На работу Саша мог приходить-уходить когда вздумается, как душе угодно, только чтобы дела катились без сучка, без задоринки, и у московского начальства не болела голова. С.М. не был его прямым руководителем. Пару месяцев назад нужные (непростые, заметим) люди "подвели" его к С.М., отрекомендовали, тот составил челобитную в Москву, поговорил с кем надо, первый вице-премьер завизировал приказ – в нем было еще десятка два фамилий – о назначении. С.М. щедро, по-хозяйски отвалил для исполнения служебных обязанностей отдельную комнату, рядом со своим кабинетом. Протянул смольнинскую "вертушку" – опять же из своего кабинета. Зачем? – для солидности, должно быть. Как же, представитель московской проправительственной газеты, не хухры-мухры… Звякнуть кому-то из хозяев города, сильных мира сего? – к вашим услугам закрытая связь, специальный телефонный справочник, без проблем. Только о чем говорить? О погоде? – кто ж не знает питерской погоды… Слякотно, противно, муторно…
Спустя месяц Алекс стал помощником депутата ЗакСа, оформили темнокрасную "корочку", с ней можно было посещать Мариинский Дворец, был бы повод. Депутат, надо заметить, достался ему своеобразный. В коридорах власти он проходил под кличкой "Шелкопряд". Серый кардинал. Профессор Мориарти, – так доходчивее будет. Проницательный до ужаса, просвечивавший окружающих, коллег, посетителей и партнеров как рентгеном и знавший их как облупленных, он снискал себе славу прорицателя типа Ванги. Его мнением дорожили большие люди, – при том, что он ничуть не дорожил чужим.
Питер не был воровской столицей России. Здесь разруливала ситуацию по "понятиям" пара-тройка или чуть более того крупных группировок, но единого центра, главного "смотрящего" избрать они так и не удосужились. Возможно, поэтому – вследствие разнобоя в кадровой политике в этой специфической среде – их главари последовательно исчезали со сцены в небытие. Костя-Могила… царствие ему небесное… Рома Цепов… "Шелкопряд"… Кое-кому повезло угодить в тюрьму (Мирилашвили, Кумарин), кто-то ушел на повышение в первопрестольную. Каждому – свое. И в свое время. Зачем С.М. пристроил его к одному из негласных лидеров "тамбовских"? – для авторитетности, наверное, для смычки третьей и четвертой веточек власти… Для Алекса это ровным счетом ничего не значило, со своим визави он виделся всего пару раз, дел никаких не имел… Так, пустая формальность. Прихоть судьбы и начальства. Лишь однажды "Шелкопряд" попросил прийти с ним на прием к председателю ЛенСовета. Душевно поболтали…
Алекс, однако, признавал С.М. своим неформальным шефом… По той простой причине, что тот в чиновничьем табели о рангах числился действительным статским советником в чине, соответствующим генерал-майору и пребывал в негласной должности "надзирающего" за городскими СМИ от известного ведомства. Был у Алекса и другой шеф. Босс. Настоящий, без дураков. По имени Самаэль.
"Тысячелетья прошли…
На сцене все те же
Адам и Хава,
И змей-искуситель меж ними."
Глава третья.
Звонок раздался и неожиданно, и не вовремя. То есть, как всегда. Звонил Он. Это означало, что надо встретиться в условленном месте. Близился вечер, на улице было прохладно, так что штормовка не помешает. Алекс быстро оделся, пиджак, галстук, портмоне, ключи. Оглядел комнату – не забыл ли что выключить. Жили они с женой в типовой панельной девятиэтажке поблизости от станции метро, до которой пять минут ходу быстрым шагом. Окраина города, новостройки. Вдали – совхозные поля, угодья. Ближе к дому курганы земли, оставшиеся после закладки фундаментов, ее сгребали в сторонку до освоения новых территорий под застройку. Поросшие травой холмики. Чахлые березки, осинки. И куда не посмотри – просторное, щедрое голубое небо над головой. И относительно чистый воздух, если не считать выхлопных газов проносящихся по проспекту машин.
Все, как обычно, слежки не обнаружил, хотя с некоторых пор предполагал, что она не исключена. Встречались с Боссом по-разному, чаще в Доме книги… Смотря какой предстоял разговор. Сказать, что выбора у него нет, было бы большим упрощением. Выбор был. Выбор есть всегда, как в известном анекдоте. Алекс, выходя из-дому, что называется, на всю оставшуюся жизнь зарубил себе на носу: за порогом квартиры лицо должно быть маской, за которой скрываются истинные чувства. Дома можно себе позволить "расслабиться". Да… и иметь чувства слишком большая роскошь… Нужно улыбаться… Улыбаться как можно чаще, затаенной, слегка насмешливой полуулыбкой, чтобы никто из собеседников ничего не понял: улыбаюсь я или же нет… Ваши слова, ваши вопросы не должны выдавать вас, вашего истинного интереса или настроения, ваших чувств.
Человек – единственное живое существо на земле, – насчет планет Солнечной системы ясности пока нет, – который может готовить себе в скороварке или гриле еду по предложенным в книжке рецептам и убивать себе подобных на другом конце нашего шарика практически одновременно, между вторым и десертом. Это должно вдохновлять. Также вы должны научиться лгать. Ваши чувства – ваши враги. Лгать всем: начальству, близким людям, сослуживцам… Даже самому себе. Нельзя оставлять никаких следов. Ни в документах, ни в электронной почте, ни на клочках бумаги. Такова специфика работы несентиментального патриота на службе у государства.
Для начала, несколько простых аксиом. Враги повсюду… внутри, снаружи… и они размножаются как комары на болоте. Для защиты от комаров нужен защитный крем. Друзья ваших врагов – ваши враги. Союзники ваших врагов – ваши враги. Враги ваших врагов – ваши друзья. Никогда не чувствуйте себя в безопасности. Неважно, насколько защищенным вы себя чувствуете, это не так, это всего только видимость, мираж. Никогда, ни ни секунду и ни от кого вы не защищены, как и от комаров. Даже от друзей, даже от тех, с кем сегодня встречаетесь. Так устроен мир и пенять можно только на его Архитектора.
Как вы поступите с врагами, если вы их встретите у себя на пути? Логично предположить, что попытаетесь ликвидировать. Подкараулите дождливым летним вечерком возле мусорного бака во дворе и всадите нож в спину. Но что дальше? Нет врага – жизнь потеряла смысл, верно? Нет. Все должно быть гораздо тоньше. С врагами поступайте, как это делают на Востоке (там знают толк в такого рода специфических отношениях): войдите в доверие, разговорите, станьте лучшим другом, найдите его/ее слабое место – и вот уже тогда… Сами знаете, что… Делайте, как знаете. Как учили. Еще раз, повторение – мать учения: разведка цели, выявление амбиций, страхов, привычек, желательно скверных, скрытых слабостей, планов на настоящее и будущее, – и только после этого, не подвергая риску саму операцию, сосредоточьтесь на конечном результате, ликвидации врага. Благородная миссия, – не откажу себе в удовольствии констатировать этот факт.
Все держите в памяти, в голове. Занятия шахматами очень этому способствуют, но навык нельзя терять ни в коем случае. У меня хорошая зрительная память, но это еще не делает меня хорошим агентом. Никто не знает и не должен знать, кто я и где работаю, кроме нескольких людей, которым это можно и нужно знать в силу служебного положения и обязанностей. Как они, бойцы невидимого фронта, справлялись с этим во все времена, во все эпохи, что чувствовали, всю сознательную жизнь нося маску, сражаясь за светлое будущее своих правителей, ежеминутно опасаясь разоблачения… Кто ж их знает. Сплошные догадки и минимум фактов. Если вам повезет, и ваша работа будет признана начальством удовлетворительной, вас не устранят, как обузу, не выбросят как лишнюю деталь в исправно работающем механизме, не тронут, возможно, и ваших родных. В противном и в лучшем случае – казнят без суда, само собой, и следствия. В секретной тюрьме, предварительно уморив голодом и холодом и вдоволь поистязав, превратив в подопытную морскую свинку. Подумайте над этим, если собрались в агенты. Время есть. Но часы, не забудьте, тикают.
Алекс вышел из метро в сторону канала Грибоедова. До назначенной встречи оставалось около получаса. Он любил здесь бывать, где Невский проспект пересекает канал, некогда Екатерининский, а до того просто Глухая речка (еще и Кривуша). Это добрейшая государыня Екатерина II повелела очистить грязную протоку, заковать ее в камень, пригласила застроить берега известных архитекторов, – чтобы все было, как в Европе, как у людей, красиво, радовало глаз. Опершись на чугунный переплет ограждения, Алекс любовался открывающейся панорамой: слева затмевал горизонт величественный Казанский собор, справа же ее венчал собор Воскресения Христова. Спасом-на-Крови он стал, был переименован после убийства на том месте императора Александра II. Покушение организовали члены подпольной террористической организации "Народная воля". Цареубийцей и самоубийцей выпала честь стать студенту Игнатию Гриневицкому. Покушение удалось, с одной стороны, из-за нерасторопности жандармов и конной охраны из казаков, – а с другой, благодаря везению и готовности к самопожертвованию молодых людей, противников режима, Софьи Ковалевской и Николая Рысакова, соучастников покушения.
