Железнодорожный вокзал жил в своем привычном ритме – торопились нагруженные кладью пассажиры, каждую минуту по радио звучали объявления, возле лотков толпились люди, из буфета доносился запах кофе… Изящная девушка в синем платье пробиралась сквозь шумную толпу, привлекая к себе внимание всех, кто находился рядом, слишком уж необычный и испуганный у нее был вид. Выстояв небольшую очередь в кассу, Виолетта купила билет и вместе с толпой пассажиров двинулась на платформу. До отправления электрички оставалось еще минут десять.
Тихий, едва различимый звон исподволь вошел в привычный хаос звуков, заставив сердце трепетать от ужаса – так могло звенеть и вибрировать только очень тонкое стальное лезвие, которым проводили по твердой шершавой поверхности. Этот едва слышный звук предвещал страх, боль и смерть, лишал воли, превращая Виолетту в беспомощную жертву, покорно ожидавшую расправы.
«Цеплялки», – губы сами произнесли страшное слово, а взгляд густо подведенных черной краской глаз начал лихорадочно обшаривать толпу.
– Девушка, вы не знаете, этот поезд останавливается в Борисовке?
– Не знаю. То есть я сама туда еду… Должен остановиться, если прежде не сойдет с рельсов.
– Надо сказать, у вас странное чувство юмора.
Красивый рослый парень, одетый в вышедший из моды лет двадцать назад спортивный костюм, с удивлением посмотрел на свою собеседницу. Он хотел завести разговор, чтобы познакомиться с изящной девушкой, заметно выделявшейся из толпы, но, похоже, эта особа оказалась слишком эксцентричной и странной для обычного уличного знакомства. Первым побуждением белозубого красавчика было прервать беседу, но любопытство все же заставило его остаться.
– Говорят, в окрестностях Борисовки – и на озерах, и в реке – отлично клюет рыба! – парень галантно протянул руку, предлагая войти в вагон подкатившей к платформе электрички, но Виолетта отказалась от его помощи. Парня это ничуть не смутило, протолкнувшись в тамбур, он продолжил говорить, не умолкая ни на минуту: – Кстати, меня вполне можно назвать первопроходцем – я должен разведать, что к чему, а потом, если места понравятся, мы рванем в Борисовку всей нашей студенческой компанией.
– Я давно не была в тех краях и вообще не интересуюсь рыбалкой. Лучше расспросите деревенских жителей, они введут вас в курс дела, а заодно расскажут легенду о Вечном рыбаке…
– Вечном рыбаке? Позвольте узнать, кто он такой?
– Один любитель подледного лова. Он слишком много времени проводил на озере и однажды остался там навсегда… Теперь этого рыбака якобы можно видеть каждый год, едва вода затянется льдом. Он продолжает свою бесконечную рыбалку, а по весне вновь уходит под воду.
– Поучительная история. А позвольте узнать…
От настырного парня было трудно отделаться, но Виолетте все же удалось протиснуться сквозь толпу и скрыться в глубине вагона. Забившись в уголок у крайнего узкого окошка, она задумчиво созерцала проплывавший за грязным стеклом пейзаж, думая о той, к кому она ехала за помощью и советом.
Поезд остановился у высокой, покрытой растрескавшимся асфальтом железнодорожной платформы. Двери открылись, выпуская толпившихся в тамбурах пассажиров. В Борисовке сошло всего несколько человек, в том числе и парень, пытавшийся завести знакомство с Виолеттой. Впрочем, к девушке он так и не подошел, издали наблюдая за тем, как она торопливо идет по тропинке к маленькой рощице, за которой и начиналась деревня.
За те несколько лет, что странноватая черноволосая особа, именовавшая себя Виолеттой, не появлялась в Борисовке, здесь ничего не изменилось – единственная улица, вдоль которой выстроились приземистые домики, все так же была пустынна, по ней, как и прежде, бродили ленивые куры, а воздух наполнял терпкий запах сосновой хвои. За крышами стоявших в конце улицы домов возникло легкое зеленое облачко – березовая роща, на самом деле являвшаяся деревенским кладбищем, где нашли последний приют многие жители Борисовки. Девушка немного замедлила шаг, свернув к маленькому домику, стоявшему на полпути между деревней и погостом. Приблизившись к штакетнику, она увидела женщину лет сорока, пропалывавшую аккуратные грядки. Виолетта даже зажмурилась на секунду – то, что происходило сейчас, ничем не отличалось от сцены, которую она наблюдала несколько лет назад. На работавшей в огороде женщине было то же самое выцветшее ситцевое платье, а пышные, неопределенного цвета волосы по-прежнему стягивала белая косынка. Казалось, будто не электричка, а машина времени перенесла Виолетту в Борисовку, вернув в тот самый летний день, когда она впервые встретила тетю Лару.
– Здравствуйте.
Женщина распрямилась, обернувшись на зов. В ее глубоко запавших глазах не было удивления – только спокойствие и мудрость. Чуть помедлив, хозяйка маленького деревенского домика направилась к калитке.
– Здравствуй, – произнесла она, отодвигая щеколду.
– Я… видите ли… – внезапно оробела Виолетта, встретившись взглядом с этой некогда красивой женщиной. – Вы меня, скорее всего, не узнали, и вообще…
– Узнала. И давно жду. Заходи в дом, сестра моя.
– Сестра?!
– У нас одна дорога. Те, кто избрали ее, – сестры.
Окончательно растерявшаяся Виолетта проследовала мимо идеальных огуречных грядок и вошла в дом тети Лары – странной женщины, которую все обитатели Борисовки считали настоящей деревенской ведьмой.
Лара и Виолетта неспешно вошли в дубовую рощу, с почтением остановились перед огромным деревом, словно прося у него разрешения находиться здесь. Это место ошеломляло, внушая трепет всякому, кто отважился вступить под сень вековых дубов. Даже взявшись за руки, Лара и ее спутница не смогли бы обхватить стоявшие на пригорке деревья-исполины, а выступившие из земли корни превосходили по толщине стволы обычных деревьев. Впрочем, помимо нескольких гигантских дубов с корявыми ветвями, похожими на простертые к небу руки, здесь встречались дубки помоложе – дети и внуки первых священных деревьев. Большинство обитателей близлежащих деревенек и дачных поселков знали об удивительной дубовой роще, но лишь немногим была известна ее подлинная история.
Все началось несколько тысячелетий назад на древней земле Британии, в те времена, когда там жили кельты, поклонявшиеся божествам, воплотившимся в могучих дубах. Жрецы кельтов – друиды были хранителями священных рощ и магических знаний, которые передавались ими из поколения в поколение. Время незаметно текло под кронами вековых дубрав, но ничто не могло оставаться неизменным вечно, и однажды на землю кельтов пришла война, а с ней и гонения на приверженцев старой веры. Смутные, недобрые времена растянулись надолго – гибли под топорами дубовые рощи, погибали пытавшиеся встать на защиту деревьев жрецы. Казалось, старой языческой вере пришел конец, но друидов разнесло по миру, как сухие дубовые листья, и каждый из них, покидая родную землю, уносил с собой самое дорогое – пригоршню желудей от священных дубов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
