Сырники любил папа, и мне передалась эта его слабость. Помню, было целым делом выбрать правильный, не кислый творог, смешать в нужных пропорциях с сахаром, мукой и яйцами, обжарить так, чтобы не пригорело.
Сейчас все гораздо проще. Я нашла сырники, в которых творог протерт до кремовой массы, и с тех пор покупаю только их. Думаю, папе бы тоже они понравились. И маме тоже.
Не хочу думать о ней. Представляю, как она будет злорадствовать, когда узнает, что Артур мне изменяет.
Глава 18
Я шла из школы и купила себе мороженое. Обычный пломбир, но когда я откусила его, вкус мне показался горьким. Я уставилась на стаканчик, но в нем не было ничего подозрительного. Вообще, я уже не очень уже удивилась. В этот день все было как-то не так.
С самого утра было как-то тяжело дышать. Я подумала, что заболела, но симптомы были совсем другие, и я пошла на уроки. Потом, все разговаривали как-то по-другому. Голоса я слышала четко, но они словно расплывались в то же время. Виной тому был легкий звон в ушах. Мне приходилось переспрашивать.
В столовой я почти не чувствовала вкус еды. Он был то ли искаженный, то ли наполовину отсутствовал. Я спросила у Маринки, но она сказала, что с ее обедом все нормально.
Еще казалось, что мне сжимают сердце. Какой-то страшной тяжестью. Как будто я осталась одна ночью в квартире. Как будто я одна в темной комнате, и сам открывается шкаф. Как будто в фильме ужасов главному герою говорят, что с его близким человеком случилась беда. Вот так мне сжимали сердце.
Первую половину дня я еще не знала, что через несколько часов в фильме ужасов окажусь я сама.
Глава 19
Я должна уйти от Артура. Эта мысль вошла мне в голову предельно остро и недвусмысленно, словно гвоздь в крышку гроба. Как бы я его ни любила, я не смогу больше притворяться, что все хорошо, и я ничего не знаю.
Засиживаться на диване, якобы зачитавшись, неестественно ему улыбаться, каждую минуту представлять, как он ей звонит, как он к ней едет, замирая от радости, как он с ней встречается, гуляет, не говоря уже о большем. Меня передернуло.
В длинном платье… Наверное, галантно берет свою «котеньку» за ручку, дарит ей букет, ведет в ресторан, и там они обедают, глядя друг на друга и кокетничая. Обедают… А ведь и правда Артуру ничего не стоит уехать с работы на обед в ресторан, никто и слова не скажет начальнику.
Меня затошнило. Нет, я не смогу так жить. Я просто не смогу находиться с ним рядом. И я решаю собрать свои вещи и уехать.
Сколько денег у меня на карте? Около трехсот тысяч. На первое время хватит. Хорошо, что карта оформлена на мое имя, и Артур не сможет ее заблокировать. Можно еще взять немного налички. Интересно, она у него только в сейфе, от которого я не знаю кода, или еще где-то? Иду в кабинет мужа.
По очереди открываю ящики стола. Документы, документы, папки… какие-то счета, квитанции, договоры… Уже лет десять как Артур занимается своим бизнесом — открыл центр дополнительного образования для детей. Когда-то с папой они вместе работали в одной школе, папа — учителем русского и литературы, дядя Артур — математики. Я училась в школе рядом с домом, а папа и Артур работали в школе соседнего района — наша была полностью укомплектована учительским составом.
Как мне рассказывал Артур, он больше не хотел жить на зарплату школьного математика. К тому же в стране начался компьютерный бум, все стали покупать компьютеры, проводить интернет, появился ЕГЭ, и Артур подумал, а почему бы не объединиться нескольким репетиторам и не создать свой бизнес? Разработать с методистом очные и онлайн-курсы, сравнить с рынком ценник, снять помещение, запустить рекламу…
Артур продал дачу матери, увел трех учителей из школы, заразив их идеей, и принялся реализовывать задуманное. Не сразу все получилось. Не сразу нашлось подходящее помещение, не сразу удалось разработать сильную программу курсов, не сразу сделали сайт, который бы нравился родителям школьников, и, конечно же, не сразу нашли первых клиентов. Но Артур горел своей задумкой, и признавался, что было бы стыдно перед матерью просто так лишиться дачи, поэтому он работал, как заведенный. Доходил даже до того, что звонил в более-менее крупные организации, договаривался на встречу с директором и просил выделить час для выступления перед сотрудниками. За это обещал директору несколько бесплатных занятий для его детей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И такой энтузиазм просто не мог рано или поздно не увенчаться успехом.
Денег в ящиках нет. Значит, они все в сейфе и у него на счетах. Его счета мне недоступны, а сейф — вот он, на расстоянии вытянутой руки. Но какой код?
Дата моего рождения — отказ.
Дата его рождения — отказ.
Дата рождения его матери — отказ.
Дата нашей свадьбы — отказ.
12345 — отказ. Ну а вдруг?
Это меня так развеселило, что я решила попробовать еще один вариант, раз уж мы перебираем всякие невероятные сочетания цифр и разные даты. Пусть будет дата не нашей свадьбы, а его первой свадьбы. Да, я помню эту дату, она хорошо мне врезалась в память в тот самый день.
Набираю сочетание цифр, и сейф открывается.
Глава 20
Кое-как осилив горький пломбир, я прихожу после школы домой. В квартире пусто. Мне почему-то так плохо, что я не знаю, куда себя деть. Сосет под ложечкой, я хожу из комнаты в кухню и обратно. Не понимая, что происходит, и измучившись от этого состояния, я решаю выйти на улицу и посидеть во дворе. Может, встречу кого-нибудь из ребят.
Я снова одеваюсь, и, не успев обуться, слышу шум за дверью. Замок оживает, в квартиру вваливается дядя Артур, мама с бледным зареванным лицом и мамина коллега с работы. Я сразу понимаю: случилось что-то очень плохое.
— Папа умер, — чужим голосом произносит мама и валится на пол.
— Тихо-тихо-тихо, Лена! Лена! — строго говорит тетя Зина, но у нее тоже срывается голос.
Мама повисает на руках у нее и у дяди Артура.
— Давай ее вот сюда, на диван, — командует тетя Зина.
Они с Артуром волокут маму. У нее слетает туфля с ноги. Голова безвольно опрокинута вперед. Мне кажется, страшнее этого я ничего не видела. Я стою в дверном проеме, не в силах осознать случившееся.
— Сашенька, есть у вас нашатырка? — ласково спрашивает меня тетя Зина. — Поищи, пожалуйста, солнышко.
Оцепенев, я, тем не менее, очень хочу помочь маме, поэтому бросаюсь на кухню и открываю шкафчик с лекарствами. Зеленка, йод, такие-то таблетки, пустырник… А вот и нашатырный спирт. Несу его тете Зине. Она не без труда откручивает крышку и сует открытый флакончик маме под нос. Та вздрагивает и открывает глаза. С непониманием смотрит на тетю Зину, на дядю Артура, на меня и сразу же начинает громко рыдать.
— Лена! Лена! Держись! — командует Зина. — Ну, ребенка пугаешь!
Дядя Артур подходит, садится в ноги к маме и начинает неловко гладить ее по икрам.
— Держись, Лен, держись… — повторяет Артур, и видно, что он не знает, что говорить в такой ситуации.
Я сажусь на пол возле мамы, и до меня начинает доходить смысл ее слов. Что? Папа умер? У меня больше нет папы? Он не придет сегодня домой? И завтра тоже? Больше никогда не придет? Я кладу лицо себе на колени и плачу так горько, что мир, начавший становиться горьким с утра, окончательно пропитывается этой горечью. В нашу семью пришло горе. У меня больше нет, и больше никогда не будет папы.
Глава 21
С любопытством я распахиваю сейф. Дата первой свадьбы, значит? Однако… Может, просто не успел поменять код? Но этому сейфу не так много лет. Ладно, это не так важно. Главное, что я его открыла.
Несколько пачек с пятитысячными купюрами, доллары, евро. Интересно, Артур не заявит на меня о краже? Пока я законная жена, как-никак. Наверное, не должен. Я много и не возьму. Только одну пачку. Мне немного стыдно. Если бы я была не беременна, то не стала бы брать деньги. Это для ребенка. Теперь я несу ответственность не только за себя. И не могу вернуться к маме, где можно было бы не думать о том, где мне жить. Только одну пачку. Это 500 тысяч. Вместе с деньгами на карточке у меня будет восемьсот. Хватит, чтобы снять жилье и не голодать, пусть и на первое время.
