Стесненно и неуверенно Лена пересчитала зеленые сотенные бумажки — «зачем так много?» — смущаясь и радуясь, примерила кофточку — «и, главное, размер угадал! Рукава только чуть-чуть длинноваты», — мазнула по губам розовой душистой помадой — «мой цвет», — вдохнула, закрыв глаза, запах тоже розовой пудры. Потом посидела у стола, уронив на колени руки, пытаясь сообразить, что же все-таки она делает? И зачем?
Но мысли разбегались в разные стороны, грохот подземки стоял в ушах, добрые глаза Алена умоляли и требовали — «Так хочется Стиву счастья», — ни с того ни с сего возникал Димка с его байдаркой и грядущим походом по неизвестной реке Воре.
Так ничего не сообразив, не поняв, не придумав, и легла Лена спать. А утром следующего дня началась беготня.
Фирму нашла, разумеется, Катя. Она же составила список — что взять с собой. Долго спорили, брать ли зонт.
— Там дожди и туманы, — опиралась на классику Лена.
— Ничего подобного! — со знанием дела возражала Катя. — «Туманный Альбион»… Скажешь тоже… Все давно изменилось. Даже синоптики ничего уже предсказать не могут. И вообще: лето есть лето.
«Будет дождь — купим зонт», — сбросил на e-mail свое просвещенное мнение Стив, и проблема, не успев возникнуть, благополучно была решена.
Сессия, долгие вечерние прогулки с Димой — меланхолично, неторопливо бродили по Переделкино или переулками старой Москвы, всячески изощряясь в психоанализе, споря и соглашаясь друг с другом, философствуя и размышляя о жизни — интересной, непредсказуемой, — разрыв с Михаилом — он все болел, жаловался на то да на это, возмущался новыми временами, сожалел о старых — «Даже поликлинику отобрали! А какой Дом творчества был у нас в Дубултах! А в Пицунде…» — и наконец канул в Лету — все было прелюдией к встрече со Стивом. Виртуальная реальность через полтора месяца должна была превратиться в реальность зримую.
— А как же твой Михаил? — подтрунивала Катя.
— Ну его, — отмахивалась Лена, мимоходом удивляясь себе: что уж она так мучилась — там, в голом ноябрьском лесу, когда мокрый снег сыпал и сыпал с беспросветного неба, а она, вдребезги несчастная, одинокая, понуро брела к переезду и горько плакала? Что, в конце концов, это было? Самолюбие? Обида? Ревность? Теперь об этом странно и вспоминать.
Мама подсовывала Лене книжки о Лондоне, вообще — об Англии. Сколько их у нее было!
— Да, — улыбалась Наталья Петровна в ответ на восторги дочери. — По книгам только и знали. Существовал, конечно, обмен студентами, но очень дозированный. Через это густое сито я, например, проскочить не сумела.
Солидная фирма, занимавшаяся исключительно Англией, не обманула: отель действительно был в самом центре, на тихой улочке, параллельной Оксфорд-стрит, неподалеку от знаменитой площади Пиккадилли. Номер показался Лене шикарным: огромные кровати, застланные безукоризненно гладкими шелковыми покрывалами, розовая ванная с массажным душем, широкие, во всю стену окна. А Люся — с ней предстояло делить номер все десять дней — лишь пожала плечами.
— Подумаешь… Номер как номер. Ничего особенного. В Риме был лучше. И в Вашингтоне: там была даже кухня с вилками-ложками-поварешками.
Лена сочла за лучшее промолчать. Они, безусловно, принадлежали к разным социальным группам.
— Спускаемся в ресторан? — полувопросительно сказала она. — А то опоздаем к завтраку.
— О’кей, — охотно согласилась Люся. — И сразу переводим часы, чтобы не путаться. Видишь, сэкономили время на перелете: здесь все еще утро.
На длинных, стоящих буквой «п» столах туристов ожидал хилый английский завтрак: кофе, маленькие хрустящие тосты, треугольники плавленого сыра в фольге — тоже маленькие — и совсем уж крошечные коробочки с яблочным джемом. Заглотнули всю эту роскошь мгновенно.
— Все. Поехали!
Строгий, красивый, элегантный город разворачивался перед ними с высоты двухэтажного красного автобуса — такого же символа Лондона, как, например, Темза, Биг-Бен или Трафальгарская площадь.
— Посмотрите направо… Посмотрите налево…
У знаменитой площади с высокой колонной — памятник Нельсону, — конечно, остановились. Бронзовые львы бдительно охраняли покой героя, беспечная молодежь, лениво переговариваясь, праздно валялась на зеленом газоне.
Автобус кружил по городу, задерживаясь у памятников и музеев. Гид обращал внимание туристов на то и на это, приводил страшноватые факты средневековой истории, называл множество цифр — многие старательно цифры записывали, словно по возвращении предстояло сдавать экзамен.
— Какая, вы сказали, высота моста? — озабоченно спрашивала Люся, ни на минуту не расставаясь с блокнотом. — Сколько, вы говорите, метров?
Лена вместе со всеми послушно вертела головой направо-налево, вылезала из автобуса, осторожно, бочком спускаясь по узкой лесенке со второго, довольно высокого этажа, стояла, облокотившись о парапет, на набережной, вдыхая запах сверкавшей на солнце реки с легким привкусом синего дыма от катерков. Вместе со всеми она бродила по красивому особой, устрашающей красотой Тауэру, с его высокими стенами, башнями, темными портретами строгих вельможных старцев, стражами в средневековых костюмах, с алебардами в руках, огромными, ленивыми, тяжелыми от обжорства воронами — пока они в замке, городу не страшны никакие беды — рассказывал старинную легенду гид.
Постояли в толпе туристов у Букингемского дворца с памятником королеве Виктории, дождались смены караула, когда высокий и узкий Биг-Бен пробил двенадцать: породистые сытые кони, а на них всадники в плюмажах с пышными перьями, рослые гвардейцы и маленькие непальские горцы, славящиеся беззаветной храбростью. «Они даже не представляют себе, что можно в бою отступить, — объяснил их присутствие в охране гид. — Сражаются до последнего».
— Да? Да? — встрепенулась Люся и, забыв от волнения, что она светская дама, больно толкнула Лену локтем в бок. — Сечешь? Нам бы таких в охрану, скажи?
— Особенно мне, — хмыкнула Лена.
Все вокруг фотографировались, радостные, возбужденные, а немцы в шортах, туго обтягивающих их литые зады, что-то неустанно записывали.
— Щелкни меня, — попросила Люся и протянула Лене мобильник. Лена послушно щелкнула. Чуть позже зафиксировала и себя — на фоне Биг-Бена, часы которого знаменитый фокусник не так давно тщился остановить.
— Ну и как? Остановил? — заинтересовался один из туристов.
— Кажется, на секунду, — дипломатично ответил гид.
— Ну-у-у, это недоказуемо, — разочарованно протянул турист.
Снова сели в автобус, поехали к Гайд-парку. Оттуда — к ресторанчику на Бейкер-стрит. Интересным казалось все, но странное чувство владело Леной — будто она смотрит фильм, цветной и объемный, но все-таки фильм, в нем не участвуя.
