Я как могла вдавила педаль газа, чуть не взахлеб рыдая, проезжая знаки стоп на красный свет светофоров, пока не повернула на подъездную дорожку мотеля, бросая машину на случайном парковочном месте. Я осмотрела место в поисках пикапа Бобби, но его не было в числе нескольких оставленных машин.
Поправив волосы, посмотревшись в зеркало заднего вида, я попыталась успокоиться прежде, чем войду в двери мотеля.
Пожилой человек, положивший ноги на стол, посмеивался над серией Я люблю Люси, транслирующийся по маленькому телевизору в углу. В лобби было также влажно и жарко, как и на улице, но у человека был небольшой вентилятор, направленный прямо на него, что довольно сильно ему помогало, в отличие от меня.
— Здравствуйте.
Опустив ноги, он повернулся ко мне.
— Здравствуйте, мэм. Ищете комнату?
— Нет, вообще — то, ищу человека, который у вас остановился, — я пыталась говорить осторожно, но контролировать себя было сложно. Пот пропитал все платье и выступил под бровями.
— Он сказал вам номер комнаты? Имя?
— Д… да. Не номер комнаты. Его зовут Роберт Лайтли, сокращенно Бобби. Он… рост у него примерно шесть футов, может и выше. Каштановые волосы, карие глаза.
— Ааа, да. Приятный парень. Выглядит так, будто играет в футбол, бейсбол, или еще во что-то.
Я глубоко выдохнула.
— Так он здесь? — спросила я с надеждой и широко открытыми глазами.
— О, нет, мэм. Мне жаль. Он уехал несколько часов назад. Он все приходил, спрашивал, не звонил ли ему кто…, — человек сделал паузу. — Это вы должны были позвонить? — Прежде, чем я ответила, он взглядом оценил меня. Как будто уже видел меня, где — то. — Вы в порядке? Вы немного… у вас тут кровь…
— Я в порядке. Работала в саду, и день оказался длинным. Так вы сказали, что он уехал? — спросила я, хватаясь за край стойки регистрации.
— Да. Мне очень жаль. Он сдал ключ примерно… три — четыре часа назад. И уехал.
Мне казалось, я потеряю сознание. Фатальность его слов ударилась в меня, выдавив воздух из легких, пытаясь прижать меня к полу.
— Он… не сказал, куда поехал?
— Роберт хороший парень. Мы поболтали… он рассказал мне обо всех местах, где побывал. Сказал… что… направляется на запад. Казался расстроенным, когда уезжал. Выехал поздно. Это все, что я знаю. Простите.
Он ждал. Но недостаточно долго. За меня не сражался. Не попытался в последний раз.
Развернувшись, я направилась к двери.
— Мэм. Вы уверены, что в порядке? На вас нет обуви… — голос мужчины выплыл на заднем фоне, когда выходила из мотеля.
Я совершенно пропала. Бобби снова оставил меня опустошенной.
Сперва я пыталась обдумать свои дальнейшие действия, стоя на парковке, но заметила, как менеджер мотеля наблюдает за мной через окно. Поэтому завела машину и уехала.
Небо было грязно — голубого цвета, когда солнце исчезло за горизонтом. Спустя несколько минут я поняла, что сижу в машине на пустом четырехполосном шоссе. Безлюдном. Заброшенном. Пугающем.
Если я поеду прямо, то, в конце концов, доеду до города. Но там для меня ничего не осталось.
Вдалеке на смежной полосе показались две фары. С приближением ко мне они становились все больше. Я подумала, что нужно ехать, но не смогла поставить ногу на педаль газа. Мне некуда было ехать. По крайней мере, тут было тихо. Я опустила голову на руль, почувствовав колоссальную усталость, когда фары другой машины ослепили меня.
Но огни не исчезли. Я подняла глаза на их свет и увидела темный силуэт на заднем плане. Высокий, сильный, идущий к моей машине. Присмотрелась сквозь световые лучи, чтобы лучше разглядеть этого человека. Я узнала эту походку, но этого просто не могло быть. Осмотрела его машину: светло — голубой потрепанный пикап.
Испустив практически истеричный радостный смешок, я тут же подумала, что почти рычу. Это не может быть. Он уехал несколько часов назад. И я только что поняла, что моя жизнь не история, где меня спасает герой. А трагедия, в которой мы не можем быть вместе.
— Лил? Лил? Это ты? — спросил Бобби, пробираясь глазами сквозь свет моих фар. Он стал ближе подходить к машине. Это его голос. Густой, будто мед. И теплый, словно расплавленное масло. Страстный, как бархат. Он стал более реальным, когда я услышала его. Быстро открыв дверь, я выскользнула из машины, чуть не зацепилась за поддон и побежала к нему. Я не могла контролировать бешеный поток эмоций, когда выкрикнула его имя и упала в его объятья.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Прикосновение. Я могла чувствовать его вокруг себя. Столб силы, обнимающий меня.
Запах. Травы и солнца. Свежего воздуха и соли.
— Ты здесь, — все, что я смогла выдавить.
— Я здесь, милая, — прошептал он мне в волосы.
— Мне сказали, ты уехал. Я так старалась успеть к тебе вовремя, — я уткнулась в его грудь, так тесно прижимаясь, что, казалось, помешаю поступлению кислорода в легкие.
— Я пытался. Ждал дольше, чем сказал. Но, проведя в дороге несколько часов, вернулся. Ехал к тебе. Поверить не могу, что нашел тебя прямо здесь… В этот раз я не дам тебе уйти.
Наконец почувствовав себя в безопасности, моя грудь снова невольно потяжелела, и я разрыдалась прямо перед ним.
— Лил, что происходит? — он немного отступил, чтобы посмотреть на меня. — Что, черт возьми, случилось? Ты в порядке? Ты сказала, что пыталась успеть ко мне?
Я не знала, с чего начать. Как ему сказать обо всем том, что произошло в то короткое время, что мы не виделись? Было ощущение, что я прожила без него целую жизнь, и теперь, после всего, что я видела от Рори, все изменилось.
— Бобби…, — прохрипела я сквозь слезы. — Рори был дома. Я уехала на озеро, а когда вернулась, он был там. Пьяный. Грязный. Барби мертва. Это он отвез ее к реке. У них была связь. Он прячется, не выпускал меня. Я пыталась тебе позвонить, но упала и…
Бобби приподнял мое лицо и остановил поток слов взглядом.
— Лил. Лил. Притормози.
Я вздрогнула, когда его пальцы прошлись по чувствительному месту, голова все еще была сама не своя от падения.
— Что это? — спросил он, пробегая пальцем по моей шишке. — Это он с тобой сделал?
— Это случайность. Мы боролись за телефон.
В глазах Бобби я увидела взгляд, который был мне незнаком. Его глаза всегда были согревающим закатом. Лимонадом на крыльце во время заката. Смехом во время свинга. Освежающим ветром, когда выходишь из озера в удушливый летний день.
Но сейчас его глаза были враждебными. Они одновременно были пустыми, и говорящими. Обжигающе холодными. Цепкими и отдаленными.
— Бобби… Бобби… нет, — запротестовала я, понимая, что будет дальше. — Я не хочу, чтобы ты туда возвращался. Хочу лишь уехать. У меня с собой сумка. Давай просто уедем и больше никогда не вернемся.
— Лил, я должен с этим разобраться. Должен увидеть брата, — убежденность его тона сказала мне, что умолять тут бессмысленно, но меня это не остановило.
— Нет. Прошу. У него пистолет, и он пьян, — залепетала я.
Бобби хихикнул.
— Он меня не застрелит. Не посмеет, Лил.
— Я не хочу, чтобы ты снова уходил.
— Лил, Рори слетел с катушек. И… — он напрягся так, что я и не думала, что он так может. — Он никогда не должен был тебя трогать. Этого я простить не могу. И не прощу.
— Он в отчаянии.
— Хочешь сказать, это он убил Барби?
— Не намеренно. Он разбил машину и бросил ее. Запаниковал.
Бобби покачал головой, злоба в глазах сменилась глубокой печалью. —
— Я понятия не имею, какого черта с ним происходит. Он не должен был…, — Бобби сам себя остановил. Мы сами себе бесчисленное число раз говорим об этих границах, но, судя по-настоящему, их сложно не переступать. Это просто не в человеческой природе. Мы делаем то, что не должны делать. Мы отпустили друг друга на годы, а сейчас мы здесь вместе. Это все, что имело значение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Бобби обнял меня за плечи.
— Лил. Возвращайся в мотель. Сними комнату. Я скоро вернусь.
— Нет. Нет! — закричала я.
