Лилька подгоняла домработницу своим царственным молчанием. Анна Ивановна быстро накрыла стол, водрузила на специальную невысокую подставку ведерко со льдом, в котором охлаждалось только что открытое шампанское, и удалилась вместе со столиком.
– У меня катастрофа! – объявила Лилька, доставая шампанское из ведерка.
Саша посмотрела на «страдалицу», та была весела, бодра и привычно хороша – на катастрофу это не тянуло.
Как обычно.
– А когда-то было что-то менее масштабное? – ковыряясь в остатках своего раздражения, поинтересовалась Санька.
– Ну, Сашка, ну все, пожалуйста, не вредничай! – предложила мировую Лилечка, разливая шампанское по бокалам. – Ты что, устала сильно?
– Да, сильно! – сдалась и, расслабляясь, как-то растеклась в кресле Сашка.
– Так нельзя, Саша! – совсем иным, деловым тоном попеняла Лиля. – Сколько можно тебе объяснять!
Лиля взяла с тарелки двумя великолепными пальчиками тарталетку с черной икрой и аккуратно откусила белозубым розовогубым идеальным ротиком.
Венера, а то – не забалуешь!
– Женщина не должна так работать! – пояснила «Венера». – Женщина вообще работать не должна, у нее и так забот хватает! А ты вообще не знаю как! Как каторжанка царская!
– Царские-то еще ничего себе, почти с комфортом работали, не в пример их советско-сталинским потомкам! – устало возразила, просто так, из вредности, Санька.
– Ну как сталинская каторжанка!
– Лиль! Про мою работу мы давно уже все знаем, и ты мне давно уже все объяснила про нее и про каторгу!
– Я вот тебе сколько раз предлагала, – не унималась подруга, – давай я тебя в хорошие руки пристрою! Олигарха, конечно, не обещаю, но работать тебе больше не придется! Никогда!
– Лиль, – прервала всю эту дребедень Александра. – Про меня все понятно, у тебя-то что случилось? С одним рассталась, другого не нашла или что похуже?
– Да нет, – перестала дурачиться и перешла на нормальный человеческий тон Лиля. – У меня их было два. Я выбирала. Один побогаче, посолидней в плане связей и статуса, второй помельче масштабом, но помоложе и, главное, с бо-ольшой перспективой. Я выбрала первого, уж больно он старался меня заполучить.
Она замолчала, что-то промелькнуло в ее глазах непонятное.
Лиля была очень умна, в этом Саша убеждалась не раз, умна не в смысле квадратные корни вычислять, а в жизни, во всех ее проявлениях, а легкий флер идиотки и маленькой пустой девочки – так куда деваться, это входило в арсенал профессионализма, имидж такой – мужик, знаете ли, разный пошел, кому что нравится, чуть выпадешь из образа – и прощай, любовь с содержанием!
– Давай выпьем! – бодро предложила Лилька.
– Я за рулем, – отказалась Саша, – я лучше чаю.
Анна Ивановна для Александры всегда заваривала зеленый чай ее любимой марки. В первую же их встречу, как и подобает золотой домработнице, она подробно расспросила Сашу обо всех ее кулинарных и бытовых предпочтениях и свято их соблюдала.
– Ну пей свой чай, – согласилась Лиля.
Снова здорово!
Да что с ней сегодня творится-то?!
Всегда, неизменно шампанское числилось одним из пунктов уговоров остаться – не шампанское, так вино, – остаться, расслабиться, дать себе отдохнуть наконец и так далее, Лилька никогда не забывала эту «песню» и повторяла ее множество раз.
Может, на самом деле что случилось?
– Это катастрофа, Саша! Я первый раз просчиталась! – с надрывом призналась она. – Второй – первый в Америке. Но я никогда не делала таких ошибок!
Александра закашлялась, поперхнувшись чаем.
Да, катастрофа! Для Лильки.
– Ты же знаешь, я не из «паркетных» девочек, у меня уровень другой и задачи другие.
«Паркетными» в том обществе, где вращалась Лилечка, называли молодых барышень, охотящихся за богатыми мужиками, как правило, это были лет до двадцати пяти модельки, актриски, певички, просто тусовочные красавицы. Полный список их находится у всероссийского известного сводника, поставляющего данный «продукт» очень, ну очень богатым и вечно занятым дядечкам. Есть еще и свободные, как радикалы, охотницы, те сами ведут поисково-разведывательную деятельность по выявлению доступов и способов окучивания тех же богатых деятелей мужеского полу с целью женить их на себе – это в победном идеале, в наименее удачном варианте – стать любовницами.
Да уж! Выбор у наших мужиков стоимостью от десятков миллионов, естественно не наших дензнаков, богат, цветаст, разнообразен и всегда на блюдечке.
До рвоты!
Как сказал великий Жванецкий: «Мужской спрос настолько задавлен женским предложением…»
Лиля, в отличие от всех этих барышень, женщина умная и весьма обеспеченная, что является ее стратегической тайной. Небольшой капиталец она привезла из Америки. Как она его приобрела, никто не знал, что-то там Лиля озвучивала, некую официальную версию про трех мужей и два развода, но это никогда не будоражило Сашиного интереса – личные тайны неприкосновенны.
Так вот, Лиля вложила куда-то эти деньги. Удачно. Потом еще куда-то. И снова удачно.
Словом, ее капитал все время работал, и, невзирая на ее вечные поучения подруги на тему неженских занятий бизнесом, за своими деньгами она следила зорко – как орлица за орлятами. А еще она была из редчайшей породы женщин, которые всегда (всегда!) нравятся мужчинам – в любом возрасте, при любых раскладах. А уж все, что касалось мужчин, в этом Лилька была академиком, нобелевским лауреатом, асом высшего пилотажа!
Основное правило Лилии, которое Александра называла «гипноз с последующим правом выбора из одного варианта», гласило: «женщина – это украшение вечера, а не его продолжение». После такого постулата, ясно, мужики делали все, чтобы добиться этого загадочного и столь недоступного продолжения.
Все Лилечкины романы были настоящими – с легкой влюбленностью, ухаживаниями, хорошим сексом и тонким, просчитанным до миллиметра расчетом.
Как там у гадалок? Бубновый король и денежный интерес?
Вот-вот. Или червонный король?
– Так что за ошибка? – слегка поторопила повествование Александра. – Он оказался жадным или не таким уж богатым?
– Нет, – скривилась Лилька и запила недовольство шампанским, всем видом изображая разочарование от Сашкиной тупости. – Ты же знаешь, что таких я к себе не подпускаю! Я сначала все досконально о них узнаю, а уж потом присматриваюсь! Это обычная рабочая рутина, Саша, я же тебе рассказывала, ты что, не помнишь?
Конечно не помнит! Будет она помнить все, что Лилька болтала о борьбе за женское светло-долларовое счастье и механизмах его достижения!
Ах да! Что-то там было о том, что сначала проводится детальное расследование по «объекту», вплоть до его любимой туалетной бумаги и зубной пасты, и только потом начинается охота.
