А тут открываются такие жизненные перспективы! Если я найду и увижу эти слова, то про меня снимут кино и покажут его в сельском клубе. Плюс про меня узнают все вокруг, даже в нашем районном центре Куртамыш. Слава обо мне пойдет по всем селам, как о полководце Чапаеве, который воевал в Гражданскую войну.
А Куртамыш – это вам не Ключики, он по размерам раз в шесть больше нашей деревни, современный город. Я с родителями в нем был уже неоднократно. Мне он нравился своей «индустриальной мощью», потому что там был аэродром с самолетами – «кукурузниками», которые взлетали рядом с шоссейной трассой. «Кукурузниками» их называли потому, что они применялись для опыления кукурузы на колхозных полях. Куртамыш был первым современным городом, который я видел в своей жизни и был уверен, что больше его по размерам нет городов на земле. В нем есть даже автобусный вокзал, деревянное строение столетней давности, несколько двухэтажных зданий. В магазинах продают мороженое не только в бумажных стаканчиках, но и в вафельных, а это уже вкуснота космического масштаба. И еще мои любимые тульские пряники.
Мороженое в нашем деревенском магазине иногда тоже появлялось, но только по большим праздникам и в малых количествах. Конечно, помимо мороженого, в наш магазин завозились и другие дефицитные товары. Правда, они завозились почему-то через пожарную заднюю дверь. Наверное, потому, что через центральную дверь их завозить категорически нельзя. У жителей нашей деревни при виде такого товара мог бы случиться инфаркт. А таковым было все: от сахара и до спичек. Спички и сахар, конечно, были не в таком дефиците, как одежда и обувь, но этот товар особый, он не для всех, только для элиты нашей деревни. Дефицит сразу расходился по известным адресам и по большому знакомству, а такими в то время были те, кто имел хоть какую-нибудь должность выше разнорабочего.
Первым таким адресом был управляющий нашего совхозного хозяйства. Его власть распространялась на все движимое и недвижимое имущество совхоза. Мог казнить, миловать, назначать на любые работы, не нарушая негласную конституцию, которую он сам же для себя и написал. Жаловаться на него в вышестоящие органы было бесполезно, он всегда был прав. Контролирующие органы были обязаны ему тем, что он их «подкармливал», как хищников в зоопарке, мясом, которое, к тому же, выделялось на деревенскую столовую. Часть привозимого товара всегда принадлежала только ему. Про темные дела управляющего все жители деревни знали, но делали вид, что им про это ничего неизвестно.
Но, наверное, главнее управляющего все же являлся совхозный конюх дядя Паша Плюхин. Под его властью были лошади нашей деревни, которых в домашнем хозяйстве содержать было строго запрещено. Государство подумало-подумало и решило, что, если крестьянам разрешить содержать лошадей в личном подворье, то государства, как такого, не будет, оно просто потеряет свою значимость. Зачем оно будет нужно, если крестьянин сам, на своем гужевом транспорте, используя его в хозяйстве, может обеспечить не только себя, но и других? А это государству не выгодно. Поэтому значимость конюха в иерархии «начальство» было высоко. Это как сейчас должность Президента страны. От Президента зависит: быть стране или нет. Так и от конюха: заготовишь ли ты вовремя на зиму дрова, сено и многое другое или положишь «зубы на полку». Так, по крайней мере, говорили в народе. Ну и, конечно, следующим «высокопревосходительством» был продавец магазина. Продавец магазина в то время – это как сейчас председатель Правительства России и его приближенные министры. Сами понимаете, быть у кормушки и не взять – невозможно. Продавец отличался от жителей села тем, что на нем всегда была такая одежда, которой в гардеробе ни у кого не было. Статус его был высок, количество приближенных к его телу было ограничено.
Извините, опять отвлекся немного от рассказа отца.
После услышанной истории я сразу же приступил к следствию. Стал расспрашивать отца, где они искали это место, перечисляя наши деревенские названия, которые на тот возраст знал. Искали летом, зимой, утром, вечером, днем или ночью, в какое время суток это все произошло? Отец ничего дополнить к своему рассказу не смог.
Я, конечно, не стал дожидаться утра, решил начать поиски, каждая секунда была дорога, выбежал во двор: может, сейчас, в эту минуту над своим домом на небе я увижу эти слова, хотя ни читать, ни писать не умел.
Кругом стояла ночь, а на небе только яркие звезды и луна, которая гостила прямо над трубой нашего дома.
Я уже знал на небе созвездие «Большой медведицы», которое мне показал старший брат Михаил. А он знал на небе не только «Большую медведицу», но и малую, но ее, в силу своего возраста, я найти еще не мог. Вышеуказанное созвездие находил за какие-то секунды, когда мы с отцом вечерами выходили посмотреть на звездное небо. Отец делал вид, что не может найти, я ему объяснял, как просто определить Медведицу среди других. Эти шесть ярких звезд я показывал пальцем на небе и, обводя их пальцем, рисовал ковшик. Почему ковшик? Мне так объяснил брат. Созвездие и впрямь похоже на кухонный ковшик, если соединить все звезды одной чертой.
Но ни около созвездия, ни на Луне и нигде далее никаких слов не было видно. Решил отложить свои поиски до утра.
Я вернулся домой, забрался на свои любимые полати, лег на дедушкин тулуп и стал думать, как мне начать поиски волшебных слов. Деревня большая, лесов и гор много, за один день все не обойдешь. Но внутренняя интуиция мне подсказывала одно место, которое находится за околицей деревни. Я в этом месте уже бывал со своей бабушкой. Живописнейшие места! И там растет хмель, который обвивает кустарник, растущий по берегу реки. Бабушка заготовляла хмель на зиму и использовала его при приготовлении опары для выпечки хлеба. Я ей помогал в этом ответственном деле.
Сейчас выпечкой хлеба никто не занимается, можно все купить в супермаркете. Дрожжи раньше тоже были, но почему-то сельские жители использовали хмель.
От нашего дома это место находилось далеко, но я решил обмануть бабушку Таню, которая была главным надсмотрщиком надо мной. Мне для секретной экспедиции часа полтора будет достаточно, чтобы добежать и обследовать это место. А ей я скажу, что пойду к реке за камышом. Я из него изготовлял стрелы для моего индейского лука, сделанного из ветки ивы. Заподозрить меня в обмане она не сможет, так как стрел в моем колчане осталось немного, они были истрачены в каждодневных боях с «бледнолицыми американцами».
Меня без надзора старших уже отпускали не только до реки, тем более она была в 50 метрах, а даже дальше, но уже с Васьком. Но я решил не посвящать в свою секретную миссию даже Васька. Поиски буду проводить тайно, тем более, в рассказе отца были точные инструкции – никому не говорить, а то не быть мне счастливым. А это серьезные требования, надо не упустить свое счастье.
План уже был готов, утвержден, обжалованию не подлежал. Надо было только побыстрей уснуть, выспаться и начать серьезное дело «государственной важности» – поиски волшебного места. Уснуть не удавалось, в голову лезли разные плохие мысли: вдруг кто-то в деревне пошустрей меня и найдет волшебное место? Ведь дед Сема, баба Ганя, да и братья слышали слова отца. У нас в деревне, если знают двое, то знает и свинья. Расскажут ребятишкам, а они быстро найдут и будут первооткрывателями.
Допустить этого я не мог. Надо было приготовить пути отхода: рассказ отца нужно каким-то образом зашифровать. Всем буду говорить, что он рассказал мне эту историю, как очередную сказку.
Решил так и действовать. Мол, взрослые меня разыграли, что и делали раньше. Особенно «мастером» в этом деле был наш сосед дед Володя Викулин. Приходя к нам в гости, разными способами он пытался меня обмануть.
Хорошо помню один случай. Однажды он сказал, что был в городе Куртамыше и купил слона на колхозном рынке. А потому пришел попросить, чтобы я нарвал для него крапивы, и тогда он разрешит мне его покормить. Слона, якобы, он купил для работы в лесу и собрался на нем возить бревна, и нужно его хорошо кормить.
Я, конечно, в его шутку поверил, пошел рвать крапиву, слон же больше коровы и ему нужно много травы. Об эту крапиву себе все руки обжег, на них кожа покрывалась шишками. А дед Володя смеялся до колик, был доволен, что обманул меня.
Родители целый день были на работе и об этих шутках не могли знать. Но если об этом каким-то образом становилось известно маме, то она была крайне недовольна и выговаривала деду.
Я в долгу перед дедом Володей долго не остался, контрудар был молниеносным. Проволокой я завязал дверную ручку на его калитке, которую он не мог открыть изнутри. Чтобы ее развязать, ему пришлось обойти свой картофельный огород и вернуться к дому, а это долгий путь. Еще до окончания операции я сделал наблюдательный пункт, который расположил напротив его дома в растущей конопле. Трава была такой высокой, что не было видно даже молоденьких телят, прячущихся здесь от жары. Дед Володя меня в таких зарослях тоже видеть не мог. А я с удовольствием наблюдал за тем, как он со своей женой бабушкой Мотей ругались, говорили, что пойдут в сельсовет и будут жаловаться участковому милиционеру. Думали, что им это сделали взрослые ребята. Счет стал «один-один», мы были с ним в расчете. На меня он подумать никак не мог, ведь в деревне такими «делами» занималась молодежь. Старшие ребята по-всякому развлекались, особенно – в ночное время: кому калитку дровами заложат, кому – ворота с петель снимут и на землю бросят.
