Зато я заметил еще кое-что. Причем в тот же день, после встречи с Кареном. Едва я отъехал от офиса, как за мной торпедировал синий "Опель", и неотступно следовал за мной по любому маршруту. Внаглую. Совершенно не скрываясь. Иногда даже, где нибудь на светофоре, из салона иномарки мне радушно ухмылялись две малосимпатичные физиономии, принадлежащие мужикам не то, чтобы пожилым, но явно за сорок пять. Не бойцы Карена, это точно. Явно бывшие менты, их определить не так уж и сложно. Вполне возможно, что "топтуны" из "наружки", вышедшие на пенсию по выслуге, и уютно устроившиеся на службе у Карена. Тогда тем более непонятно, как они, люди с опытом, работали так топорно. И едва ли по собственной инициативе. Означать это могло только одно: инструкции они получили однозначные, и потому капали на нервы. Открыто. К бабке не ходи, — Карен хотел, чтобы я постоянно чувствовал внимание к собственной персоне, и не проявлял дурной инициативы. А раз так, то я, как человек нервной профессии и тонкой душевной организации, должен был как-то отреагировать. Если бы я этого не сделал, Карен насторожился бы наверняка. И я отреагировал.
На второй день непрерывной слежки, я набрал номер Карена, и вполне естественно разыграл оскорбленные чувства:
— Карен, что за дела? Ты не доверяешь мне?
Но и Карен, будь он неладен, тоже неплохой актер. И потому удивился вполне естественно:
— О чем ты, дорогой?! Не совсем понимаю тебя.
— Да все ты понял, Карен. Почему за мной два твоих архаровца катаются на синем "Опеле"? И даже не маскируются.
Карен хохотнул в трубку, и успокоил:
— Антон, малыш, это не слежка. Это охрана. Ты теперь работаешь на меня, ты очень ценный кадр и я просто обязан позаботиться о твоей безопасности. Согласись, кадры надо беречь. Они же решают все, как усатый говорил. По логике вещей не исключено, что у меня в команде есть засланный казачок от Дамира. Как и у меня в его среде. Это нормальный процесс. И он наверняка уже знает, что ты мой человек. Вот чтобы предупредить возможные эксцессы, я и приставил к тебе охрану. Они всегда будут рядом, и позаботятся о тебе, если что. Так что работай спокойно, дорогой. А на ребят не обращай внимания. Ты же не обращаешь внимания на случайных прохожих? Вот и к ним относись аналогично. Все, дорогой, мне надо работать. А от тебя жду результатов через пару дней. До связи.
Разыграно было почти идеально. Каждый из актеров безупречно сыграл свою роль, и ни один не поверил другому ни на йоту. Ну, ладно. Продолжим наш дешевый спектакль. Вот только зрители в ближайшие пару часов мне совершенно без надобности. Потому что я собираюсь сыграть сцену, которая пьесой не предусмотрена. А именно — встретиться со следователем, у которого в свое время Карен позаимствовал протокол допроса Летунова.
Найти мне его большого труда не составило. Не потому, что я такой крутой. Все же база данных УВД, — это база данных УВД. И вопреки расхожему мнению, купить ее на барахолке совсем не просто. Менты свои секреты охраняют ревностно, и взломать их сервер едва ли удастся даже самому удачливому хакеру. Я поступил проще. Просто позвонил своему давнему знакомому, замначальника убойного отдела УВД Никите Северенко. С ним у меня сложились прочные приятельские отношения, он мне вполне доверял, до известной степени, разумеется. И я вполне справедливо рассудил, что в такой, в общем-то, ничтожной просьбе он мне не откажет. И Никита моих ожиданий не обманул. Для начала поломался, конечно. Все же речь шла о сотруднике МВД, пусть и бывшем, как выяснилось. Тем не менее, в результате получасовых переговоров у меня в блокноте появился адрес и телефон следователя, который двенадцать лет назад вел дело об убийстве Бакшиша.
Теперь мне предстояло дело посложнее. Одно дело получить от Никиты адрес, и совсем другое — в этот адрес попасть. Да так, чтобы "топтуны" мои за мной не увязались. Ну, да я тоже не пальцем деланный, год службы во взводе разведки недаром прошел. Ну, и природной смекалкой не обделен. Так что план я придумал бесхитростный, и потому безотказный. Как говорится — все гениальное просто.
Ближе к вечеру я подъехал к одному из домов на Архитектурной, в котором когда то жил мою двоюродный брат. С Юркой мы выросли практически вместе, и дом этот, послевоенной постройки, мне знаком как свой собственный. Как и все дома по этой небольшой, тихой улочке. Их еще называют "сталинскими", хотя усатый к строительству ни малейшего отношения не имел. Просто строились они в конце сороковых руками пленных немцев, о чем в районе знает каждый ребенок. Так же, как и один из лучших теперь в городе кинокомплексов "Победа", ранее бывший просто кинотеатром. Как, наверное, тряслись у немцев руки, как они скрипели зубами, выкладывая на фронтоне название! Для них это слово было вожделенным, а сотворить его пришлось будучи побежденными, для победителей, которых явно недооценили. Впрочем, это все историческая лирика. Главное, на что я рассчитывал, так это на добротность и аккуратность немецких архитекторов. Они, по европейской традиции, строили дома с проходными подъездами, что в нашей глуши считалось ненужным излишеством. Конечно же, все двери запасных выходов позже были наглухо заколочены, по советской привычке делать все через задницу. Но нам, тогдашним пацанам, такой пустяк совсем не мешал расковырять гвозди, чтобы можно было втихаря улизнуть при игре в казаки-разбойники. Вот и пригодились отроческие навыки.
Синий "Опель" остановился метрах в двадцати от меня. Из открытых окон тут же потянуло сизым дымком. Видно, мои соглядатаи решили, что я к очередному фигуранту, и настроились на долгое ожидание. И правильно. С полчаса вам, родные, придется потерпеть.
Войдя в подъезд, я вдохнул знакомые с детства запахи коммунальных квартир, которые не расселили до сих пор, с ностальгией вспомнил беззаботное детство, вздохнул, и преодолев несколько ступеней, спустился в полутьму черного входа. Машинально нащупал пальцами огромные гвозди, которые мы давным-давно с пацанами превратили в удобные ручки. Повернул их, и слегка надавил плечом на дверь. Дверь скрипуче подалась, и на площадку ворвался дневной свет с улицы. Надо же. Столько лет прошло, а все осталось, как было. Приятно, что хоть что-то остается в этой жизни неизменным.
Выскользнув наружу, я осторожно прикрыл дверь, подпер ее подобранным на газоне камнем, и зашагал во дворы, на противоположной стороне улицы. Нет, я не бродил бесцельно, пытаясь убить время. Просто следователь, как выяснилось, живет на соседней улице, буквально в ста метрах от бывшего дома моего брата. А поскольку район это я облазил в детстве вдоль и поперек, то сориентироваться мне труда никакого не составило. И уже через пять минут я старательно давил в кнопку звонка нужной мне квартиры. На пятый или шестой звонок, наконец, защелкал замок, дверь приоткрылась на ширину цепочки, и в щель выглянул хмурый и седой мужчина преклонных, как мне показалось, лет. На его молчаливый вопросительный кивок я пояснил цель визита:
— Могу я видеть Зайчика?
Нет, не подумайте, что я издевался над пожилым человеком. Просто фамилия такая вот трогательная и немного смешная для грозного следака областного УВД. Зайчик Александр Федорович. На мой вопрос мужчина ответил вопросом хмурым, как и он сам. Даже двумя:
— А по какой он Вам надобности? И с кем имею честь?
Вытянув из кармана джинсовой куртки членский билет Союза журналистов, я предъявил его, со словами:
— Я журналист. Зовут меня Антон Полетаев. Могу я видеть Александра Федоровича?
Чуть поразмыслив, мужчина прикрыл дверь, снял цепочку, и, распахнув дверь пошире, пригласил:
— Входите.
Я шагнул в полутемную прихожую, и едва не поперхнулся от слов:
— Я - Зайчик Александр Федорович. Что, удивлены? Это ведь мне только по паспорту числится пятьдесят четыре года от роду. А выгляжу, как видите, на все семьдесят. И тому есть причина. Может, и хорошо, что Вы ко мне именно сейчас пожаловали. И я догадываюсь, по какому именно поводу. И узнал Вас сразу, могли и не козырять ксивой. Просто время выигрывал, чтобы сообразить: стоит ли с Вами говорить? Проходите в зал, я приготовлю кофе…
Ожидать Зайчика пришлось минут пять. За это время я рассмотрел квартиру, очень скромную, надо сказать. И пришел к выводу, что не так должен бы жить продажный следователь, наверняка получивший хорошее вознаграждение за должностное преступление. А что подобный факт был вскрыт — сомнений не было. По информации полученной от Никиты я уже знал, что через месяц после процесса над Летуновым Зайчик был уволен из органов, и сам отдан под суд. Причем, в базе данных не было никакой информации за что, по какой статье и на какой срок. Или Никита не посчитал нужным мне такие сведения сообщить. И его понять можно. Он и так много для меня сделал за чистое "спасибо". Хотя, и Никита не так прост, и должок потребует вернуть, придет время. Но все справедливо.
