Форма входа
Читем онлайн Джентльмен - Александр Сумбатов-Южин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Остужев. Что теперь?
Эмма Леопольдовна. Как — что? Вы недаром же скакали сюда четыре дня? Зачем вас принесло?
Остужев. На это одним словом трудно ответить. До Кельна я думал поспеть раньше свадьбы, взять за ворот маркиза и спустить его с лестницы, к ужасу и отчаянию тетушки Уилькс; от Кельна до Берлина я уже дошел до того, что решил, спустивши его, стать самому вместо него на розовый атлас с ней рядом; но к Варшаве эта картина стала меня несколько устрашать… Я невольно почувствовал желание…
Эмма Леопольдовна. Опоздать?
Остужев. Я даже ловил себя на том, что я упирался ногами в стенку, а спиной в спинку купе, — ей-богу, инстинктивно, думая позадержать поезд… А теперь…
Эмма Леопольдовна. Теперь опять кельнское настроение.
Остужев. Я то, что называется — нервная каналья. Спросите у меня, чего я хочу, и я вам отвечу: ничего изо всего того, что у меня есть; много из того, чего никогда не будет и даже не может быть. Но сейчас я с ума схожу, думать ни о чем не могу, она меня захватила всего. Посмотри, мои руки — лед, я болтаю вздор, а чувствую, что, войди она сюда, у меня забьется сердце, захватит дыхание, как в восемнадцать лет.
Эмма Леопольдовна (зло и колко). Вы могли бы быть деликатнее, мой друг, и избрать в свои поверенные кого-нибудь другого, только не меня.
Остужев (пожимая плечами). А вы могли бы быть добрее, могли известить меня ранее об этой мерзкой продаже. Или вам угодно было отомстить мне? Так за что? Мы в течение целых двух лет нашей любви постепенно убеждались, что мы оба слишком ясно на все глядим, слишком мало в нас этой неуловимой дымки, без которой любовь теряет всю свою прелесть. Вы очень красивы, значит, наш разрыв не мог задеть вашего самолюбия.
Эмма Леопольдовна. Нет, мое самолюбие выше этого. А дымка… может быть, она была важна для вас, а для меня любовь…
Остужев. Верю. Что же, любил я вас долго…
Эмма Леопольдовна. Ну, не особенно, и скорее… из вежливости и от нечего делать.
Остужев (целуя ее руку). Обожаю умных женщин.
Эмма Леопольдовна (отдергивая руку). Ну, без нежностей. Теперь можете целовать ручки Кэтт, а у меня в руках вещь для вас довольно опасная.
Остужев. Какая? Месть? Станьте выше ее, не мстите, а радуйтесь, что меня посетило глубокое чувство. Случись это с вами, я первый поздравил бы вас.
Эмма Леопольдовна (заливается хохотом). Ха-ха-ха… Я говорила, что вы интересны… Сильное чувство… Ха-ха-ха… Вы струсили, когда увидели, что вместо легкого флирта девушка могла вас полюбить, и удрали за границу. И теперь, неужели вы думаете — я верю вашим страданиям? Настоящим? В вашей натуре хватать все, комкать, выжать все соки для своего удовольствия и бросить под тысячью самых тонких психологических предлогов. Вся ваша жизнь — жизнь паразита. Вы всегда жили чужими чувствами, чужими радостями, чужой тоской, мучениями, словом, чужими соками. Месть — это слишком высоко сказано. Мне хотелось насолить вам за вашу бесцеремонную смену страстей и привязанностей. Не все вам философствовать и разбирать с литературной точки зрения, анализировать, что ли — как вы там говорите? — чужие чувства. Помучайтесь-ка сами. За два года ее верности мужу самый отъявленный скептик прозакладывает голову, и эти два года вам нелегко достанутся. Вы, мой друг, наказаны. Вы, друг мой, опасно влюблены.
Остужев. Правда. Отвратительнее всего, что вы говорите правду… (Молча ходит, потом останавливается.) Так два года? Это невозможно.
Эмма Леопольдовна (играя веером). Что такое Кэтт? Я ею очень интересовалась, когда еще ревновала вас, и узнала ее хорошо. В ней много натуры. Она горяча сердцем, холодна по воспитанию, горда и самолюбива. Пока ее сердце молчит. Она готова была полюбить вас, но… Тут много «но».
Остужев. Хоть одно.
Эмма Леопольдовна. Извольте. Первое — вы трус в любви.
Остужев (пожимая плечами). Вам лучше знать.
Эмма Леопольдовна. Второе — вы метафизик. Вы строите все очень тонко, сложно, когда надо просто взять и поцеловать. Вот вам за это и нос, длинный нос. Я этому очень рада.
Остужев. Ну хорошо, я оправдываться не стану. Но это золотое бревно…
Эмма Леопольдовна. Люди часто сильны своею глупостью. И, кроме того, миллионы тупы, грубы, но — величественны.
Остужев. Еще бы! Особенно для женщины. И еще для ростовщика.
Эмма Леопольдовна. Вы взбешены до дерзости. Никогда вы не доставляли мне такого удовольствия. Впрочем, Кэтт вы напрасно обижаете. Разбирали ли вы, тонкий психолог, жизнь и душу девушки до того, как ее выдадут замуж? Не станем говорить вообще, возьмем Кэтт. Она попала чуть не с пеленок в мир вашей золотой Москвы. Любочка Рыдлова с ней растет, играет, учится, потом с ней выезжает, танцует, они inseparables, они окружены десятком-другим таких же золотых девочек. Над ними золотые папаши, мамаши, бабушки, дедушки. Золотом измеряется право на шалости и на прихоти, за золото покупаются или красивые, или знатные, или тоже золотые мужья. Золото воздвигает средневековые замки на Таганке, я говорю рифмами… Чем больше золота, тем больше внимания, чем меньше его, тем больше незаметных капелек того неуловимого оскорбительного предпочтения, которое дают другим… Прибавьте к этому мисс тетушку, послушайте разговоры, нарисуйте себе беднягу отца в сапогах в четыре рубля и в черной паре в тридцать восемь рублей. Этого отца знакомые ее круга не узнают на улице, и… кто знает, может быть, она сама когда-нибудь не посмела узнать. А первый друг, Любочка, или второй друг, Эммочка, — это я — показывают свои приданые брильянты или своих отборных мужей… А тут знаменитый литератор бежит от брака в ответ на начинающуюся любовь… А тут пикники, балы, выезды, театры, весь вихрь богатого безделья, и везде для нее этот ужасный, оскорбительный «второй» план при всей ее красоте, уме и гордости… И вдруг оказывается, что она может получить все за безделицу. Стоит только сделать то, что делают все, — выйти замуж, стать на золотую груду. Надо быть героиней, чтобы ждать при этом беглого литератора и не воспользоваться таким прекрасным случаем отомстить ему за его… обидную нерешительность.
Остужев. Значит, по-вашему, она теперь сияет радостью удовлетворенной гордости, сбывшихся мечтаний, пожалуй, — удачной мести мне?
Эмма Леопольдовна. И будет сиять долго, дорогой друг, и пока не перестанет — много воды утечет. Я рада, я ужасно рада. Это и моя единственная месть.
Входят Люба с Сакарди, за ними несколько молодых людей и барышень и Лебедынцев. Они не видят Эммы Леопольдовны и Остужева.
Явление десятое
Люба. Une toute petite ariette, cher monsieur, mais je vous prie.
Сакарди (показывая на горло рукой, с сильным итальянским акцентом). Je suis enroue, mademoiselle… Ни один нот…
Люба. Ха-ха-ха… По-русски… encore quelques mots.
Сакарди. Я лублу Москва, хорошенкия дама и барышниа.
Голоса. Ravissant! monsieur Sacardi! Vous etes si aimable. Chantez donc, un peu… Pour moi votre fotographie. Ах, божественный!..
Рыдлов (Лебедынцеву). Егор Егорович, пусть он поет. Чего ломается. Получит отдельно, хочет деньгами, хочет кубок ему в бенефис поднесу.
Лебедынцев (ворчит). Уж и то эту прорву по горло засыпали. Illustrissime, signore, uno momento. (Уходит за Сакарди.)
Остергаузен (подойдя к Любе). Любовь Денисовна!
Люба. Что, граф?
Остергаузен (значительно). До свиданья. (Уходит.)
Рыдлов. Где же Кэтт? Люба, ты ее не видала?
Люба. Ах, милый, сам теперь за ней смотри.
Барышни хохочут. Входит Кэтт в белом роскошном платье.
Явление одиннадцатое
Кэтт. Я уговорила Sacardi. Он сейчас будет петь. Ах, какой смешной…
Рыдлов (млея). Кто же устоит?..
Кэтт (протягивая ему руку для поцелуя, но не глядя на него). Не успела я выйти замуж, уж за мною ухаживают. У Сакарди совсем особенные глаза сегодня, совсем не такие… Ужасно смешно. Я убежала от тетиных нотаций… Увидела меня с ним, нахмурила брови и величественно поплыла ко мне.
Рыдлов. Теперь уж не тетенька, а я ваш судья.
Кэтт. И ничего не страшно.
Чечков (подходя). А как сказано: «Жена да убоится…»
Кэтт. И убоюсь, когда будет страшно, а теперь мне пока весело. Какая досада, что теперь не справляют девичников, правда, mesdames?
Барышни (восторженно подвизгивая). Ах, правда, правда!
Люба. Я перед своей свадьбой справлю.
Рыдлов. Какой свадьбой?
Люба. Я, Плюшка, делаю партию получше, чем бедненькая Кэтт. У меня на карете будет коронка с девятью зубчиками, и с вами, почетными гражданами, еще неизвестно, буду ли я кланяться.
Кэтт. Люба! Это что за новости? Решено?
Люба. Чуть руки мне сейчас не оторвал, так и думаю — решено. Пальцы хрустнули. Завтра будет просить моей руки у маменьки. Сегодня, говорит, поздно. Это делается, говорит, по утрам. Правила, душка!
Кэтт. Видите, Ларя…
Из беседки выходит Остужев.
(Вздрогнув, но сейчас же овладев собой, слегка вскрикивает.) А!
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Джентльмен - Александр Сумбатов-Южин бесплатно.
Похожие на Джентльмен - Александр Сумбатов-Южин книги
- Стена - Александр Галин - Драматургия
- Мафия и нежные чувства - Люк Шомар - Драматургия
- Обнаженная со скрипкой - Ноэл Кауард - Драматургия