Глава тридцатая.
- Не вздумай! – закричала я, бросаясь на снеговика. Толкнув его плечом, я чуть не полетела следом. – Я тебе сейчас дам снеговика! А ну марш домой!
Снежич смеялся, а его рука была за спиной. Я заглянула ему за спину, видя, как из снега собирается еще одно снежное чудовище.
- Прекрати! – возмутилась я, с ноги вмазав прямо в средний ком. Я забыла, что на мне сарафан, поэтому чуть не запуталась в юбке. Нога увязла в снегу, а я высвобождала ее, чувствуя, как внутрь сапога набивается снег и тут же тает. Пока я вытряхивала снег из сапога неподалеку началась еще одна стройка века. Мне кажется, что сейчас послышится крик: «Он живой!!!» и кто-то даст ему свою фамилию.
- Так, франкенштейностроитель! – разъярилась я, видя, как снег собирается в очередную неприятность. – Быстро свернул своих …. эм… снежных баб, и вернулся в терем!
Ответом мне послужила дерзкая улыбка, а я в руках Снежича покачнулся мой медальон.
- А ну быстро отдай его! – ломанулась хилая. Сейчас я напоминала себе хомяка, который, вооружившись зубочисткой идет на хозяина.
- Не отдам! – резко развернулся Снежич, а я вместо того, чтобы врезаться в него, пролетела мимо и едва успела затормозить.
Он смеялся, начиная водить рукой в воздухе. Снежный вихрь снова начался кружиться, собирая снежинки вместе в фигуру очередного вестника апокалипсиса. Никогда еще я не спасала этот мир ударом сапога.
- Отдай! – потребовала я, бросаясь к медальону.
- А что мне за это будет? – спросил Снежич, уводя руку так, чтобы я не могла до нее допрыгнуть. С моим ростом это было невозможно.
- Вот это! – разъярилась я и локтем ударила ему в живот. Локоть зазвенел, а я отпрянула, покачнувшись.
- Понятно, - прошептала я, в надежде, что Семен Семенович мне поможет! Но старый Леший не собирался мне помогать.
- Быстро дай сюда мой… эм… оберег! – потребовала я, бросая в него ком снега.
- Я сам в тебя сейчас снегом брошу, мало не покажется, - рассмеялся Снежич, а на меня сверху упал целый сугроб. Мне показалось, что меня прибило пыльным мешком из-за угла. Снег попал за шиворот и вызвал толпу мурашек, решивших эвакуироваться с моей попы.
Отплевываясь от снега и неуклюже вставая, я зачерпнула снег и бросила его в лицо Снежичу, в потом разогналась и повалила смеющегося бога в сугроб. Мокрыми рукам и от тающего снега, я яростно пыталась разжать его руку. Вот на что способны боевые хомячки! Знай наших.
- Я тебя сейчас задушу!!! – орала я, сплевывая снег, текущий с разгоряченных щек. Мне было не холодно. Сарафан замялся, а я пыталась разжать его пальцы.
- Отдам, если поцелуешь, - послышался голос, а я скрипнула зубами от ярости.
- Сапог ты у меня сейчас поце… - начала я, как вдруг он оказался сверху. Белые волосы прошлись по моему лицу, а трепыхалась и скрипела, пытаясь вызволить руки. Он держал их одной рукой, поэтому я брыкалась ногами.
- Отдам в обмен на поцелуй, - послышался голос, а я выдохнула.
- Хорошо, - произнесла я. Любой нормальный мужик, услышав нотки в моем голосе тут же похватал бы свои гормоны и дернул прочь.
Я собрала губы в трубочку. От такой трубочки плохо становилось даже самым неразборчивым мужчинам. Когда женщина собирает такой похотливый хоботок, мужчинам в радиусе двадцать метром резко плохеет. Либидо говорит: «Адьоус!» и обещает вернуться попозже. Но когда конкретно, не уточняет.
Закрыв глаза, а я изо всех сил тянула хоботок навстречу приключениям, как вдруг меня поцеловали в шею. Это было как ожег. Я открыла глаза и удивленно посмотрела на Снежича.
- Оберег, - протянула я, как вдруг почувствовала, что меня целуют.
