окошечка иногда заработную плату выдают. А пришел я сюда, потому что, как я понимаю, сыночка гражданки Поповой Натальи – Николая, арестовали, и теперь мы с ним разбираемся за все его прегрешения…
- Ой, да какая радость то, товарищ начальник, что вы этого злыдня поймали. Да ты просто не представляешь, сколько он нашим соседям зла то наделал. Мало того, что самые лучшие соленья и варенья покрал, он же напакостил еще – у меня они войлок, что для утепления на решетке лежал, наружу выбросили, только крышкой металлической закрыли, так у меня половина картошки, что сверху была, перемерзла, и банок несколько полопалось, что на верхней полке стояли. А Селиванов Егорка, у которого погреб обворовали и нараспашку бросили, даже крышку на место не набросили, он вообще с ума сошел…
- Почему сошел?
-Да откуда же я знаю? Наверное, потому, что все его заготовки перемерзли, тогда же морозы, помнишь, наверное, какие стояли? Вот он после того странный стал, погреб свой на новый замок запер, и после этого не разу не заглянул. И с людьми не разговаривает. Только пьет и орет. Его жена, Маринка, после этого и сбежала, да и правильно – кто же с таким буйным алкашом жить то будет? Тем более она моложе его, женщина, я тебе скажу, очень интересная.
- Вы точно помните, что жена Егора ушла после того, как погреб вскрыли? – на моих глазах стройная схема бытового убийства рушилась, как карточный домик.
- А кто же ее знает сынок? Я же с ними в разных домах живу…- пенсионерка помотала головой: - Мне женщины рассказали, а как оно у них на самом деле было – то я точно не ведаю.
- Не подскажите, какой погреб Селиванову принадлежит.
- Так вот тот, второй с того края.
Я двинулся в указанную сторону, но пройдя два десятка шагов, мимо неровной шеренги, торчащих из земли металлических или деревянных творил, накрытых тяжелыми крышками, резко остановился – тяжелый, липкий трупный запах ни с чем нельзя было спутать.
- И что тут у вас так воняет?
- Да тут собаки дохнут, одна за другой, просто не знаем, что делать.
- В каком смысле – дохнут?
- Так, как весна пришла, постоянно на этом месте собачки умирают. А убирать то их не кому – женщины боятся, а мужики – не хотят.
Раздувшийся, облепленный мухами труп большой дворняги лежал между крайними погребами, сквозь слипшуюся шерсть на шее несчастного животного виднелась толстая проволока.
Не знаю, сколько скелетируется труп в погребе, но этот упырь чтобы замаскировать неминуемую вонь убивал и подкидывал рядом дворняжек. Очень странный и извращенный план сокрытия следов убийства, но примем как данность. В любом случае надо искать погреб и разбираться с его содержимым, но сегодня заниматься этим вопросом я не хотел – комплект формы, в котором я по требованию начальника отдела дознания ходил на службу был последним, сборной солянкой, а если я полезу в нем в пропитанный трупным запахом погреб – его проще будет потом выбросить. Поэтому завтра, оденусь во что-то старенькое, что не жалко и с утра займусь этим Селивановым Егором, а пока поеду добивать дело ветеранов-скандалистов, чтобы у прокурора не возникло желание направить дело на доследование.
Локация – клуб Ветеранов при ДЭУ-45.
- Я вас молодой человек не понимаю… - заведующий клубом ветеранов, одышливый дядька с красным, отечным лицом, очевидно, ради представительности, влезший в старую офицерскую форму с полковничьими погонами и эмблемами ВВС на петлицах, не застегивающегося на необъятном животе, кителя промокнул огромным носовым платком взопревший лоб: - Складывается впечатление, что вы пытаетесь обелить правонарушителя, а не призвать его к ответу.
- Уважаемый Константин Сергеевич… - я примирительно улыбнулся, хотя этот потный полковник мне, за последние два часа, изрядно надоел: - Моя задача, по закону, установить истину, тем более, что дело ваше очень неоднозначное.
- Это чем же оно не однозначно? – заведующий клубом переглянулся с заявителем – гражданином Воронцовым: - Все же кристально ясно – в присутствии свидетелей оскорбили уважаемого человека, причем весьма цинично и в особо оскорбительной для ветерана войны форме. Что вы еще пытаетесь выяснить?
- Так вот именно, что ничего кристально ясного я здесь не вижу. Из восьми человек присутствующих при, якобы имевшем место оскорблении, оскорбление слышали всего трое – потерпевший, вы, уважаемый заведующий, и ваш заместитель, который является зависимым лицом от заведующего…
- Вы на что это намекаете? – грозно надул щеки полковник.
- Абсолютно ни на то, объясняю, как выглядит картина произошедшего при всестороннем анализе. Остальные ветераны, присутствующие при игре дали показания, что не слышали или не помнят ничего подобного…
- С вами просто связываться не хотят, вы же всю душу вымотаете… - пробубнил вполголоса Воронцов.
- Мне их мотивы не интересны, я вам факты излагаю. Кстати, для справки – если вы господин Воронцов надеетесь озолотится на этом деле, я вас уверяю – не получится, компенсация морального вреда ваших затрат и усилий не оправдает.
