– Что, насиловать будешь? – девушка впилась яростным взглядом в голубые глаза сержанта.
– Значит так, – Тигренко отодвинул дуло автомата от виска девушки. – Внесем некоторую ясность, никто тебя насиловать не будет. Убивать, скорее всего, тоже, нет у нас такой необходимости. Скорее всего, свяжем, да и оставим здесь. И не сверкай столь грозно глазами, ну вот не страшно как-то… Ну что, устраивает тебя такой вариант?
– А что есть выбор?
Тиграш медленно кивнул.
– Выбор есть всегда. Второй вариант: ты нам честно отвечаешь на все вопросы, и мы уже все вместе решаем, что делать дальше.
– А где гарантия твоих слов?
Тигренко закинул автомат за спину. Стараясь не нагружать больную ногу, доковылял до валяющегося у стены стула. Перевернул, сел и спросил:
– Какие гарантии тебе нужны?
– Верните мои вещи, объясните кто вы, что вам нужно, как вы здесь оказались… отстегните магазины от автоматов или верните мне мое оружие, устраивает?
Дубов глянул на задумавшегося Романа, уловив едва заметный кивок, аккуратно поднялся с распластанного тела плененной. Отошел на два шага назад, держа автомат дулом вниз, произнес:
– Одевайся, только медленно, без резких движений и прочих выкрутасов, – хищно улыбнувшись продолжил, – я, видишь ли, нервный и как-то так сложилось не гуманный вовсе к вооруженным незнакомцам. Пусть они даже и являются симпатичными незнакомками.
Девчонка проворно скатившись со стола, первым делом метнулась не к одежде вовсе, а к валяющемуся отдельно пистолет-пулемету. Дубов крякнув, схватил чертовку за волосы сзади, без усилия швырнул на ворох одежды.
– Сказано же оденься сначала.
На глазах незнакомки навернулись слезы, но взгляд стал и вовсе уж злым, диким. Тигренко поймав ее взгляд, враз понял еще чуть-чуть и она сломается, кинется ополоумевшей фурией, и пресекая истерику, произнес:
– Сержант, да пускай забирает свою «трещотку», ну не спокойно девочке без оружия в этом опасном мире, – внимательно глядя в глаза девчонки, продолжил:
– Ты только «пукалку» свою не пытайся в ход пустить, а то все закончиться весьма печально.
Девчонка коброй метнулась к оружию, мимо отступившего в сторону Корявна. Едва схватив пистолет, развернулась, вскидывая оружие, и замерла. Большой тупорылый ствол Дубовского автомата едва не упирался ей в переносицу. Олег, с натянуто-вежливой улыбкой, медленно произнес:
– Ну, вот чего ж ты такая неугомонная, просили же без резких движений. Давай, ставь свою игрушку на предохранитель и одевайся! А то, не ровен час, доиграешься. Сдадут у меня нервишки, и появиться в твоей очаровательной головке и вовсе даже ужасная дыра, а скорее даже несколько.
Видимо, то что, ее не убили до сих пор, успокоило неизвестную и, махнув на все рукой, кинулась в спешке одеваться. Затянув ремень, развернулась к мужчинам: Роман так и сидел на табурете у стены, Дубов истуканом застыл посредине кабинета. В нее никто не целился, правда, здоровяк не опустил свой кургузый автомат, а лишь отвернул дуло чуть в сторону.
Роман кашлянул, дыханье то и дело сбивалось, препарат, судя по всему, прекращал свое воздействие. Неудержимо хотелось спать, но, превозмогая навалившуюся слабость, поднялся, опираясь о стену. Поглядел на застывшую сжатой пружиной девчонку, на напряженного Дубова и тут мир качнулся, обрушиваясь калейдоскопом смутных образов. Уже погружаясь в темноту, отрешенно подумал: «Они же ведь обязательно перестреляют друг друга… обязательно».
История Эльдорадо
Мир возник перед глазами чередой цветных пятен. Предметы, изгибаясь и троясь, медленно проявлялись, заполняя собой пространство, приобретая законную трехмерность. Резко в мировосприятие ворвалось обоняние, ноздри запечатало тяжелым запахом горячей тушенки. Монотонный бубнящий звук рассыпался на фразы. Роман попытался сосредоточиться на словах, но не вышло. Пульсирующая где-то на самом краешке сознания боль, вдруг жаркими волнами усилилась, перехватывая дыхание, выбивая все мысли из головы и затирая белесой поволокой окружающее. Он все-таки застонал, в следующий момент над ним склонился Олег. На лоб легла прохладная ладонь, которую уже в следующую секунду сменила влажная примочка.
– Ну, как ты себя чувствуешь, капитан?
– Могло бы быть и лучше, – Роман натянуто улыбнулся.
– Может укольчик? – Дубов сделал вид, что не замечает слабости товарища.
– Нет. Не нужно. Попить дай…. Горло совсем пересохло.
– Еще бы, – раздался из-за спины Дубова незнакомый голос, – слышал бы ты как хрипел час назад… я думала и вовсе легкие выплюнешь…
– «Коза»? – губы Тигренко тронула едва заметная улыбка.
– А? – Дубов не сразу понял и даже оглянулся назад, а потом захохотал в голос. – Ну, да, только лучше бы тебе называть ее по другому…
– Именно, меня зовут Кристина, можно просто Крис или Рысь, но никак не К-О-З-А.
– Ясно… раз гвардии сержант тебя до сих пор не пристрелил, значит можно называть, как сама решишь, – Тиграш, не без помощи Олега, наконец-то уселся. Окинул внимательным взглядом окружающее помещение. Высокие, три-четыре метра не менее, стеллажи заставленные всякими мешками, консервами, брикетами. У противоположной стены огромной пирамидой составлены баллоны с водой. В центре выситься гора картонных коробок. Явно продовольственные склады, значит, если он правильно помнил карту, сейчас они в самой южной точке подземной базы. Что ж до шахт на нижние ярусы в пром. зону отсюда не далеко.
– Отчего мне так хреново?
– У тебя жар… из-за яда, которым были смазаны зубцы капкана.
– Какой еще яд? – Тигренко тяжело закашлялся.
– Потом у Кристинки спросишь, – кивнул на девушку Корявень.
Кристина, уселась на лежащий напротив вещмешок Дубова. Рядом из перевернутого пластикового ящика был сооружен стол, на котором стоят пара раскрытых банок тушенки, ополовиненная полторашка старого доброго «Лимонада» и вскрытая «лягушка»6. У ног юной воительницы лежал ее любимый ПП-95, Роман мимолетно заметил что, оружие снято с предохранителя, но вопросов задавать не стал. Рысь, ловко орудуя тесаком, вскрыла саморазогревающуюся консервы, капнула внутрь из фляжки воды. Через несколько секунд, над консервной банкой разогретой реактивом заклубился пар, а воздух заполнил тяжелый запах горячей каши и мяса.
Желудок у Тиграша заурчал, протяжно требовательно, словно голодный кот. Кристинка хмыкнула, подвинула поближе к Тигренко еду. Дубов тем временем открутив крышку у фляжки, извлеченной из внутреннего кармана, протянул Роману.
– Глотни, капитан. Пойло конечно мерзкое, но в чувство приведет в раз.
Тиграш, взял фляжку, осторожно принюхался к содержимому. Пахло спиртом и травами. Выдохнув, сделал пару богатырских глотков, и тут же пожалел об этом. В глазах полыхнуло, дыхание сперло, а пищевод на пару с желудком будто бы охватило огнем. Дубов заботливо похлопал по спине зашедшего в кашле Романа, с усилием вытащил из сжавшихся едва ли не судорогой пальцев фляжку, аккуратно закрутив, спрятал за пазуху. Подвинув жесткий пластиковый ящик к импровизированному столу, присел. Выразительно глянул на бутылку с лимонадом.
– Запей капитан, а то еще неделю горло драть будет.
– Что за дрянь-то? – едва слышно просипел Тиграш.
– Да егерь один научил настойку делать из корней аралии маньчжурской, и что характерно на спирту.
– Да догадался, что не на родниковой воде… – Тиграш приник к горлышку пластиковой бутылки.
Оторвался, когда напитка осталось лишь чуть-чуть на донышке. Как бы то ни было, но настойка и вправду привела его в чувство, пост-сонную вялость смыло, словно постоял несколько минут под ледяным душем. Придвинув к себе контейнер с едой, спросил:
– Ну, рассказывайте, кто, как и зачем тут оказался. По возможности подробно и обстоятельно. Все ж, как ни как, находимся в центре сверх секретной базы и мне очень уж любопытно как же вы тут оказались. Я так же постараюсь ответить на все возникающие по ходу беседы вопросы, идет?
Дубов лишь кивнул, жуя галеты, новая знакомая, напротив отодвинула от себя импровизированную миску, и тщательно утерев рот бумажным полотенцем, произнесла:
– А Вы и вправду военный?
Вопрос прозвучал настолько наивно, настолько по-детски, что Тиграш непроизвольно улыбнулся.
– Самый настоящий. А вот кто ты, юная воительница?
– Не такая уж и юная, – вздернулась Рысь. – Мне уже двадцать три года, отец даже шутит, что в Прежнем Мире, я бы уже кое-где «старой девой» считалась…
– Хорошо-хорошо, – Роман поднял руки, шутливо сдаваясь. – И не юная вовсе, а очень старая даже…
