– Вижу, они тебе уже надоели.
– А пиво осталось?
– Есть пиво, – раздался голос от двери.
– В ад без парашюта! – засмеялся Анджей. – Выходит, ты жив, бродяга. – Он шагнул к Эдуарду.
– Так точно, полковник.
– Ну и как устроился в России-матушке?
– Да сначала скучал, тянуло обратно. Но Ирина удержала. Говорит, выбор за тобой. Или война, или мы с Анджеем.
– Погодь, – удивился полковник. – Какой еще Анд…
– Сыну у меня уже полтора года, – улыбнулся Эдуард. – И назвал я его в честь человека, спасшего мне жизнь.
– В ад без парашюта, – растерянно посмотрел на него Анджей. – Значит, растет маленький полковник. А ты какого черта молчишь? – накинулся он на Катка.
– Так я не в курсе, как они сына назвали. Мы встретимся – привет, и все. Масти у нас разные.
– Так, – решил Анджей, – топаем в магазин, покупаем все, что нужно маленькому тезке, и вперед. Жена не наладит?
– Не наладит, – засмеялся Эдуард. – Только не надо разговоров при ней о…
– Ты меня за кого держишь? – усмехнулся Анджей. – Все, тронулись.
– А банька? – спросил Каток.
– Через пару часов вернусь, тогда и вымоюсь. Хотя, – тут же передумал он, – вот что… – Анджей сунул в руку Эдуарда несколько купюр евро. – Топай в магазин сам… нет, подожди минут тридцать, вместе пойдем. А то накупишь что подешевле. Я сам выбирать буду. – Он посмотрел на Катка: – Пойдем, покажешь, как там и что. И полотенце дай. Иракскую грязь с себя смыть надо.
– Что-то долго нет нашего папы, – сказала игравшему с большим медведем малышу Ирина. – Хотела я посмотреть на легендарного полковника, но, видно, не придется. Слышала о нем очень много разного, а ни разу не видела. Интересно, когда придет папа? – Улыбаясь, она поцеловала малыша.
– Папа! – засмеявшись, выговорил мальчик.
– Не думаю, что папа скоро придет. – Она взяла сына на руки. Послышался шум подъехавшей машины. Ирина подошла к окну. Увидела остановившуюся «четверку». Из машины вышли Эдуард и незнакомый ей мужчина лет сорока пяти. В руках у них были две большие сумки. Последним появился Каток, который вытащил из машины еще две сумки.
– Господи, – весело удивилась Ира, – чего они набрали? Наверное, выпивки, – недовольно прошептала она. Посмотревшись в зеркало и привычным жестом поправив волосы, женщина пошла к двери.
– Ирина! – услышала она голос мужа. – Встречай гостей! Полковник приехал. Набрал нашему Анджею всего.
– Где тезка? – спросил вошедший следом Анджей. – Добрый день! – Увидев Ирину, он щелкнул каблуками. – Анджей Гончаров.
– Ирина Орлова, – вытянувшись, четко отозвалась она. – Жена вашего капитана, господин полковник.
– Ну и язва она у тебя, – прошептал Анджей.
– Так точно, полковник, – рассмеялся тот. – Но мне она очень нравится.
– Господи! – открыв сумки, ахнула Ирина. – И куда же все…
– Тезке, – не дал договорить ей Анджей. – Может, наконец покажете мне маленького Анджея?
Остановившись у двери, Каток спросил Иру:
– А это куда?
– Что там? – поинтересовалась она.
– Сладости разные, фрукты и напитки, – ответил за Катка Эдуард.
– В начале девяностых он все под собой держал, – раздраженно говорил Кавалер. – Брал где хотел. И питерские его отлавливали, и другие, кто мечтал заправки и придорожные кафешки под себя положить. Потом неприятности с ментами начались. Его несколько раз замочить хотели. И стреляли, и тачку взрывали. Под Ельцом он под перекрестный огонь попал, тачка сгорела, а он жив остался. Потом с ментами цепанулся с липецкими, и начали его парней брать. Он и исчез. Ну а без него вообще все заглохли. Семерых повязали, а кое-кто в тень ушел. Каток с ним где-то был. Где именно, не говорит. У полковника предки где-то недалеко живут. Но он с ними не особо контачит. Вот с ним перетереть надо, и пусть он…
– А сами-то мы не сможем разборку навести с этими черными? – зло перебил его мускулистый молодой мужчина. – Надо просто забить стрелку и разжевать им все по понятиям. А не въедут – мочить на хрен!
– У них с ментами налажено, – раздраженно отозвался седой толстяк. – Так что светанемся – и суши сухари, – криво улыбнулся он. – И в Тамбове менты у них куплены, и в Пензе. Так что голый номер с ними разбираться. Сами себе неприятностей кучу поймаем, и все дела. К тому же сейчас все заправки под себя ЮКОС сгреб. А с ними ссориться – долго не проживешь.
– Ну, положим, со всеми ментами добазариться хрен кому удастся, – проговорил мужчина со шрамом на лбу. – Конечно, кто-то прикрывает их до поры до времени. Как только в натуре ментовня займется этими черными, возьмут всех. Просто привыкли придорожные кафешки крыши иметь, вот и жируют черные, мать их! – плюнул он. – Те, кто начинал все это, сейчас бабки сделали и в бизнес ушли. Вроде как по закону навар мают. Мало тех осталось, кто начинал с перестройки. Одиночек полно, конечно, но они на крупняк не замахиваются. Таких, как полковник, считай, и нет уже, сейчас все под кем-то ходят.
– Поэтому он и свинтил, – усмехнулся мускулистый.
– Слушай, Кулак, – вздохнул толстяк. – Ты вроде как на полковника зуб имеешь. Разжуй, в чем дело, и тогда…
– Да не имею я на него ничего, – прервал его тот. – Просто он на нас кивает – мол, кавказцы у вас заруливают, – а сам в стороне остаться желает.
– А на кой хрен мы с ним этот базар начали? – усмехнулся мужчина со шрамом. – Вроде как помощи просили. Он и высказал то, что думает. Например, мне самому тошно. В натуре получается, что мы только базарим, и вне дела. А они, суки, бабки имеют. И мы ничего сделать не можем.
– Мочить их, козлов, и все дела! – предложил Кавалер. – А то мы только пытаемся что-то уладить. А они, суки, Ворона уже завалили. Сто пудов даю, их работа.
– Да в этом, пожалуй, только ментовня и сомневается, – усмехнулся мужчина со шрамом.
– А ты, Карта, кентом был у Ворона, – сказал толстяк. – И тут за кента разборку навести – святое дело.
– Ты же сам говорил, что не надо с ними связываться, – разозлился Карта. – А сейчас другой базар повел. Чего ты хочешь, Кок?
– Да вроде косяков не порю, – усмехнулся тот. – А в чем дело?
– Ты о Вороне напомнил, – вмешался Кулак.
– Хорош вам, – вздохнул Кавалер. – Не хватало еще меж собой разборку устроить. Просто у полковника парни оставались. Вот я и думал, что, может, он…
– Индюк тоже иногда думает, прежде чем в суп попасть, – проворчал Кок. – Надо было с Шерифом согласиться, и все дела.
– Под Шерифом ходить лично мне не в жилу, – покачал головой Кулак.
– Он сам даже не появился ни разу, – недовольно произнес Карта. – Присылает каких-то шестерок. А с ними базлать – себя не уважать. Даже если мы ему скажем, то получается – свое отдадим.
– А он и так здесь пасется, – усмехнулся Кок. – Поэтому мы будем иметь хоть кусок от своего пирога, а так только облизываемся. Я предлагаю связаться с Шерифом…
– Я – пас, – сказал Карта. – Мне такая хренотень…
– Я тоже на хрену видал быть шестеркой у Шерифа, – поддержал его Кулак, – хотя бы потому, что мы не в курсе, кто он есть. Может, гребень по жизни, а мы…
– Ты думай, что базаришь, – перебил его Кок.
– А ты, похоже, в курсе насчет Шерифа, – пристально посмотрел ему в глаза Карта.
– Я только знаю, что в Пензе он верх держит и по трассе берет кое-где, – проговорил Кок. – И что с азиками у него увязка и поделено все.
– Азиков там хрен да немного, – усмехнулся Карта. – Какой-то Черный во главе стоит. Так кличут ихнего главшпана. Я от знакомых базарок слышал. Но насчет Шерифа я – пас.
– Уснул, – улыбаясь, тихо проговорила Ирина. – Наигрался. Спасибо…
– Не за что.
– А вы не можете стать крестным отцом Анджея? – спросила она. – Мы его крестить хотим.
– Я вообще-то в Бога особо не верю, – тихо сказал Анджей. – Хотя и крещеный, правда, по святцам имя мое – Андрей. Анджей – польское имя, а они католики. Батя мой тоже в Господа не верует, но крестили меня точно. Так что запросто могу. А что именно там делать надо?
– Да мы и сами не знаем толком, – сказал Эдуард. – Но поп объяснит, наверное. Ты у нас останешься? – спросил он.
– Оставайтесь, – попросила Ирина.
– Надеюсь, вы моему приятелю разрешите остаться на небольшой праздничек в честь моего возвращения?
– Конечно, – ответила Ирина.
– Каток, – представился лысый.
– А мама как звала? – усмехнулся Анджей.
– Иван.
– Сейчас я поесть что-нибудь приготовлю. – Ирина шагнула к кухне.
– Да тут все есть, – остановил ее Эдуард. – Только если…
– Картошки свари, пожалуйста, – попросил Анджей, – в мундире. Восемь месяцев мечтал о ней. В столице в двух кабаках просил и заплатить обещал, не вышло.
– Сейчас сделаю, – засмеялась Ирина. – Эдька тоже первую неделю одну картошку ел.
– И я люблю, когда бабок нет, – негромко сообщил Каток.
Афганистан, Мазари-Шариф
