Форма входа
Читем онлайн Наваждение - Джон Чивер
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Он не знал, когда снова увидится с Энн. Он приехал допой, храня браслет во внутреннем кармане. Открыл дверь и в передней увидел ее. Она стояла спиной к нему и обернулась на стук двери, одарив его открытой и любящей улыбкой. Безупречность ее красоты ослепила его, как светозарный день после грозы. Он обнял ее, прижался губами к губам, а она вырывалась, но долго вырываться ей не пришлось - послышался голосок невесть откуда взявшейся Гертруды Флэннери: "О, мистер Уид..."
Гертруда была перекати-поле, а не девочка. От рожденья в ней сильна была тяга к странствиям и открытиям, и усидеть дома с любящими родителями было ей невмоготу. Люди, не знавшие семейства Флэннери, по бродячим повадкам Гертруды заключали, что дома у нее вечный раздор и пьяные свары. Но они ошибались. Обтрепанные одежки Гертруды свидетельствовали лишь о ее победе над усилиями матери одеть девочку тепло и опрятно. Говорливая, тощая и немытая, Гертруда странствовала по Бленхоллоу из дома в дом; ее влекло к младенцам, животным, детям ее возраста, подросткам и, реже, взрослым. Вы открываете утром входную дверь - на крыльце у вас сидит Гертруда. Входите в ванную побриться - и натыкаетесь на Гертруду. Заглядываете в кроватку малыша - там пусто: оказывается, Гертруда увезла его в коляске в соседний поселок. Она была услужлива, вездесуща, честна, голодна и преданна. Домой ее приходилось выпроваживать. Засиживалась она безбожно. "Иди домой, Гертруда", - слышалось вечер за вечером то в одном, то в другом доме. "Иди же домой, Гертруда", "Тебе пора домой, Гертруда", "Опоздаешь к ужину, Гертруда", "Я полчаса назад тебе сказала - иди домой, Гертруда", "Твоя мама будет беспокоиться, Гертруда", "Иди домой, Гертруда, иди домой".
Бывает, складки человеческих век покажутся вдруг жесткими, точно из обветренного камня, а глаза глянут так пристально и люто, что просто теряешься. Франсис бросил на Гертруду взгляд странный, нехороший, и та испугалась. Франсис порылся в кармане - руки его дрожали - и вынул четверть доллара.
- Иди домой, Гертруда, иди домой и никому не говори, Гертруда. Не го... - Он задохнулся и поспешно ушел в комнату, а сверху голос Джулии уже торопил его одеваться и ехать.
Мысль, что позднее сегодня он повезет Энн Мэрчисон домой, золотой нитью прошила весь вечер, и Франсис хохотом встречал тупые остроты и утер слезу, когда Мейбл Мерсер сообщила ему, что у нее умер котенок, и позевывал, вздыхал, покряхтывал, потягивался, как всякий, кто нетерпеливо ждет свидания. Браслет лежал в кармане. В ноздрях у Франсиса был запах травы, и он под шумок разговоров прикидывал, где укромней будет поставить машину. В особняке старого Паркера никто не живет, и подъездная аллея служит "приютом влюбленных". Таунсенд-стрит упирается в тупик, и можно заехать туда, за последний дом. Проулок, что раньше соединял Элм-стрит с рекой, весь зарос кустарником, но он гулял там с детьми и помнит, как въехать и укрыть машину в зарослях.
Уиды прощались с хозяевами последние; вчетвером они стояли в прихожей, и хозяева не скрывали от них своего супружеского счастья.
- Она моя богиня, - говорил муж, прижимая к себе жену. - Она мое синее небо. Шестнадцать лет живем, а я и теперь кусаю ее в плечи. Чувствую себя с ней Ганнибалом, берущим перевалы Альп [в 218 году до н.э. карфагенский полководец Ганнибал перешел через Альпы с войском, включавшим боевых слонов, и с севера двинулся на Рим].
Уиды всю дорогу молчали. Дома Франсис не вышел из машины, не выключил мотор.
- Ставь в гараж, - сказала Джулия, открывая дверцу. - Я сказала няне, что в одиннадцать ей можно будет уйти. Кто-нибудь уже подвез ее домой.
Джулия ушла в дом, а Франсис остался сидеть в темноте. Придется, значит, испытать все, что достается человеку, одуревшему от любви: и злую похоть, и ревность, и досаду, выжимающую слезы, и даже презрение к себе, к этой жалкой своей позе - положил локти на баранку, уронил глупую голову на руки...
В юности Франсис был завзятым бойскаутом, и, помня наставления той поры, он на следующий день рано ушел со службы и сыграл несколько партий в сквош [игра, родственная теннису], но только сильнее возбудил себя игрой и душем, лучше бы уж сидеть в конторе. Когда он приехал домой, подмораживало, воздух резко пахнул холодами. В доме царила необычная суета. Дети были в лучших своих нарядах, и когда Джулия сошла вниз, на ней было бледно-лиловое, цвета лаванды, платье и бриллиантовое "солнце". Она объяснила, в чем дело. В семь часов приедет мистер Хаббер снимать их для семейной рождественской открытки. Она уже вынула из шкафа синий костюм Франсиса и синий галстук - на этот раз фотография будет цветная. Джулия была оживлена и весела. Она любила эти праздничные ритуалы.
Франсис пошел наверх переодеться. Он устал за день и устал томиться. Он присел на край постели, думая об Энн Мэрчисон и чувствуя, что изнемогает. Его неодолимо потянуло выразить себя наперекор розовому абажуру на туалетном столике Джулии. Он подошел к конторке, взял листок бумаги и стал писать: "Дорогая Энн, люблю тебя, люблю, люблю..." Никто этого письма не прочтет, и он писал, не сдерживаясь и употребляя такие обороты, как "райское блаженство" и "гавань любви". Он глотал слюну, вздыхал, дрожал. Джулия позвала его вниз - и такая пропасть разверзлась между его фантазией и вещественным миром, что у него болезненно дернулось сердце.
Джулия и дети стояли на крыльце; фотограф с помощником установили двойную батарею мощных ламп, чтобы отобразить семью Уидов и архитектурные красоты парадного крыльца. Жители Бленхоллоу, едущие с поздней электрички, притормаживали и глядели, как Уидов снимают; некоторые махали им и окликали приветственно. Полчаса пришлось Уидам улыбаться и увлажнять языком губы, прежде чем мистер Хаббер удовлетворился. От жарких ламп на морозце пахло жестяной затхлостью; наконец их выключили, но у Франсиса еще долго рябило в глазах.
Потом, когда они с Джулией пили кофе в гостиной, раздался звонок в дверь. Джулия пошла открыть и вернулась с Клейтоном Томасом. Как-то она дала его матери билеты в театр, и щепетильная Элен Томас прислала теперь сына с деньгами. Джулия пригласила Клейтона выпить чашку кофе.
- Пить кофе не буду, - сказал Клейтон, - а зайти зайду на минутку. - Он поздоровался с Франсисом и неуклюже опустился на стул.
Отца его убили на войне, и ущербленность безотцовщины окружала Клейтона как облако. Такое впечатление, возможно, объяснялось тем, что Томасы были здесь единственной, так сказать, некомплектной семьей; все другие семьи Шейди-Хилла были в полном производительном комплекте. Клейтон учился на втором или на третьем курсе колледжа, они с матерью жили одни в большом доме, который Элен Томас надеялась продать. В прошлом у Клейтона не все было гладко. Подростком, украв деньги, он убежал из дому и добрался до Калифорнии, прежде чем его настигли. Он был высокий, некрасивый, носил роговые очки и говорил басом.
- Когда у вас начинается семестр? - спросил Франсис.
- Я не вернусь в колледж, - сказал Клейтон. - Матери нечем за меня платить, и нет смысла пыжиться. Вот устроюсь на работу, и снимем квартиру в Нью-Йорке, если удастся продать дом.
- А не жаль будет покинуть Шейди-Хилл? - спросила Джулия.
- Нет, - сказал Клейтон. - Не люблю я его.
- Это почему же? - спросил Франсис.
- Не одобряю я тут многого, - очень серьезно сказал Клейтон. Танцевальных клубных вечеров, например. В прошлую субботу я заглянул туда к самому концу и вижу: мистер Грэннер заталкивает миссис Майнот в стеклянный шкафчик для призов. Оба были пьяны. Не одобряю я пьянства.
- В субботний вечер простительно, - сказал Франсис.
- И все эти уютные гнездышки отдают липой, - сказал Клейтон. - Забивают люди себе жизнь дребеденью. Я думал над этим, и, по-моему, главная беда тут в том, что у Шейди-Хилла нет будущего. Вся энергия тратится на то, чтобы сохранять Шейди-Хилл в неизменности - ограждать от нежелательных лиц и так далее, - и здешняя концепция будущего сводится к постоянному росту числа электричек и вечеринок. Это, я думаю, нездоровая концепция. Думаю, что людям нельзя без большой мечты о будущем. Людям нельзя без грандиозной мечты.
- Как жаль, что вам приходится бросить колледж, - сказала Джулия.
- Я хотел учиться на богословском факультете, - сказал Клейтон.
- Вы к какой церкви принадлежите? - спросил Франсис.
- Я принадлежу к унитариям, теософам, трансценденталистам, гуманитариям, - сказал Клейтон.
- Кажется, Эмерсон был трансценденталист, - сказала Джулия.
- Я имею в виду английских трансценденталистов, - сказал Клейтон. Американские все - дубы.
- На какую же работу вы рассчитываете? - спросил Франсис.
- Я бы хотел работать в издательстве, - сказал Клейтон, - да только все мне говорят, что ничего не выйдет. А меня как раз это интересует. Я пишу большую стихотворную драму о добре и зле. Дядя Чарли, возможно, устроит меня в банк, служба там будет мне на пользу. Она меня дисциплинирует. Мне придется еще много потрудиться над выработкой характера, отучить себя от жутких привычек. Я слишком много говорю. Надо бы наложить на себя обет молчания. Замолчать на целую неделю, приструнить себя. Я подумывал уединиться в каком-нибудь епископальном монастыре, да только я не верю в догмат троицы.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Наваждение - Джон Чивер бесплатно.
Похожие на Наваждение - Джон Чивер книги
- Семейная хроника Уопшотов - Джон Чивер - Проза
- Скандал в семействе Уопшотов - Джон Чивер - Проза
- Блистательные годы. Гран-Канария - Арчибальд Джозеф Кронин - Проза
- Внезапная прогулка - Франц Кафка - Проза
- Последний август - Петр Немировский - Рассказы / Проза / Русская классическая проза
- Огонь - Софрон Данилов - Проза
- Макс - Джон Маклей - Проза
- Время Героев. Том первый - Алексей Леонидович Самылов - Проза
- Бек и щедроты шведов - Джон Апдайк - Проза
- Из сборника Моментальные снимки - Джон Голсуорси - Проза