Сон, сохранилась в веках, распространилась на восток, запад и север как предупреждение кланам и царствам.
Я с ужасом вспоминаю первое опустошение. В течение многих лет, пока я проходил крут своих странствий, мир вокруг как бы погрузился в вечную ночь. Другие миры, другие времена вторглись на земли племени, тогда же возникла и Страна Призраков. Пострадали все царства на севере. Во всех лесах деревья горели, но не сгорали. Мольбы к богам приводили лишь к страданиям, по горам и лесам бродили странные, огромные животные.
Все это длилось в течение одного поколения. Помню, я тогда спешно бежал из восточных частей Гипербореи, стараясь быстрее попасть в Греческую Землю, где путь мой вскоре привел меня к Ясону и Арго, кораблю с дубовым сердцем. Более радостные события вошли в мою жизнь. Я так и не узнал, чем закончилось «осквернение земель», хотя меня и заинтересовали серебристые корабли, которые мы видели в тех местах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
