Решение было принято, оставались самые существенное для женщины - детали: выбор подходящего наряда и самой церкви. На этом я и сосредоточилась. С церковью я определилась быстро: помпезность и многолюдность соборов были мне чужды, а маленьких церквей я знала постыдно мало - мне вспомнился храм на одном из старинных питерских кладбищ, уютный, в стороне от туристских магистралей и снобистской суеты. А вот в чем пойти на крещение - это была проблема! Мой гардероб отчаянно не годился. Самым скромным и лишенным вызывающей сексуальности среди моих нарядов были демократичные джинсы, но они отпадали. Кругом ни мини, так декольте! То вызывающе длинное и с неуместным в данном случае разрезом. С большим трудом я откопала в недрах шкафа платье, которое никогда не носила, как раз потому, что в нем только в монастырь и ходить. Темное, закрытое по самые уши, невыразительной длинны.
Очень довольная своим внешним видом, преисполнившись благочестивых мыслей, я поспешила в церковь, забыв даже о привычном утреннем кофе.
Дождливым осенним утром с непривычным шарфом на голове и легкой дрожью перед неизвестным я вошла в храм. Старушка в черном платке, которой я поведала о своем намерении креститься, дружелюбно и буднично сказала, что если батюшка еще не ушел, то "окрестишься, милая, окрестишься". Старушка мышкой куда-то юркнула и исчезла, а я осталось ждать.
Священник появился неожиданно и стремительно. Боже, настолько интересного мужчину мне давно не доводилось встречать! Мое благостное настроение исчезло мгновенно и в голове вихрем пронеслось: ну, надо же, ТАКОЙ мужчина и священник!!! Господи, прости меня, грешную! Впрочем, ведь не святой же! Православный, стало быть, обета безбрачия не давал... Но я так мало похожа на попадью! Интересно, служение Господу предписывает миссионерскую традиционность? Почему меня никогда не интересовала личная жизнь священников?!.
Сказав себе, молиться, молиться и молиться, я с трудом вспомнила цель своего прихода. Когда я подняла на него глаза, в которых, по-моему, уже погасли лукавые огоньки женского интереса, меня встретил вопросительный взгляд. И низкий сексуальный голос спросил:
- У Вас под платьем что-нибудь есть?
Я вспыхнула раньше, чем успела понять: идиотка, я подумала о чем угодно, кроме обряда! Я же знаю, что грудь должна быть открыта, а это платье безнадежно, его только снимать (как он молниеносно оценил!)
- Да, - вспомнив, что надо ответить, промямлила я. Климат у нас не тот, чтобы повторять трюки Шерон Стоун. - То есть, нет, - спохватилась, представив, что под ним...
- Тогда снимите платье... - пауза показалась мне слишком многозначительной, - и оденьте плащ.
Он ушел в алтарь, оставив меня приходить в себя самостоятельно.
Церковь была абсолютно пуста. Никаких ширм в храме предусмотрено не было... Не знаю, что стало бы с религиозными чувствами человека, который, зайдя в храм, увидел бы перед алтарем голую девушку; но мне показалось, что святые смотрят на меня осуждающе строго. И белье, как нарочно, больше для "Плейбоя", чем для церкви - ругала я себя, как будто раздеваться в храме обычное дело и надо было к этому приготовиться.
Пространство храма, мерцание свечей, непривычный запах ладана и холодная подкладка плаща, скользившая по моему телу, действовали неуместно возбуждающе!..
На священника я старалась не смотреть. Слушала молитву и пыталась закрыть грудь, глубже запахнув плащ. Мысли не слушались и бежали совсем в другом направлении! Только мне удавалось сосредоточиться на святости обряда, я отпускала плащ, и он, смеясь над моим благочестием, расходился... Даже брызги холодной воды предательски напомнили мне Мики Рурка с кусочком льда... Как будто мои ангел и бес согласились на компромисс и оба развлеклись на славу. Обряд был бесконечен!
Он спросил, почему я не крестилась раньше. Мы заговорили о Булгакове. Легкий, захватывающий диалог перешел на иконы, Достоевского и священное писание, нетерпимость... Непривычные суждения, сдержанная лаконичность, искренний интерес, умение слышать собеседника и колоссальное мужское обаяние, тьфу ты, Господи! Ну, никак не отделаться от этого!... У меня стала кружиться голова. Видимо, сказывался забытый завтрак, ну, не от мужчины же! Я села на ступеньку перед алтарем. Он непринужденно сел рядом. "Дура, почему я не упала в обморок?" - спрашивала я себя, пытаясь определить, оскорбит ли моя хитрость его чувства или даст долгожданный повод. Степень дозволенности со священником была мне неизвестна, и я чувствовала себя глупой девчонкой. (Вспомнила старушка девичий стыд! - издевалась я над собой.)
Сцена была живописна. Хоть он не Христос, а я не Магдалина, напрашивалась цепочка ассоциаций.
-Приходите ко мне в воскресную школу, - закончил разговор отец Александр.
Это было уже слишком. Куда меня только не приглашали! Разве что в воскресной школы мне не хватало! Хотя, куда обычно приглашают священники? Может, это профессиональное Е-2 Е-4? Мы распрощались. Он ушел в таинственную дверь. А я повторила раздевание перед алтарем, привычно, как само собой разумеющееся. На душе у меня было легко и весело. В церкви по-прежнему никого, и святые с икон смотрели на меня почти влюблено. (Хорошо все-таки иногда не надевать очков!)
На пороге церкви меня ждал сюрприз. Дверь была закрыта. Меня охватил ужас. Ночь в церкви! Я конечно, очень грешная женщина, но не панночка же гоголевская! И я кинулась вслед за священником. Только не одна! Провести ночь со священником, в церкви, после крещения! - в это невозможно поверить. А вдруг он уже ушел? - холодком пробежало по спине.
У двери алтаря я остановилась. Женщинам туда нельзя. Но оставаться одной было страшно. Я постучала. Получилось как-то робко и кокетливо - так символически стучат в спальню. Ответа не было. Я собиралась его позвать, но никак не могла подобрать подходящей формы (вот она, идиотская трепетность по отношению к словам!): традиционное "молодой человек" не годилось, "мужчина" в данном контексте звучало вызывающе кощунственно, "отец Александр" я не могла из себя выдавить, еще минута и я завопила бы как малолетняя дурочка: "Саша! Я не останусь тут одна!".
Он вышел и, пообещав найти ключ, исчез. Я, успокоившись, цинично размышляла, что будет, если ключа он не найдет: кощунственно проведет меня через алтарь, мужественно высадит окно или джентельменски составит компанию... Интересно, как мы будем спать? Я поморщилась от неуместного воспоминания об отрубленном пальце отца Сергия (вечно память вытаскивает всякую чушь!) Я уже мечтала, чтобы этот ключ провалился. Но он, как назло, нашелся!
Я вышла в темноту дождливого осеннего вечера. Крещеная и задумчивая. Даже приобщение к церкви у меня получилось в булгаковском стиле, с мистической дымкой, карнавальной веселостью и пронзительным сексуальным лейтмотивом.
Несколько раз потом была в этой церкви, она всегда была полна народом и молодыми священниками с козлиными бородками, блудливыми глазками и гнусавыми голосами.
Так я и не стала прилежной прихожанкой, до сих пор не соблюдаю обрядов и не хожу на службы, но постоянно ношу крестик и трепетно отношусь к идеям христианства.
Может быть, прояви в свое время молодой цесаревич больше внимания к юной Коллонтай, одной монархисткой стало бы больше и история русской революции была бы другой...
Сережа
Я о нем не вспоминала. Когда слышала фамилию, спрашивала, как он - больше из немотивированной жизнерадостности и праздного любопытства.
Греться под солнцем чужой влюбленности обычно приятно, независимо от отношения к источнику излучения. Но от влюбленного взгляда этого мальчика мне хотелось закрыться, как от яркого солнца. Я избегала его, но натыкалась на него постоянно: так осторожно ходят по дому, помня, что где-то под ногами маленький котенок или щенок, и обязательно наступают-таки ему на лапу. Почему циничные приставания одних меня забавляли, внимание других льстило, а пронзительно искренняя Сережина любовь вызывала почти физический дискомфорт, я не задумывалась. Но когда в проливной дождь он однажды провожал меня до университета, держа зонт над моей головой, это показалось мне метафорой наших отношений. Влюбленный юноша мужественно и благородно готов защитить меня от стихии и принять на себя потоки с неба и зонта, а я, которой он из-за своего маленького роста кладет зонт на голову, мучаюсь и мечтаю, чтобы это скорее кончилось.
Я знала, что Сережа женился, и даже обрадовалась, когда он заехал в гости вместе с женой. Маленькая, серая мышка, прекрасная пара - позлорадствовала я в душе и почувствовала себя свободной. Мои хлопоты хозяйки и веселая болтовня вдруг снова наткнулись на пронзительный влюбленный взгляд. Ерунда, - подумала я. "Мышка", видимо, была совсем другого мнения. Сережина жена, с ненавистью посмотрев на меня, скандально заявила, что ей, как видно, давно пора... Видя, с какой неохотой он последовал за ней, и слыша, злой отрывистый шепот в коридоре, я проводила их с не меньшей радость, чем встретила.
