другой стороне конюшни. – Лучше езжай поскорее.
– И на целый день, – соглашаюсь я.
– Там у тебя в седельных сумках сухофрукты и фляга с водой.
Я благодарно улыбаюсь. Редна треплет меня по плечу и передает поводья.
Я выезжаю из городка в сторону леса и веду Желудя быстрой рысью, пока дорога не сменяется узкими тропками. Деревья здесь растут далеко друг от друга, еще по-летнему яркое солнце обсыпало пятнами землю, усеянную листвой. Я еду в лощину, по которой мы с Желудем часто гуляем.
Сбежав так поспешно, не прихватив ни книгу, ни вышивку, я осталась без дела на весь день; не видно вокруг и целебных трав, которые я иногда собираю для нашей знахарки под деревьями и на полянках. Поэтому я просто сижу на прогретом камне, слушаю, как тихо жужжат вокруг насекомые и машет хвостом пасущийся рядом Желудь, и думаю о короле, его сыне и словах матери.
Мне не под силу разгадать мотивы гостя, это не вышло даже у королевы со всем ее Советом, так что вряд ли ответы отыщутся в лесу. Зато теперь я знаю, что мать настроена на скорейшее соглашение о помолвке. Поэтому теперь нужно придумывать, как вести себя при короле, чтобы он хотя бы не сразу стал презирать меня. Пусть он и отметил честность как что-то значимое, слова эти лишь политический ход. Сказать что-то хорошее и будто бы ценное обо мне при всем дворе, чтобы посмотреть, как мое семейство поведет себя в ответ. Король точно так же, как и они, вскоре решит, что я бестолковая, если уже не решил. И сын его будет того же мнения. И я не представляю, как от этого спастись.
Когда утро перетекает в день, поднимается легкий ветерок.
– Друг мой, – спрашиваю я, поворачивая голову, – это ты?
Ветер отвечает запахом лета. Здесь.
Я улыбаюсь. В этой лощине Ветер навещает меня с самого детства. Я быстро сообразила, что больше он ни с кем не говорит, и со временем cтала поверять ему все свои тайны, а дружбу нашу таить от других. Вряд ли правильно водиться с лесными духами, даже если именно этот вовсе не такой своенравный, как пишут про них в старых сказках.
– У нас гостит король Менайи, – говорю я.
Ветер треплет мои юбки. Аккуратно колышет травинки у подножия камня, на котором я сижу. Гостит?
– Мать надеется, что он приехал устроить мою помолвку с сыном, принцем Кестрином.
Я думаю об огромных равнинах Менайи, об их похожем на скороговорку языке, который едва знаю. О том, что не представляю, как жить в городе, из которого не выбраться в лес и в котором не с кем поговорить, кроме совершенно чужого принца. Заправляя в прическу убежавшую прядь, замечаю, что пальцы у меня дрожат. Крепко стискиваю руки и вжимаю их в колени.
Ветер ворошит и снова приглаживает мои волосы. Не надо страха.
Я задумчиво киваю. Ветер редко произносит больше одного слова, а значит, сейчас он уверен, что дело серьезное. Я улыбаюсь. Что может Ветер знать о браке?
– Я всегда понимала, что когда-нибудь мне придется выйти замуж, и обязательно за кого-то чужого. Но… но надеялась, что этому незнакомцу будет до меня какое-то дело и что сердце у него окажется добрым.
Я вспоминаю насмешливое приветствие короля, холодный оценивающий взор командира солдат, равнодушную свиту, и в груди неожиданно тяжелеет.
– Мне страшно, – признаюсь я Ветру. – Что там со мной будет? Как я хотя бы выживу в семье, половина которой погибла?
И все до единой женщины.
Ветер затихает. Может быть, понимает меня, а может – тоже больше не находит слов.
Я выезжаю в сторону дома намного раньше ужина, Ветер провожает меня шорохами и шелестом леса, пока тропинки не выводят на широкую дорогу. Редна встречает меня за воротами, ловко перехватывает поводья Желудя и помогает мне спрыгнуть на землю.
– Переговоры еще идут, – говорит она, – но ты лучше не ходи пока через залы.
В этот раз Стряпуха меня не прогоняет. Просто указывает на табурет возле одного из столов, объявляет, что я не работаю, и оставляет сидеть. Никто с кухни и словом не обмолвится о том, что я у них, пока в доме гостит король, а меня выслеживает брат.
– Ты что-нибудь разузнала? – спрашиваю я Дару. – Они упоминали принца?
– Совсем немногие говорят по-нашему, и все, похоже, выучены не сплетничать. Их командир – Саркором зовется – пристально за этим следит.
Вот уж в чем не сомневаюсь.
– Зато они не пинают собак и не переводят еду, – добавляет служанка. – По мне, так пусть живут тут сколько угодно, если честно.
А по мне, так пусть поскорее уезжают, лишь бы без меня.
На другой день, направляясь в домашнюю часовню, я делаю ужасную глупость. Я решаю, что во время очередной встречи можно спокойно ходить коридорами, но, когда я иду мимо комнаты переговоров, дверь вдруг распахивается. Я отступаю на шаг, и у меня сводит живот под взглядом брата. Он улыбается.
– Алирра, какая встреча. – Он подходит и стискивает рукой мое запястье. – Почему бы нам не прогуляться?
Я скованно киваю, не решаясь отстраниться, пока на нас с любопытством смотрят все дворяне, что были в комнате. Брат уводит меня по коридору, сжимая руку все крепче в прозрачном намеке на то, что меня ждет.
– Принцесса Алирра! – раздается сзади чей-то голос. Мы оборачиваемся одновременно и видим, как в нашу сторону уверенно шагает король. – Смотрю, вы желаете побеседовать с братом. Надеюсь, позволите отнять у вас несколько минут?
– Разумеется, милорд, – отвечает за меня брат, разжимая руку. Мрачно смотрит на меня с нехорошей ухмылкой: – Мы поговорим позже. Я найду тебя.
Король кивает в ответ и жестом зовет меня за собой. Я подстраиваюсь под его шаг.
– У вас есть сад? – спрашивает он. – Какое-нибудь тихое место для беседы?
– Там одни пряности, милорд.
– Подойдет, – отвечает он, на миг сверкнув зубами. Я веду гостя к дальним воротам сада, потом вдоль грядок укропа, тимьяна и чеснока. Молчу, понимая, что он сам заговорит, когда изволит.
– Насколько ваша мать откровенна с вами? – Вопрос звучит уже в самой глубине сада.
Я искоса бросаю на него взгляд.
– Достаточно, милорд.
Губы короля изгибаются, и я впервые вижу его настоящую улыбку.
– Честно?
Я останавливаюсь около грядки огуречника.
– Много ли мне нужно знать, милорд? Только то, что вы подбираете невесту сыну.
– Подбираю, – соглашается он. – Как часто вы присутствуете на заседаниях вашего Совета?
– Никогда, милорд. Вы ведь должны понимать… – Я теряюсь и осознаю, что не вправе говорить чужому королю, что он должен или не должен понимать. Как не вправе и лишать свою страну союзника.
– Понимать что?
Я с трудом нахожу способ аккуратно закончить мысль:
– Что… мне не место на встречах Совета.
– Вы никогда не унаследуете трон?
Вообще-то могла бы, но Совет, скорее всего, не позволит мне, с
