меня к дивану.
— Ты там жива? — Андрей приподнялся. Не ответив, я закрыла глаза, пытаясь казаться неподвижной и высунула кончик языка набок. — Катка!
Свободной рукой он ущипнул меня за щёку и тут я не сдержалась и стала хихикать. Открыла глаза.
— Испугался? А вот не будешь меня колобком называть.
— Когда ты повзрослеешь?
Андрей стукнул меня по носу. По правде говоря, я давно повзрослела, но кажется деградировала обратно, как только увидела старого друга.
— Вставай уже, — сказала я, продолжая смеяться.
Поправляя футболку, я выпрямилась, а Андрей залпом выпил стакан воды и настежь раскрыл окно. Он подобрал с пола пакет, по-прежнему скрывая от меня содержимое, открыл ноутбук, покопался в файлах и вскоре на экране появилась фотография — наша первая фотография.
— Это же тот самый день, когда мы познакомились, помнишь? — я схватилась за голову.
— К сожалению, да.
— Ты тогда был таким угрюмым, и я никак не могла понять, зачем вообще пришёл.
— А ты так надулась, что я весь вечер ждал взрыва. Признайся наконец, это из-за того, что подарила Светке шкатулку, которую хотела себе?
— Ничего подобного! Это из-за того, что увидела тебя.
Тот день застрял в моей памяти намертво. Светка пригласила на день рождения внезапно, и я растерялась — не знала, что подарить. Тогда мама принесла с работы шкатулку, которая мне и самой очень понравилась, но искать другой подарок времени не осталось и со шкатулкой пришлось распрощаться. Но это вторая причина.
Первая — Андрей. Похожий на Маугли, совершенно дикий парень явно оказался в чуждой ему среде и сколько Светка не старалась влить его в компанию, у неё ничего не вышло: он остался для всех чужим, как и все для него. Разве могла я тогда подумать, что вскоре он станет моим лучшим другом?
— Кажется, ты до сих пор ей нравишься.
— Кому?
— Светке.
Андрей увеличил фотографию. Посередине Светка. Справа и слева девчонки и мальчишки — все с нашего двора. Я ближе к краю, а рядом Андрей. Мы смотрели друг на друга и взгляды наши невозможно было назвать дружелюбными.
— Ты уже тогда не могла оторвать от меня глаз.
Андрей криво улыбнулся.
— Конечно, ведь ты меня толкнул.
Я и теперь помнила, как сильно тогда разозлилась. Какой-то новенький мальчишка, а вёл себя так как будто это я, а не он впервые оказалась в компании.
— Я же не специально.
— Но и не извинился.
— Скажи правду — разозлилась на Светку, а сорвалась на меня.
— Под руку попал.
— Так ты поэтому связала шнурки моих кроссовок?
Я нахмурилась, а потом рассмеялась.
— Не стоит преуменьшать моих заслуг. Ещё была яичная скорлупа внутри.
— Не переживай, я бы такого не забыл.
— Сколько нам было, Андрюша?
— Четырнадцать, Катка.
— Значит почти десять лет прошло. Десять! Мы вместе так долго!
Я намеренно не захотела вычитать время, которое мы были в ссоре, ведь даже тогда я не забывала о нём ни на минуту.
— Не совсем, — Андрей задумчиво покачал головой, — Мы ведь не сразу подружились. А потом еще не виделись столько лет.
— А всё из-за твоего характера. — я подмигнула.
— Или из-за твоего? — Андрей подмигнул в ответ.
Не успела я ему ответить, как увидела на полу перевёрнутую фотографию. Наверное, она выпала из пакета, и Андрей её не заметил. Подняла и перевернула. Моя фотография. Мама распечатала в фотоателье на первом этаже нашего дома и поставила на комоде в прихожей. Фотография пропала, прежде чем её поместили в рамочку и пришлось делать новую.
— Откуда она у тебя?
— Не помню, — Андрей поправил футболку.
— Странно. Не помню, чтобы кому-то её отдавала. Вернёшь? Тебе она не нужна, а мне память.
— Даже не знаю. Что ты можешь предложить взамен?
Наглый кошачий взгляд вцепился в моё лицо. Это он — Андрей! Так смотреть мог только он.
— Как же я соскучилась! — сказала я в очередной раз и обняла его. — Да что с тобой такое? Расслабься уже, это же я! — отодвинулась, отпуская его напряжённые плечи. — Что хочешь за фотографию?
— Торт хочу. Сначала торт, потом фотка.
Выхватив фотографию из моих рук, Андрей припрятал её в карман.
— Что? — удивилась я.
— Торт. Сладенький такой. С коржами и кремом. Черёмуховый, как тогда, помнишь?
Глаза Андрея искрились весельем.
* * *
Еще несколько фотографий, потом ещё. Воспоминания обхватили мягким войлоком, согревая и щедро напитывая тёплой щемящей грустью.
Андрей притормозил на фотографии, сделанной из окна его квартиры. Мягкие очертания гор вдалеке, панельные девятиэтажки на закате, высокие, до пятого этажа деревья вдоль шоссе, теряющегося у подножий холмов. Погружённые в раздумья люди спешили домой, как всегда, после работы и никто не обращал внимания на любопытного фотографа за стеклом. Где теперь эти люди? Что с ними стало?
— Ну, — нетерпеливо сказал Андрей.
— Что ну?
— Никого не узнаёшь?
Я присмотрелась.
— Это же я!
Девчонка на роликах растянулась под берёзой и лицо её потерялось в рыжей копне распущенных волос. Я до сих пор помнила этот полосатый свитер, собственноручно связанный бабушкой.
— Ага, — Андрей широко улыбался.
— Но я никогда не видела эту фотку! Зачем ты меня так…
— Я забыл о ней. А потом, гораздо позже нашёл. Мы тогда часто ругались, помнишь?
— Как такое забыть? Ты же был совсем ненормальным!
— Не правда. Это ты была не в себе. И вот доказательство. — Андрей ткнул в меня на снимке. — Ты так забавно свалилась, и я тебя сфотал, чтобы…
— Что бы посмеяться вволю, — перебила я.
— Ну-у, как-то так.
— Удали!
— Ни за что и ты это понимаешь. Покажу её твоим детям.
Андрей подмигнул.
— Я должна была попробовать, — вздохнула.
Щёлкнув меня по носу, Андрей снова подмигнул.
* * *
— Андрюшка, принеси мне пожалуйста одежду. Забыла на кровати.
Когда, стоя мокрой посреди огромной ванной, я поняла, что оставила в комнате абсолютно всю чистую одежду, несколько секунд не могла решить, что делать дальше. Грудь захлестнула волна стыда, а щёки стали горячими. Вот это да! Переехала к другу, называется, и сразу опозорилась. Если бы узнала мама, назвала бы меня бестолочью и оказалась права.
В дверь постучали. Накинув на тело полотенце, я открыла.
— Ну ты даёшь! — остолбенел Андрей. Несколько мгновений он молча шарил по мне глазами, и кто бы посмел отчитать его за это — почти голая и совершенно ненормальная подружка детства с круглыми глазами обтекала на сверкающем кафеле его ванной, нарушая размеренное течение жизни хозяина квартиры.
— Извини, — я пожала плечами и от этого движения полотенце на мне ослабло, но, прежде чем оно упало на пол, я успела его
