Где у нас есть ближайшие кони, да так чтобы не отнимать их у инфантильных девочек посреди города? Правильно, они есть в пригородных конюшнях. Туда мы и отправились, собрав все манатки, съемочную группу и изнывающего Мишу с гигантским тюбиком смазки, соответствующим нарисованному нашим воспаленным воображением размеру конских «причиндалов».
Сразу скажу, что ожидаемая «полоса препятствий» в лицах администрации, конюхов и самих коней, оказалась для меня полосой озарений и откровений. И сейчас я постепенно расскажу почему.
Конюшня, сошедшая прямо с лубочных картинок, встретила нас приветливо распахнутыми резными воротами, отбеленными свежими срубами стойл и административных зданий. Повсюду лежали ароматные охапки сена, по стенам были развешены различные конезаводские атрибуты, блестевшие дорогой кожей и кованой медью. Все было очень сусально, солидно, дорого и ощутимо источало дух богатого помещичества, круто замешанный на стиле «а ля Рюсс». Для полной аутентичности не хватало только крепостных девок, весело шныряющих с хлебом-солью и валяющихся в пышных скирдах с барчуками.
Отловив выглядевшего наиболее солидно конюха, я начал плести вокруг него изощренную сеть иносказаний и намеков на то, что нам бы неплохо снять, как конь присовывает мужику в задницу. Чтобы понять мое состояние, вы можете проэкспериментировать со смотрителем Чертового Колеса — объясните ему, что нужно остановить «колесико» на пять минуток, потому что вам с подругой приспичило перепихнуться в его апогее. Уверен, что это вопрос суммы, но вот решитесь ли Вы на это?
Какое-то время конюх Строил из себя блаженного идиота, наслаждаясь ситуацией. Когда я иссяк и открыто высказал наши пожелания к коню, он даже не выдал коронного «так что же вы сразу не сказали!». Видимо, конюх не знал о Станиславском, поскольку безо всякой драматической паузы он перешел к лекции. И вот это стало первым откровением. Некоторое время мы тихо впитывали нехитрую науку профессиональной ебли с конями. Фразы «берем лошадку, ножки привязываем вот к этой балке, смазываем член выделениями течной кобылы» звучали так, как будто пионерский отряд знакомился с азами спортивного животноводства под руководством бригадира-ударника. Сейчас я Вас тоже слегка посвящу, просто на всякий случай, в те тонкости, которые запомнил.
Итак, берем лошадку. Лошадка — молодой конь небольшого размера («на первый-то раз, а то мало ли…»), еще не познавший кобылы — ставится в один из загонов, вдоль которых пролегает специальная балка, где-то на уровне человеческого роста. Передние копыта коня кладутся на эту балку и аккуратно привязываются специальной гладкой веревкой. Таким образом, коня ограничивают в свободе движений, чтобы он не мог причинить вреда ни себе, ни «принимающей стороне» в лице трепещущего Михаила. Все манипуляции совершаются с большим вниманием к животному.
Когда конь «закреплен», его член смазывают теми самыми «выделениями течной кобылы». Сразу же после этого конь превращается в суровое орудие ебли. Его глаза выкатываются из орбит, он ржет и переступает с ноги на ногу, размахивая своим пенисом такого размера, что я на мгновение усомнился в моральной и физической готовности Миши к бою. В этот самый момент и нужно пристроиться под коня, и заправить его член в желаемое отверстие.
***Следующим культурным шоком стал прайс-лист на сексуальные услуги лошадок, предъявленный нам конюхом. В тот момент я осознал, что секс с лошадьми — это индустрия, еще и почище нашей. Услуги животных стоят немало, и поставить их на регулярную основу могут только люди очень состоятельные. Привет тебе, питерская Рублевка!
Разговорив конюха, я узнал много интересных подробностей, начиная с «тот не конюх, кто кобылу не имел», и заканчивая тем, что состоятельные господа и дамы имеют своих любимчиков из конской братии, которых посещают часто и с охотой. Гривастые «партнеры» узнают их, и испытывают к ним откровенную симпатию, выражающуюся в пост-коитальных ласках!
Учтите, ребята, занимающиеся конным спортом, что после дневного катания вы целуете морду коня, который ночью, с большой вероятностью, мог вылизывать вагину престарелой миллионерши, только что «выдранной» его некислым шлангом.
Дело это поставлено на вполне обыденный поток, как, например, элитная проституция или продажа дорогих катеров. И я-то, после этого, аморален? Да я всего лишь честен, любознателен и трудолюбив.
Последней духовной драмой для меня стала непосредственно съемка. Как ни готовься к такому зрелищу — в первый раз никогда не готов.
Итак, конюх привязал конские ноги к балке и принес банку тех самых выделений течной кобылы, которые приводили коня в «рабочее» состояние. Дав коню понюхать выделения, он взял его член в руки, и начал обильно его умащать. Член зашевелился и начал увеличиваться в размерах практически мгновенно. Я с интересом наблюдал за выражением лица Михаила, изменявшимся под воздействием зрелища этой невероятной эрекции. Полагаю, что и моя собственная физиономия заслуживала внимания, поскольку эмоции я испытывал сильные и противоречивые.
Возбужденный конь стал совершать активные телодвижения. Съемочная группа, включая меня, была довольно растеряна, и только конюх сосредоточенно и умело делал свое дело, попутно раздавая указания.
Мы подстелили охапку сена в место предполагаемой дислокации Михаила, изначально решив, что он встанет туда в классической позе «рачком», держась за перекладину. Первой же мощной фрикцией жеребец разбил наши иллюзии вдребезги — ракообразного Михаила бы просто отфутболило. Наиболее вероятной представлялась рекомендованная конюхом поясносогбенная позиция. Из-за небольшого роста коня, при попытке вывести свою задницу на нужный уровень, у Миши стали разъезжаться ноги, и двоим помощникам пришлось держать его за руки, не попадая в кадр. Оба они были в откровенном ужасе от того, что делали — им предстояло держать живого человека, которого сейчас выебет конь. Лубочная конюшня превратилась для них в застенок из детгизовских рассказов о рыжих эсэсовцах, причем эсэсовцами здесь были именно они.
Миша с разъезжающимися ногами, помощники в предобморочном состоянии, суетливо-сосредоточенный конюх и напористо фрикционирующий конь посередине — вся подготовительная свистопляска в лучах софитов выглядела умопомрачительным бредом, который нужно было превратить в отличную видеопродукцию. Я гордо возвышался с камерой в руках над этими суровыми мужскими буднями, облаченный в защитную одежду, кепку и плексигласовую маску-очки, поскольку именно мне предстояло залезть в самый очаг «поражения» чуть ли не носом. Ловцы крабов, говорите? Канадские лесорубы? Опасная профессия? Fuck off and die!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
