Шел 1971 год. Правительство Китая начало вести борьбу за перерождение и сотворение новой республики. По всей Поднебесной проходили митинги, всеобщее гуляние и культурная революция, которая внесла ряд изменений в жизнь китайцев, в том числе и разрушительных. Правительство посчитало, что для того, чтобы перевоплотиться в более цивилизованное государство необходимо избавиться от всего старого, ненужного, словом всего того, что может затормозить будущее. А потому было решено уничтожить все храмы и монастыри. В частности, почти все старинные архитектурные сооружения древних династий были уничтожены. Пострадали от культурной революции семидесятых годов даже самые удаленные от столицы памятники старины.
В один такой заброшенный и разбитый храм наши путники и дошли. Уже много лет по этой узкой деревянной лестнице, ведущей вдоль скалы и поднимающейся змейкой вверх, никто не ходил. Монахи и паломники перестали навещать этот храм вместе с началом культурной революции. Снесенный до руин, он печально взирал с верхушки высокой скалы, обросшей деревьями, кустарниками и вьющимися растениями, на великолепный ландшафт Уданских гор, вздымающихся, словно зеленые грибы, высоко в небо.
Поднявшись по скрипучей, вьющейся и местами разбитой лестнице с деревянными перилами по краю, путники взошли к подножию храма, уничноженного человеческой алчностью, самомнением и глупостью. А некогда он взирал на склоны и овраги, леса и озера, демонстрируя силу и мощь человеческого разума и духа.
При первых солнечных лучах
В храме путники встретили лишь одного монаха, который не покинул обитель по причине своей старости и немощи. Ему было трудно спуститься вниз и продолжить свой путь. От Лей Юня молодые джентльмены узнали, что этот монах прожил в храме всю жизнь. Привела его еще молодого сюда его мать, а сама осталась работать при храме. Монах за всю свою жизнь никуда не отлучался. В последние годы он работал с бумагами и книгами, но когда прибыли солдаты, то они приказали всем монахам покинуть храм и перейти жить в город. Этот монах не мог жить в другом месте. Вся его жизнь при храме словно сковала и привязала невидимыми цепями к этому храму и он наотрез отказался от этой затеи. А когда солдаты решили его силой отвести в город, пообещав легкую и безмятежную жизнь, то он пригрозил им, что выбросится со скалы вниз и его смерть будет на их совести. Солдаты хоть свято верили в лучшее будущее своей страны и в новые революционные изменения, все же побоялись погубить этого старого монаха. И они отступили от своей затеи по его переселению, так и не разрушив храм до основания. Таким образом, благодаря последнему защитнику храма, были нетронуты несколько сооружений.
Полюбовавшись красивым видом, молодые джентльмены на рассвете, при первых солнечных лучах, осветивших восточную стену скалы, двинулись дальше вдоль стен храма, на Восток.
Горы вьющимися змейками петляли, растворяясь линиями одна за другой вдали. Словно гигантские волны они вздымались и пенились белыми шапками снега на вершинах, опускались то вниз, то поднимались вверх, удаляясь в безграничную синеву бескрайних просторов горизонта.
Вечером, путники добрались до небольшого ущелья, внутри которого бурлила река, уносящая воды куда-то между скал. По словам проводника, там должен был находиться небольшой, висящий на канатах, ветхий мост. Но теперь его не было. На месте моста они обнаружили лишь несколько досок, привязанных к мощному стволу дерева.
— По-видимому, это все, что осталось после культурной революции. — произнес взволнованным голосом Эрик, — Как же нам теперь перебраться?
— Солдаты даже мост уничтожили за собой. Наверное для того, чтобы никто не мог попасть в храм, — сказал с ненавистью Вильям. — Ни веры, ни мудрости, ничего не оставили, лишь одни надежды и призрачные мечты в весьма сомнительном благополучии будущего.
— Вот этот оборванный канат и пара гнилых досок, вот и вся революция, — произнес печально Эрик, скидывая доску ногой в пропасть. Доска плавно пролетела несколько десятков метров, упала на волны речки и, скрывшись в бурных потоках, унеслась прочь, петляя между камней.
— Что же теперь, — спросил Вильям, посмотрев на Лея, который уже принялся что-то мастерить из канатов, привязанных к стволу мощного дерева.
— Я делать переход на та сторона, — ответил китаец.
— Но ведь здесь опасно, — возразил Эрик.
— Я, кажется, понял, что Лей имеет в виду, — произнес уверенно Вильям, глядя как Лей осторожно ступил на край каменной дорожки скрывающейся под быстрыми водными потоками водопада.
— Здесь не глубоко! — крикнул Лей. Он уже обвязал себя канатом и протянул небольшую веревку к камню, сделав крепкие узлы вокруг него. Потом спустил веревку к водопаду и начал медленно пробираться на противоположную сторону.
Собака по кличке Чан сидела у самого обрыва и спокойно следила за действиями хозяина, словно знала, что произойдет дальше.
— Здесь достаточно высоко, можно запросто свернуть шею, — произнес Эрик, глядя вниз на бурлящие потоки.
— Эрик, все будет хорошо. У меня нет плохого предчувствия. Посмотри на собаку, видишь, он спокоен, словно монах, — сказал шутливо Вильям.
Лей Юнь перебрался на другой берег и закрепил там второй конец веревки. Затем он вернулся обратно, демонстрируя юношам, что ничего сложного в этом нет. Потом он переправил на руках своего четвероногого друга и вернулся обратно. Пес на другом берегу струсил с себя капли воды и, высунув алый язык, уселся у обрыва, словно улыбаясь, довольно глядел на хозяина.
Лей подошел к Эрику и, зная и чувствуя его неуверенность и уныние перед опасностью, похлопал его по плечу, придавая ему бодрости и смелости, которая ему сейчас была необходима. Он привязал Эрика и вместе с ним отправился по мокрым камням на другую сторону обрыва. Несколько раз Эрик останавливался, и каждый раз китаец хватал его рукой, успокаивал, и они оба продолжали переход. Китаец обвязал Эрика, а сам остался без страхового каната, так как канат был слишком мал, и его не хватало на двоих. Китайцу не впервой было отправляться через подобную пропасть, а вот за юношу он был в ответе, и потому помогал ему, страхуя дополнительно руками. Добравшись до конца каменистой дорожки, Эрик вступил, довольный, на противоположную сторону. Он повернулся к Вильяму, ликуя, что стоит на твердой земле, и закричал, обращаясь к своему другу:
— Это было здорово, Вильям! Ты должен попробовать это!
Китаец начал быстро развязывать канат с Эрика, чтобы вернуться за Вильямом. Но Вильям был молод и решителен, он не стал дожидаться китайца, пока тот его, как маленького щенка, перенесет на другую сторону. Он хотел показать Эрику и доказать самому себе, что он сильный и храбрый молодой человек, и перед лицом опасности не струсит, а сможет самостоятельно разрешить всякую проблему возникшую перед ним.
