Только со временем к области палеографии отошло изучение внешних признаков рукописей. Изучение надписей на камне стало уделом эпиграфики, надписей на металлической печати — сфрагистики, на монете — нумизматики.
Более четкое разделение вспомогательных исторических дисциплин стало возможным благодаря углублению методик критики источников и развитию исторической науки в целом. Исследователи второй половины XIX — начала XX в. продолжали выявление и обобщение материала, связанного со вспомогательными историческими дисциплинами. Но вместе с тем в работах этого периода более отчетливо проявилось стремление вычленить каждую из вспомогательных исторических дисциплин, определить ее место и предмет, наметить цели, усовершенствовать методические приемы и отойти от описательности.
В работах Е.Ф. Карского, Р.Ф. Брандта, Н.М. Каринского, И.А. Соболевского, И.А. Шляпкина[15] и других содержался интересный фактический материал и получили дальнейшее развитие попытки уточнить предмет, задачи, приемы палеографии. Возможность использования более частных палеографических приемов датировки давала работа Н.П. Лихачева, посвященная бумажным водяным знакам[16]. Достижением историографии явился учебник по палеографии В.Н. Щепкина, вышедший в 1918 г. Работа В.Н. Щепкина и сегодня в значительной степени сохранила свою научную ценность[17].
Интерес к вопросам летосчисления, усилившийся главным образом в связи с кампанией, проводимой в пользу замены юлианского календаря григорианским, дал толчок к изучению часосчисления и летописного летосчисления на Руси[18]. Компромиссная гипотеза Н.В. Степанова об отставании мартовских годов от сентябрьских на полгода или, наоборот, опережении их (так называемые «ультрамартовские годы») положила конец спорам о начале года на Руси, продолжавшимся еще с первой половины XIX в.[19] Совершенствование технических приемов и методов хронологии привело к модернизации таблиц и составлению математических формул, несколько упростивших обработку и проверку «прямой» датировки исторических источников. Тогда же введением в научный оборот таблиц с расчетами лунных и солнечных затмений, появления комет и т. д. была усовершенствована методика «косвенной» датировки, связанная с проверкой упомянутых в источниках астрономических явлений по объективным данным астрономии[20].
Трудами Н.П. Лихачева начала XX в. были заложены основы научной сфрагистики[21].
Генеалогическая литература характеризовалась продолжением традиционного изучения княжеских родословий[22] и появлением нового типа трудов — генеалогических справочников, обобщающих родословные росписи русского дворянства. Вслед за «Российской родословной книгой» П.В. Долгорукова вышли справочники дворянских родов А.Б. Лобанова-Ростовского, В.В. Руммеля, В.В. Голубцова[23]. Забота представителей дворянского класса о превращении своих родословных в фамильную историю вызвала появление сочинений об отдельных родах[24]. Расширение документированности генеалогических известий и попытка теоретического осмысления и обобщения накопленных генеалогических материалов в конце XIX — начале XX в. была предпринята в трудах Л.М. Савелова[25].
В геральдике, наряду с выяснением и публикацией отдельных тематических сводов гербов[26], развернулась разработка справочной литературы о гербах, разъясняющая их эмблематику в истории[27]. Исключительная роль в публикации гербов, создании обобщенных работ по истории русской геральдики, справочной литературы, помогающей в определении гербов, принадлежала В.К. Лукомскому, который впервые рассмотрел герб как исторический источник.
Появление в XVIII и XIX вв. частных и государственных нумизматических коллекций сделало возможным составление русской нумизматической систематики. Активизации работы русских нумизматов во второй половине XIX — начале XX в. способствовало создание нумизматических обществ и отделений, по инициативе которых были налажены выпуски специальных серий нумизматических трудов. В ценных работах И.И. Толстого, А.В. Орешникова, А.К. Маркова был изучен, обобщен и классифицирован материал русской, античной и восточной нумизматики[28].
Таким образом, в результате развития исторической науки и источниковедения в целом в области вспомогательных исторических дисциплин был выявлен и собран значительный материал, опубликовано и изучено большое количество источников, написаны ценные статьи, справочники, монографическая литература. Со второй половины XIX в. в ряде высших учебных заведений было введено чтение лекционных курсов по палеографии, нумизматике, метрологии, сфрагистике, генеалогии и геральдике.
Однако в конце XIX — начале XX в. все еще продолжали оставаться нечетко выраженными предмет и задачи отдельных вспомогательных исторических дисциплин. Некоторые из них рассматривались в качестве прикладных по отношению к другим вспомогательным историческим дисциплинам: сфрагистика — как прикладная дипломатики, геральдика — как прикладная генеалогии. Хронология, находившаяся в процессе становления, часто рассматривалась в учебных курсах по палеографии. Разработка теоретических вопросов отличалась неравномерностью. Например, палеография развивалась преимущественно на источниках, написанных уставом и полууставом. Деловые бумаги, в том числе и частные акты, написанные скорописью, исследовались недостаточно. Не стали объектом исследования такие признаки бумаги, как клейма и штемпели. Неравномерно развивались отдельные разделы нумизматики. Серьезным недостатком нумизматического собирательства являлась недооценка монетного клада как комплексного нумизматического источника. Метрология ограничивалась преимущественно изучением древнерусских мер, сфрагистика проявляла больший интерес к печатям XVI–XVII вв., чем к печатям древним, причем изучались печати, сохранившиеся при документах. Что же касается печатей, найденных в земле, в отрыве от документов, то за неимением методик их обработки они еще не привлекли должного внимания исследователей. Введенные во 2-й половине XIX в. в научную практику формулы перевода дат все еще отличались громоздкостью и неудобством. Некоторые классификации печатей и монет нуждались в критической переоценке.
Разработка материала каждой из вспомогательных исторических дисциплин отличалась хронологической ограниченностью. Например, в курсах Н.С. Тихонравова, И.А. Соболевского, Е.Ф. Карского вопросы палеографии рассматривались главным образом до XVI–XVII вв. В учебнике по палеографии В.Н. Щепкина рассмотрение палеографических признаков ограничивалось преимущественно XVIII в. Не стали объектом должного изучения печати «моложе» XVI в.
Некоторые разработки в области вспомогательных дисциплин содержали ошибочные положения. Например, весовая метрология отрицала самобытное развитие русских единиц веса и утверждала, что славяне их заимствовали у арабов, греков, скандинавов. Факт раннего развития единиц и систем веса, в том числе гривны, у восточных славян еще до их контактов с Востоком, Византией и Скандинавией учеными-метрологами игнорировался. Противореча показаниям монетного материала о значительном дроблении денежных единиц, метрологи отрицали пестроту областных мер в период феодальной раздробленности. В генеалогии неверным был вывод об отсутствии письменных источников о родословных рабочих и крестьян и о невозможности восстановлении их генеалогии[29].
Заполнение белых пятен, уточнение ряда положений стало делом развития вспомогательных исторических дисциплин в последующий период. Интерес к вспомогательным историческим дисциплинам выразился в появлении учебных курсов, обобщивших материал нескольких вспомогательных исторических дисциплин[30].
Важным моментом в развитии вспомогательных исторических дисциплин и источниковедения в целом явилось издание на протяжении ряда лет сборников и журналов, в которых публиковались источники и исследования по палеографии, сфрагистике, геральдике, нумизматике, ономастике, археографии и в целом по источниковедению[31]. Большое значение для развития вспомогательных исторических дисциплин имела дальнейшая публикация источников[32] и факсимильное воспроизведение ряда рукописных текстов[33].
В научный оборот были вовлечены новые вещественные источники, найденные в ходе археологических раскопок. Еще в самом начале XX в. была открыта сфрагистическая сокровищница Руси — Новгородское городище. На протяжении периода существования Новгородской республики оно было главной резиденцией князя. На городище находились княжеская канцелярия и архив. Материальные остатки этих учреждений сохранились в виде печатей или их осколков, находки которых не прекращаются до настоящего времени, составив громадный сфрагистический фонд. Большое значение для накопления сфрагистического материала имели раскопки в Пскове Довмонтова городища. Открытие археологами, начиная с 1951 г. в Новгороде, а затем в Пскове, Смоленске, Старой Руссе, Витебске и других городах, берестяных грамот дало в руки исследователям несколько сотен единиц ранее неизвестных источников. Ежегодные находки все новых и новых монетных кладов расширили исследовательскую базу нумизматов.
