Тот демонстративно лёжа читал книгу, старательно игнорируя копошащегося у него в компьютере очередного сыскаря-изыскателя.
– Ты надолго уедешь?
– Философский вопрос. Это не командировка. Знал бы – сказал. Приглядывай за старшим и успокой маму, когда она вернётся. Я через день-два буду дома. Держитесь тут.
– Если что – звони.
– Обязательно, – я взъерошил ему волосы и вышел в коридор.
Другое поколение. Дальше вялого любопытства и желания поскорее избавиться от нежданных гостей у них не заходит. Парадокс, но в этом их сила. Я решительно повернул к входной двери. Рядом опять материализовался Веса-Василёк. За его спиной замаячил ещё кто-то.
– Я готов.
Василёк открыл передо мной дверь, затем быстро обогнал на лестничной площадке и, не оглядываясь, пошёл вперёд. Сзади затопали, но я не стал оборачиваться. Не в побег срываюсь. Сначала помучаюсь, но разведаю, к чему эта свора прицепилась.
Когда вышли на улицу, то обнаружилось, что за мной следуют ещё трое конвоиров. Солидный эскорт. Видно нет у людей других важных дел. Или я стал представлять собой важную птицу. Надеюсь, что не птицу-говорун.
Меня подвели к совершенно гражданскому Opel Astra Sedan. Открыли заднюю дверь и молча, но настороженно стали наблюдать. Я вздохнул, швырнул пакет с собранными впопыхах вещами и неуклюже плюхнулся на заднее сидение.
– «Чёрный воронок» бежит, качается, – негромко пропел я, – Тра-та-та кончается. – Ни фига я песню про этого Чебурашку не помню. Мне ближе старый добрый студенческий вариант с фугасом18. В нас вбили другие ценности и у нас иные нравы.
Дверца, наконец, захлопнулась. И сразу обнажилась её подлая сущность. Ни одной ручки с внутренней стороны не было.
– Замуровали, демоны, — произнес я без всякой злобы, глядя на совещающихся рядом с машиной Василька и слуг закона, – Наблевать тут что ли? Перегородки нет. Будет им подарочек. Потом честно объясню, что от волнения все чакры раскрылись, а моя гнилая сущность завибрировала и неудержимо рванула наружу в Астрал, вот я и … облажался.
Как и в детстве, я живо представил себе страшную картину мести. Почмокал губами. Поёрзал, поудобнее устраиваясь, и покачал головой.
– Это значить усугубить, – некстати вспомнилась заразная манера меченного Перестройщика толкать речи с его неистребимой привычкой гэкать на южнорусский манер, – Углубить… и усё похерить.
Нагадишь тут, а они возьмут и почки отобьют. Кто их знает, на что сподобятся при исполнении. Да и пара часов езды без противогаза не пойдёт на пользу моему нежному организму. А то вообще чистить заставят. Лучше перетерпеть или как это будет ласково? Переблюэть?
Наконец отделилась парочка мужичков, молча заняла передние сидения. Оценили, что я пристегнулся, и мы тронулись. В машине быстро стало теплеть, и я как-то непроизвольно задремал. Безо всяких тревожных мыслей. Шесть кружек пива явно этому помогло. Проснулся я от лёгкого толчка. На меня бесстрастно смотрел один из конвоиров:
– Выходите. Будем ждать другую машину.
– Мы что, сломались?
– Нет. Ждём другую машину. Она отвезёт вас в Лаппеенранту, – голос у него был монотонный и без всяких человеческих эмоций.
– А где мы сейчас?
– Это граница губернии. Место передачи вас местным полицейским.
– Покурить можно?
– Вон там место для курения. Курить только возле него. Если попытаетесь отойти, то наденем наручники. Не забудьте свой пакет.
– Буду стоять как raato19. – «Сострил, называется», подумал я, глядя на озадаченные лица обоих конвоиров, – Буду стоять без движений, – быстро поправился я, – Мне идти с вами или самому?
– Мы будем ждать в машине.
Остановились мы на краю какой-то захудалой автоматической заправки, сиротливо приткнувшейся посреди подмёрзших полей. До курилки всего пару шагов. Особо не подёргаешься, да и когти рвать тут некуда. Славное местечко. Хотя далеко вдали зазывно переливается реклама. Я быстро прикончил сигарету и подошёл к водительской дверце.
– Спросить можно?
– Да.
– В чём я обвиняюсь?
– Не знаю.
– Куда меня сейчас повезут?
– В Лаппеенранту.
– В какое место?
– Не знаю.
– Но сейчас уже вечер, а мне ещё нужно забронировать номер в гостинице.
На лицах обоих конвоиров проявились какие-то намёки на интерес. Они негромко посовещались.
– Всё узнаете у полицейских, которые приедут за вами. Можете ещё покурить, – стекло поползло вверх, отрезая меня от источника такой бесценной информации.
Через полчаса, выкурив ещё три сигареты и уже совершенно закоченев, я опять подошёл к машине. Стекло медленно поползло вниз.
– Можно нам вон там попить кофе? – я махнул рукой в сторону далёких огней.
– Нет.
– Почему?
– Там начинается другая губерния. Ждём машину.
– Когда она будет?
– Не знаю.
– Может, тогда я в салоне подожду, а то здесь холодно?
– Нет.
– Почему?
– Ваша машина скоро будет.
– Как скоро?
– Очень скоро.
Вновь очень содержательно и познавательно. Прошло ещё минут десять. Я стал ненавязчиво подрагивать и слегка поклацывать зубами, всем своим видом показывая, что если не моё такое честное-пречестное слово, то точно сейчас бы начал половецкие пляски, чтобы хоть как-то согреться.
Конвоиры-садисты смотрели на меня совершенно равнодушно. С величавым достоинством истуканов, колонизировавших остров Пасхи. Настоящие душевные финские парни. А, между прочим, ноябрь на дворе и температура в минусах. Я стал притоптывать, внимательно следя за амплитудой движения ног. А то подумают, что готовлюсь к рывку. Буду дальше тут куковать, но уже в наручниках. И вымру как лапландский летучий дикий зверь.
Вдалеке показались одинокие огоньки. Прибыли, долгожданные. Неторопливо подъехала синяя Opel Astra. Интересно у этих таможенников даже денег на нормальную машину не нашлось? Учились бы у российских коллег. И сейчас бы рассекали на достойных внедорожниках.
Мои конвоиры синхронно выползли из своих тёплых машин и стали там что-то тихо обсуждать. Видно им страсть как приспичило перетереть о своём, о сокровенном. Глядя на эту четверку я поймал себя на мысли, что совершенно не могу различить с кем приехал и с кем поеду дальше.
Готов голову отдать на отсечение либо это четыре брата-близнеца, которые одеваются в одном магазине, либо… а почему бы и нет? С финнов станется. Втихаря смастрячили где-нибудь на глухом хуторе аппарат для производства клонов. И налепили вот таких неразговорчивых белоглазо-белобрысых стражей Закона. Шлёпают же они телефоны. Хоть и корявые, но много. А что, очень даже правдоподобно. Такие клоны взяток не берут. Мозгов не имеют, им их инструкции вполне заменяют. Думаю, что и нормальный секс им противопоказан. Зато регулярно накачивается твёрдая рука правопорядка.
Из интересных раздумий меня вывел один, видно местный старший:
– Садитесь в машину.
– А можно по пути выпить чего-нибудь горячего? Я совсем замёрз.
– Нет. Это не запланировано.
– А в туалет сходить?
– Нет. Только в пункте доставки.
Я вздохнул и поплёлся к задней дверце. Начинаю привыкать к своему месту.
Один из клонов забрал у другого мои документы. Потом оба неторопливо расселись по своим местам и машина медленно тронулась. Хельсинкские копии продолжали безучастно стоять и смотреть. Я вежливо сделал им ручкой и кривовато улыбнулся. Они слаженно, как дисциплинированные Deutsche soldaten на плацу, повернулись и направились к своей машине.
Минут двадцать мы ехали молча.
– Всё человеческое им чуждо, – негромко сказал я сам себе, – Получили команду – довезли. Поступил отбой – назад, на базу. Жилы там подтянуть, давление в кулаках проверить…
– А можно всё таки остановиться? – это у меня сказалась потребность организма. Всегда так. Стоило только подумать о туалете, как сразу ужасно захотелось. И даже очень. Совсем как правильно пишут в медицинской энциклопедии: «Пиво после третьего литра применяется исключительно как сильное мочегонное».
– Собираетесь сейчас сделать заявление? – клон, сидящий на пассажирском сидении, в пол-оборота повернулся ко мне. Даже губы растянул. Лыбится что-ли? Силикон не выдави, терминатор.
– Что?
– Вам нужна бумага?
– Какая бумага? Да нет, у меня маленькое дело.
– Устное заявление?
– Жидкое. Текучее. Можно где-нибудь остановиться?
– Нет, – клон явно был разочарован, – Останавливаться нельзя. Через час приедем.
– Мне очень надо.
– Нет. У нас с собой нет одноразовых санитарных ёмкостей.
Не, ну просто убил и съел. А как я на ходу при такой тряске попаду в эту санитарную ёмкость? Я вам не местная кукушка-шнайпер. Да и своё добро куда попало совать не буду. От обиды как-то и расхотелось… до ветру. Всю малину обломали. Наши татаро-монгольские корни требуют чего-нибудь попроще. Полянку, да чтоб продувало… Уж я там такого понапишу… от всей широты души за вашу синебрюховку, которая всё никак не угомонится.
