- Слушайте, Эмин, жирный у меня документ зажал.
А тот, как ни в чем ни бывало, спьяну:
- Чипсет, да чего ты волнуешься, ляг, спи спокойно. Вон водки из-под стола достань, налей, выпей да отдыхай. Отдаст тебе документ, не бойся, - А сам куда-то пошел.
Пограничник уединился в том же купе для отдыха проводников. Сначала к нему зашел тот парень, у которого он взял документ, а потом позвали и меня.
Я зашел. Туша сидела и с презрением смотрела на меня. Знаком он велел мне сесть рядом. Едва раздвинув свои пухлые губы, он просипел:
- У тебя есть разрешение из военкомата?
У меня перехватило дыхание. Я проглотил слюну. Два глаза из-за складок жира смотрели на меня, как на последнее ничтожество. Вот рожа! Я на всю жизнь его запомню. Ему только злого хана играть в туркменских сказках.
- Разрешения у меня нет, но у проводника есть мой билет, там сзади стоит печать коменданта.
- Не-ет, - пробормотал даун, пересиливая одышку, - у тебя должно быть разрешение из военкомата!
- Сейчас. Минутку, - сказал я и побежал в купе за Эмином, который в Баку обещал решать все проблемы, возникающие по дороге.
На месте Эмина не было. Я стремглав побежал в тамбур, он спокойно стоял там и курил.
- Эмин, проблемы у меня. Командир разрешение требует.
Эмин нехотя потушил сигарету и пошел со мной. Я сел на свое место. Эмин же вместе со злым ханом вышли в тамбур для переговоров. Минуты через три Эмин вернулся и отдал мне мой загранпаспорт.
- Сколько, -спрашиваю , - дали?
- Пятьсот рублей.
- Ни фига себе!
- Чего я, брехать буду, что ли? Он тыщу содрать хотел, но потом на пятьсот согласился.
Интересно, вообще, потом я подумал, а откуда у меня могло быть это разрешение? Ведь, если оно и есть, комендант бакинского вокзала, наверное, оставляет его себе, а взамен на билете ставит печать.
Эмин опять залез на верхнюю полку.
Где-то через полчаса показался таможенник. У него была какая-то палочка с проводками, которой он шарил по всяким труднодоступным местам, под сиденьями, между сумками. Велел мне поднять полку. Коснувшись моей сумки своей волшебной палочкой, он спросил, что там. Я ответил, что тряпки и харч, он поверил и ушел.
Раньше таможня, рассказывают, наглее была. В аэропорту один мужик летел в командировку, проходил таможенный досмотр, а ему таможенник и говорит на ушко: "Положи что-нибудь и иди". Особенно они шмонали русских, которые здесь продали свои квартиры и, уезжая в Россию, вывозили с собой за рубеж крупные суммы денег. Но год назад я летел, с таможенниками проблем не возникало.
Единственное что, опять-таки тогда комендант аэропорта помотал мне мозги. Ведь заранее приехал же к нему, спросил, какие документы надо принести для беспрепятственного выезда.
- Разрешение из военкомата,- говорит.
Как законопослушный гражданин, я пошел в военкомат и получил там разрешение. Военкоматовский офицер все так и этак намекал-намекал мне на то, чтобы я отблагодарил его, но я прикинулся лохом, ни хрена не дал и в конце концов мне это разрешение дали бесплатно.
Но когда приехал на посадку, при входе в аэропорт дорогу нам с матерью тогда тоже перегородили менты, проверили документы и говорят:
- А как ты полетишь? Тебя ведь не выпустят.
- Почему это не выпустят?
- А есть указ Президента: до 27 лет никого не выпускать.
- Вообще-то до 35, - поправил я и вытащил документ, - но у меня есть разрешение из военкомата.
- А зачем оно? Разрешение из военкомата не хиляет, нужно разрешение не твоего военкома, а нашего коменданта,- сказал орел.
- Да, но ваш комендант дает разрешение на вылет на основании разрешения моего военкомата, он мне сам это сказал.
- Нет, его твоя бумажка не колышет. За красивые глазки он тебе ничего не поставит.
- А за сколько? Ну, ширван, два.
- Какой ширван-два! Пятьдесят долларов.
- Пятьдесят долларов? Билет до Москвы стоит сто, а его разрешение пятьдесят?
- Ну, ладно. Идите, попробуйте его убедить. Но он у нас такая зараза, что ничего не подпишет.
Поднялись с матерью на второй этаж. Там в специальном отсеке сидел комендант.
Молодой, лет 35-ти, не больше. Худощавый, с нахальным лицом, подвижный, ужимистый. Сразу видно, любит погримасничать, поиздеваться, поприкалываться.
- Вы комендант?
- Я.
- Я лечу в Москву, вот мои билет и документы.
Он осмотрел мой паспорт, военный билет, разрешение.
- Хорошо, - говорит, - посидите, подождите. Я позову вас.
Мы сели рядом с его окошечком, ожидая, когда он нас позовет. Через окошечко было видно, как он отложил мои документы в сторону и стал просто сидеть сложа руки. Потом он вышел из своего бюро, пошел к кассе, где продавались билеты, стал флиртовать с кассиршей, потом пошел в буфет, похихикал с официанткой, затем ушел куда-то, по нужде, что-ли? Вернулся в закуток, стал чесать себе затылок.
- Чего он, издевается, что ли, - говорит мне мать.
Издевается, конечно, издевается. А что еще делает? Регистрацию уже объявили.
Опять вышел, пошел куда-то в зону посадки, к пограничникам, что-то балакал около их будки, покурил, вернулся на свое рабочее место.
Мы подошли к нему. "Ну, как, готово?"
- Ну я же сказал вам, позову, не беспокойтесь. Если какие-то проблемы будут, я их решу, - спокойно и напускно-вежливо ответил комендант.
Какие могут быть проблемы? Ты их и создаешь, гад. Поставь печать, и скажи "иди гуляй", вот и все, что от тебя требуется.
Мы опять стали ждать. Он снова вышел из бюро, и, не обращая на нас никакого внимания, куда-то исчез, потом появился и стал маршировать туда-сюда в зале ожидания, как на параде.
Посадка уже шла вовсю. А все документы у него.
Наконец, комендант, вдоволь поиграв на наших нервах, подозвал нас и поставил печать на билете, разрешающую вылет. На таможенно-пограничный контроль у меня оставалось минут десять. А если бы таможенники стали рыскать в моей сумке - не с целью найти в ней не дозволенный к вывозу товар, а просто, для того, чтобы потянуть время, - им ведь тоже "детей кормить надо", я бы мог опоздать на посадку. Но, к счастью, этого не случилось. Они просто забрали декларацию и пропустили.
Вот так я вылетел в Москву год назад.
Вообще, скажу, что когда летишь на самолете, то испытываешь совсем другие ощущения. И тогда я летел, как турист, как путешественник, а теперь, как вынужденный переселенец. И публика там летит посолиднее, больше среди них городских, русскоязычных. И одеваются поприличнее, при галстуках. Ну а в поезде же спать в галстуке не будешь. Людишки там едут помятые, небритые, сонные, все естественно.
x x x
Было уже два часа ночи. Но поезд все стоял, видимо, шмонали другие вагоны и, видимо, начальство КПП разбирались с нарушителями пограничного режима: ободрать и отпустить или снять с поезда. Все снова утихло.
