13. (1) Этот Ксермодигест, как пишет Диодор, занимающий положение наиболее надежного друга, я думаю, Авдолена, царя пеонов, обнаружил сокровища Лисимаха, или некого другого царя Фракии (Трудно мне оное всё, как бессмертному богу, поведать[23]; ты, кому я говорю, понимаешь). Он открыл венценосцу Фракии сокровища, скрытые под рекой Саргентий, которые он сам, при помощи только пленных, спрятал, поворотив в сторону русло реки, и захоронив сокровища на дне, затем пустил поток и перебил пленных[24].
14. (1) Царь Деметрий осадил Фивы, когда они восстали во второй раз, снес стены осадными машинами и взял город штурмом, но предал смерти только десять человек, которые несли ответственность за восстание.
(2) Царь Деметрий, также овладев другими городами, великодушно обошелся с беотийцами, ибо он отклонил обвинения против всех, кроме четырнадцати человек, которые были главными виновниками бунта.
(3) Во многих случаях следует отказаться от борьбы до победного конца, предаваясь своему гневу. Ибо иногда целесообразно прийти к соглашению, заплатить цену безопасности, и в общем ценить прощение выше мести.
15. (1) Агафокл послал своего сына Агафокла к царю Деметрию заключить договор о дружбе и союзе. Царь приветствовал молодого человека тепло, одел его в роскошные одежды, и дал ему великолепные подарки. Он послал с ним назад Оксифема, одного из своих друзей, якобы получить залог союза, в действительности, чтобы шпионить в Сицилии.
16. (1) Но что касается смерти Агафокла, когда мы дойдем до этого места в повествовании, то что на самом деле произошло, подтвердит только что сказанное.[25]
Царь Агафокл, который пребывал в мире с карфагенянами в течение длительного времени, ныне затеял широкомасштабные военно-морские приготовления; ибо он намеревался вновь переправить армию в Ливию, а своими кораблями перекрыть финикийцам подвоз зерна из Сардинии и Сицилии. Действительно, в предыдущей войне с Ливией, посредством контроля над морем, карфагеняне обеспечили своей стране охрану от опасностей. Царь Агафокл теперь имел полностью снаряженных двести кораблей, квадрирем и сексрем. Тем не менее, он не исполнил свой замысел по следующим причинам. (2) Был некто Менон, сегестиец по происхождению, который был взят в плен при захвате своего родного города[26], и стал рабом царя из-за своей красоты. Некоторое время он притворялся, что доволен принадлежностью к любимцам царя и друзьям; но бедствия его города и произвол в отношении его личности вызывали острую ненависть к царю, и он ухватился за возможность отомстить. Тогда царь, будучи уже в преклонных годах, доверил командование своими войсками в поле Архагату. (3) Он был сыном Архагата убитого в Ливии, и, следовательно, внуком царя Агафокла, мужественностью и силой духа он намного превосходил обычные ожидания[27]. В то время как он расположился станом близ Этны, царь, желая, выдвинуть своего сына Агафокла в качестве преемника престола, первым делом представил молодого человека в Сиракузах, и заявив, что оставит его наследником своей власти, отправил его в лагерь. Архагату он написал письмо, приказав ему передать Агафоклу как сухопутные, так и морские силы. Когда Архагат таким образом понял, что другому выпало стать наследником царства, он решил составить заговор против обоих. Он послал к Менону из Сегесты и убедил того отравить царя. Он сам принес жертву на каком-то острове, и когда младший Агафокл прибыл туда, пригласил его на праздник, угостил выпивкой, а ночью убил его. Тело было брошено в море, и его выбросило на берег волнами; когда какие-то люди признали его, они отнесли тело в Сиракузы.
(4) Тогда у царя была привычка после обеда всегда чистить зубы пером. Поэтому, допив свое вино, он попросил Менона о пере, и Менон дал ему оное, смазанное снадобьем, вызывающим гниение. Царь, не подозревая об этом, использовал его довольно энергично и так произвел его соприкосновение с деснами всех зубов. Первым проявлением была непрерывная боль, которая с каждым днем делалась все более мучительной, а за этим последовала неизлечимая гангрена везде рядом с зубами[28]. Когда он умирал, он призвал жителей осудить Архагата за его нечестие, побуждая толпу отомстить ему, и заявил, что он возвращает своему народу самоуправление. (5) Затем, когда царь был уже на грани смерти, Оксифем, посланник царя Деметрия, возложил его на костер и сжег его, еще живого, но из-за особенностей разрушительного действия его страданий, он не в состоянии был произнести ни звука[29]. Агафокл совершил многочисленные и самые разнообразные акты массовых убийств во время своего правления, а к своей жестокости по отношению к собственному народу, он добавил нечестие по отношению к богам, способ его смерти соответствовал его беззаконной жизни. Он прожил семьдесят два года и правил в течение двадцати восьми лет в соответствии с Тимеем из Сиракуз, Каллиасом, другим сиракузянином, автором двадцати двух книг, и Антандером, братом Агафокла, который сам был историком[30]. (6) Сиракузяне, после восстановления своего народного правительства, конфисковали имущество Агафокла и сбросили статуи, которые он ставил. Менон, который составил заговор против царя, остался с Архагатом, бежав из Сиракуз. Однако, он очень важничал, в следствие уважения, которым он наслаждался, как низвержитель царства; он убил Архагата, захватил контроль над лагерем, и, завоевал толпу выражениями доброй воли, решимостью вести войну против Сиракуз, и требовал для себя верховное командование.
(7) В мужественности и силе духа Архагат[31] намного опережал свои годы, по причине крайней молодости.
17. (1) Этот историк[32], который так резко упрекал предшественников за их ошибки, проявил высокую заботу о правде в остальных своих произведениях, но большую часть своей истории Агафокла составил из лживой пропаганды против правителя из-за личной вражды. Действительно, так как он был изгнан из Сицилии Агафоклом и не мог нанести ответный удар в то время как монарх был жив, после его смерти он опорочил его в своей истории на все времена. (2) Поскольку, в целом, плохими качествами этот царь и в самом деле обладал, историк добавляет другие своего собственного изобретения. Он удалил его успехи, оставив ему неудачи - не только те, за которые царь сам был ответственен, но даже те неудачи, за которые он перенес ответственность на того, кто вовсе не был виноват. И хотя все согласны с тем, что царь был проницательным военачальником, и что он был энергичным и уверенным, чье мужество в бою было общепризнанным, но Тимей на протяжении всей своей истории постоянно называет его трусом и робким человеком. И все же, кто не знает, что из всех людей, которые когда-либо пришли к власти, никто не приобрел большего царства с меньшими ресурсами? Воспитанный с детства как ремесленник из-за скудных средств и скромного происхождения, позднее он, благодаря своей способности не только стал владыкой почти всей Сицилии, но даже покорил оружием большую часть Италии и Ливии. (3) Впору удивляться беспечности историка, который на протяжении всей своей работы хвалит людей Сиракуз за их мужество, но говорит, что тот, кто овладел ими, превосходил всех мужчин в трусости. Доказательство этих противоречий ясно показывает, что он покинул правдивые образцы исторической беспристрастности, чтобы удовлетворить свою личную вражду и вздорность. Следовательно, мы не можем беспристрастно принять последние пять книг истории этого писателя, которые охватывают деяния Агафокла.
(4) Подобным образом Каллиас из Сиракуз[33] может справедливо и по достоинству нести ответственность перед порицанием. Ибо с тех пор, как он был замечен Агафоклом и ради ценных подарков продал в рабство Леди Историю, глашатая правды, он никогда не переставал петь хвалу нечестью своего покупателя. Таким образом, хотя Агафоклово нечестие к богам и беззаконие к людям не мало, и все же историк говорит, что он далеко превзошел других людей в благочестии и человеколюбии. В общем, точно так же, как Агафокл отбирал у граждан их имущество и отдавал историку, вопреки всякой справедливости, какое было не им дано, точно так же этот замечательный летописец применял свое перо, наделяя монарха всяческими добродетелями. Без сомнения, было совсем легко в таком обмене любезностями писателю не позволять своим похвалам не соответствовать подкупу, исходящему от царской семьи.
18. (1) Народ Сиракуз направил стратега Гикета с армией, чтобы вести войну против Менона. Какое-то время он вел войну, в то время как противник избегал действий и отказывался выходить на бой с ним. Но когда карфагеняне, с многократно превосходящими силами, начали помогать Менону, сиракузяне были вынуждены дать четыреста заложников финикийцам, прекратить военные действий, а также вернуть изгнанников. Затем, поскольку наемники не имели права голосовать на выборах, город наполнился гражданскими беспорядками. Как сиракузяне, так и наемники взялись за оружие, и лишь с большим трудом старейшины, после долгих переговоров и многочисленных обращений к обеим группировкам, прекратили беспорядки на условиях, что в течение определенного срока наемники должны продать свое имущество и покинуть Сицилию. Когда эти условия были скреплены, наемники покинули Сиракузы в соответствии с соглашением, и когда они достигли пролива, их приветствовал народ Мессаны как друзей и союзников. Но когда они были гостеприимно приняты в домах горожан, они ночью убили своих хозяев, взяли замуж их жен и завладели городом. Они назвали этот город Мамертина из-за Ареса, так как в их языке[34] он зовется Мамертос.
