- Привет! Чего в такую рань?
- Здорово! Да уже 10 часов! – «Не фига себе, время-то летит», - я с удивлением посмотрел на часы в телефоне. - Действительно. Чем обязан?
- Да вот свободный день выдался, дай думаю, позвоню. Может, встретимся?
- Легко. Приезжай на набережную, туда, где летние кафешки стоят, я там зависаю.
- Ты что?! Пьёшь, что ли?
- Хорош, а?! Давай без нравоучений! Приезжай.
- Ладно, сейчас буду.
Приезд Тихона обещал бурное продолжение банкета, выпить кореш любил и умел. Я честно сказать даже побаивался с ним выпивать. Угнаться за ним было практически невозможно, Тихон моментально пьянел, но умел находиться в таком вот пограничном состоянии очень продолжительный отрезок времени. Я решил, что мне лучше крепче пива ничего не пить, хотя бы поначалу. Пока Тихон добирался кафе уже начало функционировать по полной программе. Хозяин врубил музыку, его земляк уже вовсю колдовал над мангалом, а я стал пить пиво из кружек, так почему-то показалось вкуснее. Тихон прибыл, когда я уже допивал пятую или шестую кружку, удивляясь тому, что ещё ни разу не сбегал отлить. Для приятеля я заказал водки, ибо Тихон придерживался мнения, что употреблять пиво – только деньгам перевод. Я не спорил, к тому же кореш приехал уже значительно «на кочерге», и экспериментировать был явно не настроен. Если для меня выпивка была развлечением, то для Тихона она уже давно стала смыслом жизни. То есть вот именно смысла-то в своей жизни он и не видел, и это своё разочарование заливал спиртным, уже довольно-таки продолжительное время.
Обменявшись дежурными фразами, мы надолго замолчали, попивая свои напитки. Мою попытку заказать шашлык Тихон присёк на корню: «Баловство это. Вон у тебя сколько всего!». Я ограничился тем, что попросил официантку нарезать лимон и посыпать его сахаром, а себе заказал фисташки и очередную кружку.
- Ты знаешь, я вот хочу организовать встречу курса, - ни с того ни с его брякнул я, - двадцать пять лет, как ни как.
- На кой ляд тебе это надо? – Тихон выцедил стопку водки – он именно цедил её, несчастную, видно уже совсем не лезло, - и, занюхав кусочком лимона, посмотрел на меня на удивление трезвыми глазами. – Кого ты хочешь увидеть? Ну, вот так, конкретно?
Я пожал плечами и отхлебнул из своей кружки. Пиво уже не просто горчило, а было противно даже проглотить то, что оказалось во рту. «Господи, вот уж не думал, что и пивом можно опиться до сблёва», - я всё-таки сглотнул. – Слушай, а может мне водки выпить, а? Пиво уже не катит.
- Не, - Тихон покачал головой и достал из пачки сигарету своего вонючего «LD». – На хер, ещё хуже будет.
- А может вина взять? У них тут портвешок азерботовский есть неплохой, в том году только его и употреблял, - с надеждой поинтересовался я у профессионала. Я, конечно, Тихону в профессионализме-то не уступлю, это уж как минимум. Но все мои «подвиги» в прошлом, а вот он ведёт борьбу со Змием непосредственно последние пять лет. Может мои знания устарели, может какие-то новые алкогольные веяния появились, новые тенденции, так сказать, а я и не в курсАх…
- Чё сдурел? – Тихон посмотрел на меня как на неопытного выпивоху. И так, всё ясно: за прошедшее время ничего не изменилось - мешать пиво с вином, а особенно креплённым по-прежнему считалось моветоном.
- А на счёт «встречи»… - я чуть ли не зажмурившись, одним махом допил кружку. - Как тебе сказать,.. юбилей всё-таки, двадцать пять лет, ни хрен собачий,
- Ну, и хуй ли?!
Прошла неделя…
Запой явно удавался. Пилось на удивление легко, весело и непринуждённо, а потому очень не хотелось прекращать. И второе дыхание уже открылось, прямо как у марафонца после тридцатого пятого километра. Да, и вот ещё что, конечно же, погода. Погода была великолепная: ни жарко, ни холодно, ни капельки осадков, ни ветерка. Короче: пей, не хочу. Вот я и хотел, и пил. Почему и зачем – это уже другой вопрос.
Каждое утро, исправно мучаясь с похмелья, я пешком направлялся в кафешку, расположенную через две автобусные остановки от моего дома, и каждый раз оказывался там первым посетителем. Кафе держали кавказские люди, и меню, как и во многих подобных заведениях, разнообразием не отличалось: шашлык и люля, зелень и лаваш, чай-кофе и водка-пиво. В общем, всё что надо. Поначалу заспанные работники были немного недовольны моими ежедневными ранними появлениями, ибо, как раз в это время они подготавливали открытую площадку к наплыву посетителей, и моя небритая физиономия – а бриться во время запоя мне всегда лень, - их немного напрягала. Но потом, дня через три, видя, что я не собираюсь изменять своей привычки появляться, ни свет - ни заря, смирились, и мы даже стали здороваться. А с одним из официантов, за столик, которого я всегда садился, у нас таки, и вообще, сложились почти приятельские отношения. Парнишка был молод и с явной среднеазиатской внешностью, а звали его почему-то Миша. Увидав, что я захожу на веранду и брякаюсь за его столик, он тут же бросал все дела и бежал ко мне, вежливо здоровался, протирал полотенцем поверхность стола и доставал блокнот, ожидая заказ. Его усердие и радушие объяснялись не только врожденным для восточных людей уважением к старшим, но и размером чаевых оставляемых мной каждый раз. Заказывал я всегда люля-кебаб, зелень, сыр и бутылочку вина. Пить водку с самого ранья желания особого не было, да к тому же я не хотел торопить события. День, начатый с водки, грозился быстро и непредсказуемо закончиться, а помрачение сознания в мои планы никак не входило. Я отдыхал. От чего? Да от всего. Хотелось праздника, а при определённом желании он, этот праздник души, перефразируя старину Хэма «всегда с тобой».
Вот и сегодня я опять нарисовался на веранде очень рано, кивнул приветливо улыбающемуся Мише, что, мол, мои питейные пристрастия за ночь не изменились, а сам, усевшись за облюбованный столик, стал листать адресную книжку в мобильном телефоне. У меня это что-то вроде спорта. Когда я в отпуске, то есть в запое, у меня возникает жуткое желание оживить старые связи. Прямо зуд какой-то, руки так и чешутся. Чуть принял на грудь, так и сразу за мобильник, и давай искать давно забытые, но всё ещё не стёртые имена и телефоны. Раньше, до эры мобильных телефонов, у меня имелось множество записных книжек. Часто записи там были сделаны не совсем твёрдой рукой, второпях, и были трудны к восприятию, и уж тем более к прочтению. Теперь другое дело, в цифровом формате всё было ничтяк и не стиралось со временем. Правда, порой записывая контакт, я ограничивался одной или двумя буквами, и это тоже создавало свои трудности перевода. Но что поделаешь, таково уж было это моё запойное чтиво, со своими загадками и внезапными открытиями. Но в это чудесное утро я твёрдо знал, чей номер я хотел отыскать в своём мобильном. Я искал один давно уже забытый номер. Номер телефона женщины, которую я когда-то очень любил.
Если в запой окунуться с головой, то есть пить каждый день до потери сознания – кстати, в таком темпе долго и не протянешь, - пить всё подряд, без разбора, в одиночку и без закуски, то конечно ни о каком женском поле вы не вспомните, и никакого желания у вас не возникнет, это безусловно. А вот если от пития получать удовольствие, употреблять вкусные напитки, да в хорошей компании, то, конечно же, рано или поздно вы захотите женского внимания, вам просто будет необходимо ощущать рядом женское тело, чувствовать запах духов и чего-то того неуловимого что исходит от здоровой привлекательной самки. Вам начинают сняться сны, а член по утрам выпирает из трусов, как в далёкой молодости. Тому есть и чисто биологическое объяснение, ибо с похмелья индивид находится в пограничном состоянии – буквально очень близком к смерти, - и потому организм торопится выполнить своё предназначение, а именно готовность к продолжению рода. Ах, как замечательно, когда в такие вот минуты рядом с тобой в кровати находится разомлевшее женское тело, каким неистовым случается секс, каким пронзительным!
Очнувшись рано утром – а томление души и тела заставляют нас, алкоголиков, просыпаться засветло, - я, наряду с обычными похмельными ощущениями, почувствовал какой-то странный прилив сил. Виной тому был сон, который прервали своим гвалтом ранние птички оккупировавшие карниз моей застеклённой лоджии. Лежал я себе, лежал, на своём видавшем виды диванчике и под трели птичек веселых думал: «Ну, кто же их зараз с самого утра голосить заставляет, а? И почему мне так хорошо, когда должно быть очень плохо?». И вот встал я с диванчика, отправился на кухню, аккуратно выкушал, раз уж птички спать не дают, оставленные на опохмел сто грамм и с чистой совестью вышел на лоджию. Кстати, вот эти утренние сто грамм водки, можно сказать, и не считаются, как бы и не было их совсем. Это что-то вроде утренней зарядки, для разогрева организма, для промывки мозгов. В кафе-то я всё равно всегда начинал с бутылочки вина.
