— Клаверель-ва-Хинккель… и Мурри, — я назвал имя кота, словно он был одним из нас. — Я возвращаюсь из своего соло…
— И ведёшь за собой смерть на четырёх лапах? Что-то мы о таком не слыхали… — она не изменила свою настороженную позу, а её товарка переступила чуть правее, чтобы в случае атаки отразить нападение с другого фланга.
— Я привёл с собой товарища, с которым мы смотрели смерти в лицо и которому я обязан жизнью. Наше братство скреплено кровными узами, — ещё бы, ритуал, который проделала надо мной Марайя, был очень похож на ритуал обмена крови между кровными братьями. — Мы не несём с собой смерти, о хозяйка дорог.
Она ещё немного посмотрела на нас обоих, а потом махнула факелом в сторону лагеря, по-прежнему держа саблю на виду. Я пошёл вперёд, Мурри тоже, очень близко ко мне. Я чувствовал, что песчаный кот нисколько не боится нападения и полностью уверен в своих силах. Однако осторожность была врожденной чертой его народа.
— Долой это! — прошипел он, изо всех сил стараясь бросить со спины свой рюкзачок. Я прекрасно знал, как он ненавидит эту обязанность, а уж появляться с таким вьюком перед незнакомцами было в высшей степени оскорбительно для его гордости. Я не видел никаких причин испытывать таким образом его гордость, а потому нагнулся и перерезал лямки, чтобы он смог сбросить вьюк на песок.
Рокот сторожевого барабана снова затих вдалеке, но походный барабан уже передавал его сообщение дальше. Из-за этого грохота нельзя было и словечком перекинуться. Так мы и дошли до центра лагеря.
Сюда со всех сторон собирались торговцы. По обычаям моего народа, в основном это были женщины. Они хорошо управлялись со своим ремеслом и занимались им сызмальства. На цветных шатрах, украшенных бахромой, лежали пятна яркого света, отбрасываемые светящимися шарами. Видно, караван был богатый, раз они позволяли себе такую роскошь. И пусть они носили скромную дорожную одежду, в изукрашенных самоцветами поясах, наголовных повязках и браслетах они выглядели не хуже любой вапаланки.
Та, что разговаривала со мной, махнула в сторону центрального шатра, рядом с которым я заметил барабанщицу. Её руки так и порхали, звонко ударяя в барабан ладонями. Рядом с ней сидела другая женщина, постарше. Судя по величественной осанке и богатым украшениям, подобранным с большим вкусом, это была старшая каравана, обычно состоящего из нескольких небольших групп, каждую из которых возглавляет наиболее опытный купец.
Я узнал и эту женщину. Мы повстречали Эльвен Карафу, воистину хозяйку дальних дорог, сезон за сезоном объезжавшую все пять королевств, скупая по пути Местные товары, чтобы к концу года привезти их на большую ярмарку Вапалы.
Я опустил руки, позволив мешку свободно соскользнуть с моих истерзанных плеч, и воткнул посох глубоко в землю, опёршись о него обоими руками. Мурри повёл головой по сторонам и, придя к выводу, что в настоящее время нам нечего бояться, уселся рядом со мной
— Клаверель-ва-Хинккель, — назвал я себя. — И Мурри из мохнатого народа. — Барабан умолк, и в наступившей тишине я добавил: — Да пребудет с Эльвен Карафой добрая удача, да будет её торговля выгодной а дорога лёгкой, да не пересекут ей путь ни бури, ни напасти.
Я без смущения встретил её взгляд. Потом она опустила глаза на Мурри, и они слегка расширились, встретившись с золотом его глаз. Потом снова посмотрела на меня.
— Что ты делаешь здесь, не-воин?
Не-воин. Вместо того, чтобы смутиться, в этот раз я сумел сдержать свои чувства. Ведь это было правдой, разве нет? Я родом из дома воинов, но сабля не для моих рук. Я прекрасно знал, что в этих судах-пересудах за праздничными столами опозорившему свой Дом давно был вынесен неоспоримый приговор.
— Я вернулся из моего соло, леди.
Она продолжала изучать меня, потом резко повернула голову и заговорила со старшей из двух женщин, что привели меня.
— Он пришёл из Бесплодных Земель?
— Да, это так.
Я снова попал под клинок её взгляда.
— Удивительной должна быть история твоих странствий. Согласно обычаям дорог, добро пожаловать тебе, Хинккель, тебе и твоему спутнику. Да, воистину удивительной должна быть твоя история. Сегодняшняя ночь полна изумлений. Сначала мы услышали, что наш Император ушёл от нас, а правил он долго. Затем всех известили о том, что назначено испытание. Настоящая ночь чудес. Что ж, пользуйтесь всеми правами гостей, а потом мы послушаем и вашу историю.
И как только они приняли нас, всё пошло так, словно я всю жизнь путешествовал с этим караваном. Передо мной как по волшебству возникли настоящие яства, наилучшего качества, на какие только можно рассчитывать в пути, и вдоволь, а для Мурри — не крысиное мясо, которым он довольствовался до сих пор, а вкусное, отлично провяленное мясо орикса. Сначала хозяйки опасались подходить к песчаному коту близко, и я сам протянул ему огромный таз, который они поставили наземь, прежде чем удалиться на почтительное расстояние. Но когда женщины увидели, что кот может ещё и разговаривать со мной, они подошли поближе, окружив нас, словно проезжих циркачей, направляющихся на какой-нибудь праздник.
Сама же старшая, всем своим видом демонстрировавшая, что это — самый обычный приём, на который может рассчитывать любой путник, встретившийся им на пути, уселась рядом со мной и как радушная хозяйка протянула мне в конце трапезы блюдо с сушёными фруктами, которые были такой редкостью, что одно только предложение показывало, насколько высокое положение я занял в её глазах.
Я поискал тему, с которой начать разговор; начинать с рассказа о моих приключениях напрямик, без приглашения, выходило за все границы хороших манер.
— Император умер… — начал я, подумав о Кинрре, об его рассказах о императорском дворе Вапалы, об ослепительной толпе придворных, бросающихся выполнять малейшее пожелание человека, достигшего высшей власти лишь благодаря собственному устремлению. А путь к трону Леопарда лежит сквозь такие испытания, что призадумались бы даже такие испытанные воины, как мой отец. Лишения и опасности соло — ничто по сравнению с тем, что ждёт человека, желающего достичь власти над нашим миром.
Покойный Император был ещё юношей, когда он встал в центре Великого Мобиля и с триумфом завоевал свою награду. Он начал править ещё до моего рождения, и я слышал о нём и его деяниях лишь то немногое, Что бесконечно повторялось и повторялось у нас, каждый раз преподносясь, как последние новости из Вапалы.
Родом он был из Дома Варе, второстепенного Дома не из Великих Домов Вапалы. Согласно обычаям, у него не было законной супруги, но много говорили об его связях с женщинами из Великих Домов Вапалы, а когда он был в самом расцвете сил, то даже с Рубиновой Королевой. У него имелось потомство, одним лишь книгам записи известно, какое обширное, но Кинрр вспоминая о блистательном прошлом, несколько раз упоминал, что почти все его отпрыски — девочки, а из сыновей зрелости достиг только один — Шанк-дзи. И если верить Кинрру, то этот сын, вопреки всем канонам, не раз открыто заявлял, что вступит в испытания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
