Птица на крыле жила в тотальной свободе, танцевала над облаками, летела к солнцу, летела в неизвестное без всякого страха. Но теперь лететь некуда — хотя клетка и золотая. Вся ответственность отнята владельцем. Эта птица получит пищу, питание... все, - но она продает свою душу так дешево.
Не будьте в клетке никакой религии.
Будьте религиозными.
Создайте простор неба, - которое уже есть. Вам нужно только открыть его у себя внутри. И вы освободитесь из всех тюрем, от всех религий, от всех Священных Библий, от священного Корана, от священной Гиты... ни одно из писаний не священно. Единственное святое место - внутри вас. И как только вы его знаете, вы знаете, что оно - внутри каждого. Везде, где есть жизнь, - всюду есть и божественность, святость.
Вам мешают не только расти в разуме, вам мешают знать подлинную божественность существования, подлинную божественность жизни.
Священники - это убийцы: не буквально - по существу. Они убили больше людей, чем политики. И они все еще есть; они все еще открыто объявляют и поддерживают убийство. И каждый, кто им противостоит, тоже будет убит. Они знают только один язык - язык убийства. Они не научились ничему, что можно назвать человечным; они - животные. Но даже животные более культурны.
Первый вопрос:
Бог - это вымысел ума, изобретение религиозных политиков. Но мой ум хочет вымыслов, надежд, будущего. Не естественно ли это?
Нет, совершенно неестественно. Тебя запрограммировали, ты не знаешь, что такое естественность. Все эти надежды, в которых, как тебе кажется, нуждается твой ум, искусственны.
Раньше экономисты говорили, что спрос рождает предложение. Теперь все полностью переменилось. Прежде всего, еще не выпустив продукт, производители всевозможных товаров начинают рекламу. Они вкладывают в рекламу больше денег, чем в производство продукта, потому что реклама создает ложные потребности в человеческих умах, и людям кажется, что им это нужно. Как только появляется потребность... Это ложная потребность, потому что им это никогда не было нужно.
Сама эта постоянная реклама, непрерывно бьющая их по головам из каждого телевизора, из каждого радио, на каждом углу, на улице, в каждом журнале, в каждой газете - долго ли можно ее избегать? Тебя постоянно окружает одна и та же реклама, и вскоре ты начинаешь чувствовать, что тебе это нужно, что ты не можешь без этого жить. Эта вещь даже еще не произведена. Когда производитель находит, что люди начинают чувствовать потребность, он начинает производить. И теперь эту искусственную потребность ты принимаешь как должное, словно это потребность естественная.
Эти священники, религиозные политики, тысячи лет занимались такого же рода рекламой. Они дают тебе идею, непрерывно проповедуют. Их писания непрерывно проповедуют все старые методы. А теперь они используют и средства массовой информации: телевидение, радио, спутниковую связь... для пропаганды лжи.
Ты думаешь, что это потребность - твой ум хочет вымыслов. Нет, эти вымыслы неестественны.
Просто не говори ребенку, что есть Бог, и он никогда не будет чувствовать желания найти Бога. Это так легко понять. В Советском Союзе никто не ищет Бога, потому что у них совершенно другое программирование, коммунистическое программирование, атеистическое программирование. С самого детства ребенку говорят, что Бога нет. Но в прошлом люди были так глупы, что поклонялись лжи, вымыслу.
Один из моих друзей, Рахул Санскритайана, знаток санскрита, пали и пракрита, был буддийским монахом. Но его также интересовал коммунизм, просто из-за сходства в том, что у Будды нет Бога - и у Маркса - тоже. Он заинтересовался марксизмом и в конце концов стал коммунистом. И Советский Союз пригласил его в Московский Университет преподавать санскрит. И он приехал в Москву.
В Москве все было не так, как виделось из Индии. Здесь для него невозможно было бы оставаться буддийским монахом и все же влюбиться. В Советском Союзе не было никаких трудностей. Он влюбился в прекрасную женщину, Лолу - она была профессором того же университета, и у них было двое детей.
Но Советское правительство не позволило ему увезти жену или детей из Советского Союза. Он мог там остаться, но хотел вернуться в свою страну. И еще он боялся. В определенном смысле, правительство исполняло его глубочайшее желание - как он мог вернуться в Индию с женой и двумя детьми? Его все бы осудили, в особенности буддисты: “Ты же монах!” И, в определенном смысле, он был рад, что само правительство не позволило этого, поэтому об этом не было речи.
Он вернулся. Он сказал мне:
- Когда я впервые приехал в Советский Союз, я спросил маленького мальчика: “Ты веришь в Бога?” Он сказал: “Бог? Люди верили в него в темные века. Если хочешь увидеть изображение Бога, пойди в музей”.
Но и это тоже программирование. Дело не в том, что этот маленький мальчик - или даже сам Карл Маркс - знает, что Бога нет. Только человек великой медитации может знать, есть Бог или нет.
Таким образом, ты запрограммирован, и эта программа так глубока, что ты считаешь ее своей природой. Твои вымыслы, надежды, будущее... ничто из этого не естественно.
Естество не знает ничего, кроме этого мгновения. Естество не знает ничего о надеждах, желаниях и стремлениях. Естество просто наслаждается всем, что доступно в это мгновение, здесь и сейчас.
Ты спрашиваешь:
Или это искажение, отражение больной культуры?
Да, абсолютно и категорически да. Это искажение, отражение больной культуры.
Еще ты спрашиваешь:
Не скрыто ли благодатное состояние, которого я ищу, ради какой-то цели природой?
Никакой цели нет. Цель снова вносит целую груду лжи. Существование просто есть.
Просто посмотри под таким углом. Когда ты болен, ты идешь к врачу и спрашиваешь: “Какая причина у моей болезни?” Ты просишь поставить диагноз. Когда ты чувствуешь себя здоровым, идешь ли ты к врачу, чтобы спросить: “Диагноз! Какая причина у моего здоровья? Почему я чувствую себя таким счастливым?” Ты не идешь к врачу, не идешь к психиатру, не идешь к психоаналитику. А если идешь, это означает, что ты сумасшедший. Если ты спрашиваешь: “Почему я чувствую себя таким счастливым?..”
Нет, счастье не нуждается в причине. Это просто твоя природа, ты счастлив по своей неотъемлемой сути. Никакой причины, никакой цели, никакого предназначения не нужно. Жизни достаточно самой по себе. Ей ничего не нужно для полноты. Она полна! Она совершенна! Она уже такая, какой должна быть. И у существования нет цели, у существования нет предназначения.
Существование - это сущий танец.
Пикассо постоянно беспокоили, потому что его картины казались лишенными цели, бессмысленными. Один критик оставался у него, когда он писал. Он наблюдал и наблюдал, и наконец сказал Пикассо:
- Зачем ты тратишь время впустую? Это ерунда. В твоей картине нет никакой цели.
Он сказал:
- Странно. По крайней мере, я пишу картину. А почему ты сидишь позади меня? Три часа ты тратил время впустую, а мне говоришь, что время впустую трачу я. Я бесконечно наслаждаюсь. Ни в какой цели нет надобности. Просто писать картину, просто играть со всеми этими красками - так хорошо. Кому нужны цель, смысл и предназначение?
Почему ты не пойдешь в сад и не спросишь розы: “Какой смысл в вашем бытии? Почему вы танцуете без цели? Почему вы выглядите такими счастливыми и улыбаетесь? Заткнитесь! У вас нет никакой цели, а вы танцуете на ветру и на солнце. Есть ли в этом великая идея? Зачем вы испускаете аромат?”
Почему ты не пойдешь в сад? И если роза не нуждается в цели, почему должны нуждаться в цели мои картины? Они экзистенциальны.
И этот человек абсолютно прав, - только в неправильном месте.
Таким людям, как Пикассо, нужен дзен, но они жили на Западе, где у всего должна быть цель, иначе ты - ненормальный. Зачем ты это делаешь? Люди не могут понять, что просто само действие может быть из сущей радости. Играть с красками - это само по себе сущая радость. Пытаться найти смысл - это только ваше программирование: все должно быть осмысленным.
Когда я был студентом университета, я побеждал на всевозможных дискуссиях, конкурсах красноречия во всей стране. Я наполнил кабинет главы моего отделения всевозможными кубками и наградами - золотыми и серебряными. И он стал мне говорить: “Если ты будешь продолжать и дальше побеждать, я думаю, мне придется перебраться из моей приемной. В ней не остается места”.
Я сказал:
- Тогда вам придется решить, хотите вы быть в этой приемной или нет.
И в конце концов ему пришлось переехать из приемной. Он создал другую небольшую приемную на веранде, где обычно сидел, потому что его собственная приемная превратилась в витрину для гостей.
Однажды он спросил меня - потому что в моем университете должен был состояться международный конкурс - “Зачем ты напрасно так далеко ездишь? Какая у тебя цель?”
