переливающихся всеми цветами радужного спектра, задрапированных различной новогодней атрибутикой, витрин, по направлению к остановке, – Вообще, надо точку уже ставить, заканчивать с этим раз и навсегда!
– А с чего это ты решил вдруг таким крутым стать, – задыхаясь, спросил Вадик, делая не слишком успешные попытки на ходу протереть постоянно запотевающие очки, – Новая жизнь с Нового года, как психологи учат?
Сергей хмыкнул, приостановился и вытащил бутылку – содержимого в ней оставалось уже не больше четверти. Отвинтил крышку, швырнул в ухмыляющуюся из-за витрины какого-то бутика, розовую, лоснящуюся харю Деда Мороза с не по-русски гламурной бороденкой – крышка со звоном отскочила от стекла, несколько прохожих обернулись, на не закрытом маской лице одного из них, появилась улыбка. Сергей ухмыльнулся в ответ, приложился к горлышку. Виски приятно обожгло гортань и пошло сейчас несравнимо легче, чем в офисе – будто он не пил его, а вдыхал. Неужели он действительно столько лет сознательно пренебрегал таким отличным антидепрессантом и убеждал себя в отвращении к выпивке?!
– Глотни, полегчает, – Сергей сунул Вадику под нос бутылку и пренебрежительно рассмеялся, когда тот нервно замотал головой, – Так и думал, вот от этого и все проблемы.
Всего, блядь, боимся вечно и ты и я. Даже просто по-человечески выпить, как полагается, и то ссыкливо, как же, из рамок выбивается, не делал так никогда, неправильно…
Взгляд Вадика из потрясенного сделался, сперва, совершенно оторопелым, а потом, вдруг, преисполненным уважения.
– Короче, вот что я предлагаю, – Сергей махнул рукой, указывая на призывно мигавшую ядовито-синим неоном вывеску какого-то питейного заведения, не то кафе, не то маленького ресторана – удивительно, ведь он несколько лет практически ежедневно проходил мимо, но так и не удосужился прочитать и запомнить его название. Но ничего, теперь будет шанс, все это наверстать, – В общем, пошли прямо сейчас, посидим, выпьем нормально, как люди. Мы ведь с тобой сколько знакомы, а никогда, считай, нормально не общались, все как-то скоком на ходу… Тьфу, блядь! – Сергей смачно сплюнул на покрывавший мостовую лед, – Вот там все и обсудим! Все, пошли!
– А тебе разве не надо…, – Вадик было что-то замямлил, но, как и в офисе, послушно и даже, вроде бы, вполне охотно потрусил следом.
– Домой к семье? – злобно захохотал Сергей, – Ничего, подождут. Можно раз в год и не нестись туда сломя голову, найти время для самого себя. А ты вообще один живешь, молодец, бля, не дал себя закабалить… Свободен, как ветер… Кстати, а с кем встречать будешь, уже решил?
– Не знаю точно, но родители к себе звали, как бы, давно не был…
– Почему я не удивлен, – хмыкнул Сергей, – На четвертом десятке встречать праздники с предками… впрочем, наверное, все лучше, чем у меня. Родителей хоть любишь, а тут…
О перспективах своего сегодняшнего появления дома без подарков, пьяным и с двумя тысячами в кармане, думать не хотелось. Впрочем, кипевшее в крови виски, позволяло пока с легкостью обходить этот вопрос и продолжать ощущать себя разрывающим оковы бренной повседневности героем… по крайней мере, сейчас.
Улица, всегда такая узкая, тесная и знакомая, сейчас изгибалась впереди исполинской змеей, тротуар раскачивался под ногами, словно палуба пересекающего бурное море корабля, а дома почтительно кланялись друг другу, а может быть, даже и персонально им с Вадиком. Загнанный в дальний угол сознания и там почти полностью утопленный в виски, его обычный, повседневный, постоянно преследующий страх, конечно, еще что-то такое лепетал, что добром подобное завершиться никак не может, но игнорировать его было не только ничуть не сложно, но даже легко и приятно. Все, больше нас всем этим не возьмешь!
Ведущая в питейное заведение дверь была красиво украшена синими и белыми надувными шариками, рядом стояла небольшая, но изящная серебристая елочка – Сергею пришлось немного придержаться за нее, чтобы сохранить равновесие на этих проклятых, скользких ступеньках. Пока Вадик услужливо поддерживал его, помогая не сверзнуться вниз, Сергей успел прочитать название кабака – «Эльдорадо». Красиво, загадочно и даже романтично, черт бы его подрал. Одним словом, то, что надо.
Внутри тоже блестела зеленоватым золотом елка, кажется даже и не одна, со стен свисали какие-то побрякушки, вроде как, в индейском стиле. Больше половины столиков не пустовали, причем, несмотря на вывешенные над барной стойкой угрожающие предупреждения о штрафах, все как один были без масок, а некоторые посетители уже набрались никак не меньше Сергея – в дальнем углу кто-то пытался нестройно петь «Морозко». Без особого, правда, успеха, потому как песня, равно как и большая часть разговоров, тонула в ритмах заполнявшей зал какой-то латиноамериканской мелодии – грубый, словно просмоленные мачты пиратского корабля, голос мужественно хрипел что-то на испанском под гитарный аккомпанемент.
– Может, лучше, все-таки, пойдем отсюда? – голос Вадика походил на писк назойливого комара, – Со своей бутылкой, наверное, тоже нельзя…
– Сегодня все можно! – Сергей грузно плюхнулся за ближайший свободный столик, со стуком водрузил перед собой бутылку с остатками виски, – Ты сам, что пить будешь и чем закусывать?
Пока Вадик беззвучно, точно выброшенная на берег рыба, разевал рот, рядом со столиком нарисовался официант в каком-то дебильном фартуке с узорами и спущенной под подбородок маске. Демонстративно махнув рукой на Вадика и не обращая внимания на просьбу убрать принесенный с собой алкоголь, Сергей грозно рявкнул, – Водки! Самой лучшей! И закусить салат какой-нибудь… оливье там… новогоднее, короче, что-нибудь такое, для настроения!
Официант беззвучно исчез, Вадик опасливо пристраивал пальто на спинке кресла, а Сергей победно отхлебнул из горла еще виски:
– Знаешь, в чем наша с тобой главная проблема? Громадная проблема, перечеркнувшая всю жизнь? В том, что мы ссыкуны по жизни. Всего боимся, вообще всего, включая самих себя. Начальства боимся, пидоров всяких, вконец уже охамевших и охуевших, самой жизни боимся… Все время думаем, как бы чего не вышло, не случилось…. А почему? Почему, я спрашиваю?! – Сергей грохнул по столику кулаком так сильно, что стоявшие на кружевной скатерти солонки и перечница подпрыгнули чуть ли ни на сантиметр. Впрочем, на фоне стоявшего с зале шума, это почти не было слышно, никто даже не обернулся, – Вот скажи мне сейчас, о чем ты думаешь?
– Думаю о том, что, наверное, за все время нашего знакомства, такого количества мата и глупостей от тебя не слышал, как сегодня, – грустно улыбаясь, сказал Вадик, осторожно пристраиваясь напротив, – А еще басню Михалкова вспоминаю, «Заяц во хмелю»… Еще мультик был такой, одноименный, советский еще… очень прикольный, наверняка ты его видел.
– Типа, нажрался, вообразил себя героем, а потом протрезвеет и поймет, что натворил? – Сергей
