– Милый, выходи, – шёпотом взмолилась моя жена, чтобы не разбудить ребёнка. – Она уже у подъезда стоит, с двумя сумками, а я на цепи не дотянусь!
Тут не поспоришь, запоры у нас в доме серьёзные, без кодового слова, обновляемого раз в неделю, незваный гость может быть размазан упавшей бетонной плитой ещё на входе. Кстати, плиты у нас хорошие, импортные, из Древнего Рима, ещё со строительства Колизея запаслись. Я быстро вылез, накинул на плечи домашний халат, поверх него проверенный бронежилет, винтовку за спину, пару гранат на пояс, армейский нож в зубы и, нежно улыбнувшись жене, покачивающей кроватку Захарии, пошёл впускать в наше семейное гнёздышко стихийное бедствие – тёщу. Что я делаю, кто бы знал…
– А вы слышали, что, по мнению историка Задорнова, слово «тёща» произошло от слов «тише» и «ещё». То есть «ещё тише», – как можно деликатнее намекнул я, впуская милую маму моей супруги в дом. Хотя лично мне всегда казалось, что «тёща» это от словосочетания «та ещё…».
Поверьте, старая вешалка слишком зажилась даже по меркам Ада. Упёртая старуха, ветеран ещё демонско-ангельских войн, шесть рядов медалей на груди (по праздникам Дня независимости Пекла), спортивный образ жизни и прописка в тихом районе, куда даже я не рискую заходить без гранатомёта. Стреляет на голос, владеет ста семнадцатью ступенями рукопашного боя, ранена бог знает (даже Он не знает!) сколько раз и сшита пьяными хирургами заново.
Всегда была категорически против нашего брака – семейный тотем «самка богомола», то есть после секса просто откусывала очередному мужу голову. Ну что я вам объясняю, каждый третий в России и так меня поймёт, посочувствует, хлопнет по плечу и предложит выпить. Уважаю, братаны…
– Выродок ещё не сдох?
Вместо ответа я просто прищемил ей дверью нос.
– Ясно, – без обид ответила «наша мама». – Пусти к дочери, гад, имею право!
– Азриэлла будет так рада, – ни на йоту не соврал я, дипломатично не озвучивая собственную реакцию. В смысле моё мнение относительно вызовов «любимой тёщи» вы знаете. Но, боюсь, и она тоже.
– Хотя мне-то чего бояться? Я у себя дома!
– Чё ты там сказал-мяукнул-прочирикал, зятёк? – Мне в живот упёрся ствол автомата «узи».
– Что я у себя дома, – нежно напомнил я, вырывая чеку из гранаты и поднося ей к уху. – Если в результате случайного выстрела с вашей стороны я вдруг разожму пальцы, то, как говорят крымские татары, вам таки кирдык!
– А кто к нам пришёл? Мама-а. – Из кухни высунулась всё ещё прикованная к батарее Азриэлла.
Мы с тёщей переглянулись, убрали оружие и дружно сделали вид, что просто обнимаемся.
– Милый, ты у меня такая прелесть.
С рождением малыша Азриэлла стала неприлично сентиментальной для демонессы. В нашем кругу это выглядело как-то… слишком откровенно, что ли. В любом случае, сюсюкая с Захарией, она становилась столь наивна и беззащитна, что у меня практически замирало сердце. Её убьют…
– Азриэллочка, дочечка! Ну, признавайся, плутовка, где мой внук?
Если я минутой раньше говорил, что моя жена стала доверчивее, это не значит, что она безнадёжно поглупела.
– Мама, родная мама! Дорогой, возьми её на прицел. Если дёрнется, стреляй без предупреждения.
– Дочка-а…
– Да, мамочка-а! Будь добра, надень наручники и намордник, они в правом верхнем ящике комода в прихожей. Лучше сама надень, не провоцируй. Ага. Спасибо. Я знала, что ты поймёшь. Люблю тебя, мамуля-а…
Возможно, мне следует кое-что пояснить. Ну, типа там вдруг вы не знаете самого элементарного? У демонов редко рождаются дети. Просто увеличение демонического поголовья не входит в планы Всевышнего и вполне себе устраивает нашего властелина. Если же малыш чудом рождается, то родители не позволяют сожрать его другим демонам лишь потому, что сами намерены зажарить его, когда тот прилично наберёт вес.
А теперь представьте себе, что должна ощущать старая, уважаемая демонесса при виде не просто ребёнка, а человеческого детёныша?! Единственное, на что остаётся уповать, так это на крепость наручников и надёжность намордника. Ну и Азриэлла, сама бдительность, разумеется, не подпустит слишком близко свою маму к колыбельке.
– Да, шеф. – Телефонный звонок воззвал ко мне в самое неподходящее время. – Разумеется, но… Да. Да. Само собой, если такие шикарные предложения. Нет. Нет. Я еду. Адрес? Понял, получу у многоногой секретарши. А вы экстремал, шеф, она же… Понял. Заткнулся. Не моё дело. Отправляюсь по вызову!
– Дорогой? – обернулась ко мне моя жена.
– Веган, – коротко бросил я, лихорадочно переодеваясь. – Срочный вызов. Двойная премия! Парень уже почти кормится солнечной энергией, но на улице третий день дождь. Его не устраивают пункты договора, требует переписать.
– Иди, любимый, тебе полезно есть поменьше мяса.
– Веган, говорю же. Какое мясо по определению? Кости одни.
– Будут вкусные хрящики, возьми домой.
– Разумеется, милая.
Мы церемонно расцеловались на расстоянии так, чтобы она не прокусила мне щёку, а я не свернул ей шею. Тёща тихо сопела в углу, пуская носом пузыри сквозь намордник, и красный шарик на ремнях, зажатый меж её зубов, выразительно говорил о том, что к вопросам сохранения семьи моя супруга подходит очень серьёзно.
– Вернусь как можно скорее! – с преувеличенной бодростью в голосе пообещал я, выскакивая из квартиры в подъезд. На первом этаже уже выстроилась в ряд целая очередь из восьми бабулек с тарелками в руках.
– А что ж малыша ещё не разделали?! Охти мне, тянут и тянут…
– Не дождётесь, – объявил я, прямым ударом в челюсть сбивая первую так, чтобы дальше они валились на манер карточного домика.
Старушки-демонессы посыпались в доминошной прогрессии, хихикая и матерясь. Что ж, и в их возрасте, да на пенсии, по зубам получить и то развлечение. У нас в Аду с культурной программой негусто, певцы рока и попсы уже и здесь всех достали, а вопящие грешники такие спектакли в котлах отыгрывают, что никакого театра не надо.
За моей спиной слышалось счастливое щебетание умилённой Азриэллы и приглушённый рык её мамочки. За крошку Захарию я не волновался, если тёща покажет ему хоть один зуб – дочь не задумываясь оторвёт мамочке голову, зафутболит на Марс, и любой суд её оправдает. Хотя какие здесь суды и судьи, можно только обняться и поплакать…
– Вот адвокаты у нас хорошие, – бормотал я себе под нос уже наверху, в человеческом мире, садясь за руль старенькой иномарки. – Недаром считается, что если Суд и Справедливость от Бога, то все адвокаты однозначно от дьявола. В своё время мы провели такой эксперимент в Нью-Йорке, теперь благословенные США стоят на первом месте по количеству преступников и адвокатов на душу населения. Горжусь ли я этим? О да!
В этом городе мне редко нужен навигатор, я получил сюда назначение ещё во времена Ивана Грозного. Кстати, хороший был царь, истерик и психопат, но интересы государства ставил превыше всего! В сравнении с политиками современной Европы имел нереальный уровень самостоятельности.
– Как он там ответил английской королеве? – пустился вспоминать я, выруливая на главную улицу, адресат находился в центре. – Великий московский государь просит вашей руки! А она ему: типа ой, я бы рада, но палата лордов против. Отказала самым деликатным английским способом? Фигу! Просто потому, что не хотела замуж за «русского тирана». А он ей в ответ: простите, ошибочка вышла! Я-то думал, что царицу под венец зову, а не служанку каких-то там лордов. Подчиняйтесь им и дальше, а нам такого добра и задаром не нать, и за деньги не нать!
С трудом припарковавшись у магазина «Погребок», я оставил машину, потому что дальше проще пройти пешком. Погодка отличная, почему бы и не пробежаться? Вопреки всеобщему заблуждению приставы Ада не ведут разгульный и свободный образ жизни.
Наоборот, начальство вечно гоняет нас в плане спорта, здорового питания, требуя поддерживать себя в хорошей форме. Почему?
Ну, учитывая, что мы в любой момент можем столкнуться с ангелами быстрого реагирования, такие требования очень даже разумны. Хотя, по совести говоря, совершенно бесполезны. Ибо они нас били, бьют и будут бить. Это же ангелы. Что с ними сделаешь?
– И всё-таки я люблю Ивана Грозного, – непонятно кому и зачем поведал я, нажимая кнопку домофона. Раз. Два. Молчание. Но ведь этот гад стопроцентно дома, уж мне-то врать не надо, я его щавелевый суп без маргарина за километр учуял.
Вскоре меня впустил подошедший дед-ветеран, которому я честно сказал, что иду вытрясать душу предателя Родины из двадцать восьмой. Поднялся на лифте, кошек в подъезде не было, а они единственные, кто может видеть нашу истинную сущность. За что ж ещё, как вы думаете, их обожествляли в Древнем Египте? За нежное мурлыканье, что ли, ой, не смешите меня…
– Вениамин Викторович? – спросил я, когда после восьмой длинной трели звонка за дверью раздались слабые шаркающие шаги.
