её сзади. — Эй, в чём дело?
Вспышка яркого света бесцеремонно осветила пространство вокруг Топи. Обернувшись, Тасенда увидела старика, который стоял в дверях ветхой сторожки, высоко подняв фонарь. Его клочковатая борода почти поседела, но его руки до сих пор казались достаточно крепкими, а осанка — уверенной. До того, как перебраться в Подступы и поселиться в приорате, Ром промышлял охотой на вервольфов.
— Мисс Тасенда? — спросил он, а затем со всех ног ринулся к ней и схватил за руку. — Ну-ка, отойди оттуда, дитя! Что с тобой? Почему ты не поёшь в Ферласене?
— Я..., — встреча с живым человеком стала для неё неожиданностью. Разве весь мир не вымер? — Они пришли за нами, Ром. Шептуны…
Ром потащил её прочь от Топи, к своей сторожке. Это было безопасное место, защищённое священными чарами. Впрочем, точно такие же чары сегодня не смогли уберечь её деревню. Она уже не знала, существуют ли теперь вообще хоть где-нибудь по-настоящему безопасные места.
Священники из приората попеременно несли здесь вахту. В последнее время они пытались запретить людям делать подношения Топи. Они не доверяли Топи и считали, что жителей Подступов необходимо отвратить от их древней религии. Но чужак, даже такой добросердечный, как Ром, не мог этого понять. Топь была не просто их религией. Она была их жизнью.
— Ну, дитя, — произнёс Ром, усаживая её на табурет внутри крохотной сторожки, — Рассказывай. Что у вас стряслось?
— Они мертвы, Ром. Все до единого. Призраки, что забрали моих родителей, мою сестру... Они нагрянули целым полчищем. И забрали всех.
— Всех? — переспросил он. — А как же сестра Гюрденвала, из церкви?
Тасенда покачала головой, чувствуя, как её вновь охватывает тупое безразличие. — Шептуны прорвались сквозь защитные чары, — она подняла взгляд, — Хозяин Имения. Он был там, Ром. Я слышала его шаги, его дыхание. Это он привёл шептунов и забрал всех, оставив только мёртвые глаза и холодные руки...
Помолчав, Ром пошарил под крохотной лежанкой, извлёк меч и пристегнул его к поясу. — Я должен поговорить с приорессой. Если Хозяин Имения и впрямь... В общем, она скажет, что нам делать. Пойдём.
Тасенда помотала головой. Она слишком устала. Нет.
Ром потянул её за руку, но она осталась сидеть.
— Ох, какого пекла, дитя, — он выглянул за дверь, недоверчиво посмотрел на Топь, затем прищурился. — Сила молитвы защитит тебя от самых страшных лесных тварей, пока ты внутри. Хотя... если те духи сумели пробраться даже в церковь...
— Это неважно. Всё равно я не нужна шептунам.
— Не вздумай больше подходить к Топи. Пообещай мне хотя бы это.
Она равнодушно кивнула.
Стареющий воин-священник глубоко вздохнул, зажёг ей свечу, затем подхватил свой фонарь и направился в темноту. Он пойдёт по дороге, которая выведет его к Ферласену. Там он сам всё увидит.
Их больше не было. Никого из них.
Тасенда сидела, тупо уставившись на Топь. И постепенно чувства стали возвращаться к ней. Внутри неё разгорался жар. Ярость.
Хозяину Имения ничего не грозило. Ром мог жаловаться приорессе, сколько его душе угодно, но Хозяин — новый лорд этих земель — был неприкосновенен. Священникам нечего было ему противопоставить. Они, конечно, будут кричать и возмущаться, но не отважатся на большее из страха перед расправой. Жители двух соседних с Ферласеном деревень умоют руки и продолжат жить, как ни в чём не бывало, уповая на то, что Хозяину хватит тех, кого он уже убил.
Опасности леса — это одно дело, но истинными чудовищами здешних мест всегда были лорды. Пылая праведным гневом, Тасенда принялась обыскивать крохотную сторожку. Ром забрал единственное настоящее оружие, но в старом лéднике обнаружился ржавый ледоруб. Она задула свечу и ступила на озарённую лунным светом поляну.
Под одобрительное урчание Топи Тасенда вышла на дорогу, ведущую к имению. Она понимала, что поступает безрассудно. Хозяин наверняка прикончит её. Он подвергнет её самым жестоким пыткам, использует её тело для бесчеловечных экспериментов, а её душу скормит своим демонам.
Но она упрямо продолжала идти вперёд. Нет, она не бросится в Топь. Не в этом заключалось её предназначение.
Сегодня она по крайней мере попытается убить Хозяина Имения.
ГЛАВА III. ТАСЕНДА
Хозяин Имения прибыл в эти края два года назад, вскоре после того, как Тасенда открыла в себе дар Охранной песни. Первым делом он избавился от прошлого правителя Подступов — существа, известного под именем лорд Вааст. Никто не горевал по поводу безвременной кончины Вааста: у него была скверная привычка забирать слишком много крови у юных дев, которых он навещал по ночам.
Но он хотя бы не отнимал жизни целой деревни за один день.
Тасенда притаилась на границе имения, рассматривая величественное здание особняка. В окнах горел подозрительно красный свет. Поговаривали, что Хозяин Имения знается с нечистой силой; в самом деле, по обе стороны от дорожки, ведущей к парадному крыльцу, стояли ряды крылатых статуй, которые — если внимательно к ним приглядеться — иногда шевелились.
Тасенда крепко сжимала ледоруб. Её виола была приторочена к спине. С обратной стороны особняка наверняка есть вход для прислуги; отец рассказывал ей, как доставлял туда одежду.
Чувствуя себя беззащитной, Тасенда вышла из-под сени деревьев и пересекла лужайку. Лунный свет казался ей слишком ярким. Неужели солнце ещё ярче? Перехватив ледоруб на манер кинжала, она добежала до особняка. Сердце готово было выскочить у неё из груди. Вжавшись в деревянную стену, она мелкими шажками двинулась вдоль неё на юг. В той стороне виднелся свет. И слышались… голоса?
Достигнув дальнего угла и осторожно заглянув за него, Тасенда увидела приоткрытую дверь. Вход для прислуги отбрасывал на лужайку прямоугольное пятно света. У неё перехватило дыхание — прямо у двери суетилась компания мелких краснокожих существ. Эти уродливые дьяволята, ростом ей по пояс, имели длинные хвосты и не носили никакой одежды. Они ковырялись в бочонке с подгнившими яблоками, швыряясь фруктами друг в друга.
Эти яблоки... скорее всего, они были из последнего урожая, отправленного сюда в прошлом месяце по приказу Хозяина. Селяне специально отбирали лучшие плоды, но — судя по тому, что бочонок был полон до краёв — к ним так никто и не притронулся.
Тасенда нырнула обратно за угол, тяжело дыша. Её рука дрожала. Крепко зажмурившись, она слушала, как существа переругиваются на своём неблагозвучном гортанном наречии. Она часто слышала жуткие звуки, доносившиеся из чащи,
