— И ты возненавидела ее, — потухшим голосом произнесла Энн.
— Да, возненавидела. — Горечь исказила лицо пожилой женщины, подчеркнув мешки под глазами и морщины у губ. — Она была красавицей, настоящей красавицей, и мои родители ни минуты не давали мне забыть об этом. Линда — то, Линда — это…
— Тогда зачем же ты помогла ей? — передернувшись от отвращения, спросила Энн. — Почему взяла меня?
Женщина несколько раз моргнула, затем подошла к узкому окну в дальней части комнаты.
— Потому что тогда это нас устраивало, — ответила она, не оборачиваясь. — Полагаю, и тебе не на что жаловаться. Двадцать один год у тебя была крыша над головой, разве не так? Ты счастливее многих других в твоем положении. — Ее голос зазвенел, она повернулась к Энн, смерив ту уничтожающим взглядом. — Именно это все время твердили мне мои так называемые родители. Они повторяли это всякий раз, когда отталкивали меня или забирали с собой Линду, а меня оставляли дома одну. Мне следовало как-то отблагодарить их за «заботу»…
Внезапно Энн поняла все. В один краткий миг перед ней предстала истинная картина того, в чем помимо воли она тоже принимала участие. Женщина, стоявшая перед ней, когда-то была настолько захвачена злобой и ревностью по отношению к своим приемным родителям и младшей сестре, что приняла в свой дом ребенка, вынашивая планы извращенной, дьявольской мести. Именно Энн предстояло заплатить по счетам ее истинной матери, предъявленным к оплате матерью приемной.
А тут еще, словно нарочно, у мачехи рождаются собственные дети. Как глазурь на торт, тупо подумала Энн.
— Ну что, язык проглотила? — раздался откуда-то издалека вызывающий теперь уже отвращение голос.
— Моя настоящая мать… Где она? — с отсутствующим видом спросила Энн.
— Не знаю и знать не хочу! — последовал резкий ответ. — Она покинула город, как только были завершены все формальности с удочерением, и с тех пор мы ее больше не видели.
— Куда она уехала? Ты знаешь, я вижу это по твоим глазам.
— Скажите на милость, она может читать по глазам, наша мисс Остроглазка! — Сарказм в голосе мачехи звучал оскорбительно. — Просто вся в мать! Та тоже всегда была первой в классе, но однажды все это разом кончилось. Как кончится и для тебя!
— Куда она уехала? — стояла на своем Энн.
— Это где-то на северо-западе. Городок под названием Слоу, но прошло уже…
Энн пулей выскочила из комнаты. В ту ночь она не сомкнула глаз, ощущая себя никому ненужной, а свое горе — невыносимым. Но к тому часу, когда темное небо прорезали первые розовые штрихи занимавшейся зари, девушка пришла сразу к нескольким решениям, не допускающим пересмотра.
2
— Ну, как мы сегодня себя чувствуем? Лучше?
Голос раздался над ухом столь неожиданно, что голова Энн дернулась, чуть было не ударившись о спинку кровати. Девушка была погружена в свои мысли, поэтому не слышала, как дверь отворилась, и не заметила, как темный силуэт Ника возник в дверном проеме.
— Что вы здесь делаете? — спросила она сдавленным голосом. — Я думала, вам нужно было ехать на ферму или куда-то еще?
— Все верно. — Теперь она разглядела в его глазах насмешку. — И пожалуйста, умерьте немного ваш пыл, когда видите меня. А то я, право, теряюсь!
Язвительное напоминание о ее недавней резкости заставило щеки Энн заалеть, однако Ник быстро переменил тему:
— Я подумал, что прежде чем уехать, мне следует помочь вам с размещением… Короче, я обзвонил здесь всех, кого мог.
— И? — Ну, скажи же ему, как ты благодарна, выдави из себя хоть что-нибудь, уговаривала себя Энн, но не могла произнести ни слова.
— И ничего. — Он легко, двумя пальцами, поднял стоявший у стены стул и перенес его к постели Энн, потом развернул его спинкой к себе и уселся верхом, отчего их лица теперь разделяли лишь несколько дюймов. — Ни-че-го!
— Ах… — Почему она не сообразила причесаться в его отсутствие и переодеться в собственную ночную сорочку, которую положила в чемодан? Энн почувствовала слабость, представив, каким выглядит страшилищем. Жалкая, ободранная кошка…
— Поэтому я переговорил с Морин, и мы кое-что придумали, — продолжил Ник. — Кое-что, над чем вам предстоит поразмыслить в течение ближайших суток.
— Да? — Ну, отыщи же в своем словаре иные слова, кроме этих «ах» и «да», ты же не дура и не глупая школьница, за которую он тебя принимает, внушала себе Энн, но все напрасно.
— Короче, вы ведь искали место, где могли бы остановиться недельки на две, так? А у нас как раз есть свободная комната, которую еще недавно занимал мой ассистент. Он жил у нас полгода. — Голос Ника был спокоен и убедителен. — Если вам действительно хочется провести отпуск в Слоу, то мне это представляется идеальным решением. — Серые глаза превратились в две узкие щелочки. — Подумайте над моим предложением.
— Ох, я даже не предполагала…
— Подумайте, подумайте, — коротким кивком он перебил ее причитания, от которых сама Энн покрылась краской стыда. — Врач сообщил мне, что продержит вас в постели еще как минимум сутки, — так что спешки нет. Мы все равно никого не ждем, и комната свободна.
— Ник…
— А теперь мне и вправду пора. — Он встал, и Энн смогла разглядеть его с ног до головы — мужественного, сильного, в облегающих джинсах и такой же джинсовой рубашке с расстегнутым воротом, открывающим завитки черных волос на груди.
Боже, помоги!.. В глубине ее сознания пронеслась знакомая мысль, сдавленный крик, но что он означал, девушка и сама бы не могла сказать.
— Я еще зайду, ладно? — Не ожидая ответа, он направился к двери, напоследок бросив: — И хорошо выспитесь сегодня днем, вам это явно не помешает.
Пока до нее дошел смысл его слов, дверь уже захлопнулась. И этот наглец еще полагает, что она воспользуется его услугами? Нет, лучше смерть! Энн соскочила с кровати и выждала, держась за спинку, пока пройдет головокружение. Палата плыла перед глазами, но Энн не знала, была ли причиной этого травма или ярость от одного воспоминания о Нике Хартли.
Никогда еще она не встречала такого возмутительного и самодовольного типа! Хотя, по правде говоря, напомнила себе Энн, мое знание мужчин глубоким и основательным не назовешь… Решив не экспериментировать с гулянием по палате, она снова забралась в постель, ожидая, когда сердце успокоится.
День тянулся бесконечно долго. Большую часть времени Энн провела, глядя в окно. Больница стояла на возвышении, и ей был виден весь старинный городок — аккуратные домики, сложенные из грубого кирпича, с одинаковыми черепичными крышами. А дальше, насколько хватало глаз, тянулись луга, с которых ветер доносил аромат цветов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
