– Я только недавно каркас безопасности усилил! Каждый винтик сам проверил!..
– Что с ним?! – еще громче крикнул Ткаченко в бешенстве.
Андрей снова стал что-то говорить про ремонт. Ткаченко не выдержал и, отшвырнув его в сторону, направился к разбитой машине.
Вокруг Михайловского столпилось много людей. Пожарные, механики, медики. Протиснувшись сквозь толпу и подойдя совсем близко, Ткаченко увидел, что Михайловский весь в крови. Он обратился к склонившемуся над гонщиком врачу.
– Как он? Что с ним?
– Видимых повреждений и переломов нет, – ответил врач, распрямляясь. Он снял очки и, укладывая их в карман халата, продолжил: – Авария здесь ни при чем. Смерть наступила мгновенно, вследствие…
– Наркота проклятая! Витя, Витя! Что ж ты?
Не дослушав причитания Николая Алексеевича, врач бесстрастным тоном закончил начатую фразу:
– Вследствие пулевого ранения в голову.
Только теперь Ткаченко заметил на шлеме Михайловского с левой стороны в районе виска маленькое аккуратное отверстие от пули.
Глава 2
Ткаченко быстрым уверенным шагом прошел прямо в приемную Орлова, невольно оттеснив в сторону Верочку, как раз выходившую из кабинета начальника.
– Здравствуйте, Николай Алексеевич, – произнесла она, обводя взглядом импозантного посетителя, но в это время мужчины уже встретились взглядами, и Ткаченко оставил приветствие секретарши без внимания.
– Проходите-проходите, – сказал генерал, вставая из-за стола и спеша навстречу гостю с протянутой для рукопожатия ладонью. – Чем богаты, тем и рады, – добавил он, обводя рукой два кожаных кресла в углу кабинета, рядом с которыми на столике Верочкой был приготовлен небольшой ланч.
– Зачем все это? – несколько смущенно проговорил гость, усаживаясь в мягкое, податливое кресло. – Я бы мог пригласить вас в ресторан, но, честно говоря, после этого случая у меня испортился аппетит.
– У нас каждый день – повод для ухудшения аппетита, – пошутил Орлов. – Я уже привык есть безо всякого удовольствия. Так, на бегу, на ходу… Поэтому, ради бога, не переживайте, я все равно плохой компаньон по этой части. Такая работа, ничего не поделаешь.
Петр Николаевич устроился напротив своего собеседника и предложил на выбор несколько напитков. Ткаченко остановился на кофе с коньяком. Несколько минут вокруг стола продолжались приготовления. Ткаченко влил изрядную порцию коньяка себе в чашку. Комната наполнилась насыщенным ароматом, и гость тут же с наслаждением отпил несколько глотков. Его рука нервно сжимала ручку крохотной кофейной чашечки. Покрасневшие фаланги пальцев выдавали его напряжение.
– Я, признаться, несколько выбит из колеи, Петр Николаевич… Не знаю, насколько вы информированы о причинах моего визита…
– Меня коротко ввели в курс дела. Трагедия, произошедшая на соревнованиях. Все это на первый взгляд более чем странно, – произнес генерал, припоминая подробности разговора с одним из своих начальников, который, собственно, и просил Орлова принять Ткаченко и оказать последнему всю посильную помощь.
И это несмотря на то, что личность Ткаченко не нуждалась в протекции. Генерал был наслышан об этом человеке. Теперь же на нем лежал еще и груз дополнительной ответственности перед третьим лицом. Николай Алексеевич Ткаченко был уважаемый в определенных кругах человек. Его банковский бизнес, хотя и не являлся лидирующим в соответствующих сводках, приносил тем не менее известный доход, а главное, паевое участие в ряде других преуспевающих проектов, что делало его одним из самых богатых людей, с которыми Орлову когда-либо приходилось иметь дело.
– Расскажите, пожалуйста, подробности, – попросил генерал и неосознанно бросил взгляд на свободную руку Ткаченко, которой он нервно теребил край скатерти.
– Честно говоря, мне и сказать-то вам нечего. Парень, которого застрелили на гонках, был весьма интересной личностью. Я немного был с ним знаком, но никогда не знал о его делах. Не думаю, что он мог быть втянут в реально серьезное дело. Об этом я бы знал наверняка. Возможно, все это – какая-то ошибка. Но почему это произошло именно на моих гонках?… Черт возьми, понятия не имею!
Генерал наблюдал за собеседником и про себя думал, что он мог представить Ткаченко каким угодно, но только не таким, каким он предстал сейчас перед ним. Это был довольно решительный человек с мужественной внешностью, с которой совершенно не сочеталась нервозность и суетность. Тем не менее Ткаченко сейчас выглядел лихорадочно взволнованным.
– Должен вам сказать, что эти гонки для меня – то немногое, что я могу себе позволить делать для души, что называется, – горячо продолжил Ткаченко, заметив на себе застывший взгляд генерала. – Я не так боюсь за свой бизнес, как за репутацию этих гонок. Поймите, это то, во что очень многие люди искренне вкладывают всю свою душу. Ралли для них – это образ жизни, хобби, отдушина. Разрушиться может любой из моих бизнесов, но я не понесу больших убытков, чем от падения репутации моих гонок. Честно говоря, я не так боюсь потерять банк, как это дело. Понимаете?
Орлов кивнул и задумался. Перебивать собеседника и уже тем более задавать ему встречные вопросы он пока не торопился.
– Тут есть еще один момент, – тем временем разглагольствовал Ткаченко. – Гонки финансируют очень серьезные корпорации. Машины, расходы на аренду трасс и земли, сооружения и прочее… Сейчас в это дело вкладываются очень серьезные люди и исключительно благодаря моим личным контактам и определенному уровню доверия ко мне.
Николай Алексеевич опрокинул в рот остатки кофе и поставил пустую чашку на блюдце. Генерал тут же привстал, направляясь к кофеварке, но гость остановил его.
– Я, если вы не против, просто коньячку. Без кофе.
– О чем речь! – расплылся в добродушной улыбке Орлов. – Я бы и сам с удовольствием поддержал вас, но не могу. Впереди рабочий день. Разве что только пригубить…
Генерал подошел к небольшому бару на колесиках и, открыв верхний ящик, извлек оттуда пару рюмок. Вернувшись к гостю, он аккуратно заменил посуду, а чашки из-под кофе пристроил на нижнюю полочку. Наполнил рюмки коньяком. Приподнял свою и призвал гостя тоже поднять рюмку. Мужчины чокнулись и молча выпили.
– Ну и как вы оцениваете это дело, Петр Николаевич? Каковы шансы на успех? – произнес Ткаченко после паузы.
– Любое преступление можно раскрыть. Весь вопрос в том, сколько времени это займет. Нет такого дела, в котором нельзя было бы восстановить истинный ход событий. Если мы не успеем, то это за нас сделает время. Это я к тому, чтобы вы были уверены, что правда восторжествует. Что касается сроков, то здесь сложно что-либо сказать. Одно я могу гарантировать. Я задействую лучшие силы, и все, что в принципе можно сделать для раскрытия этого преступления, будет сделано. Я уже просматривал первичные материалы. Нам повезло, что на место преступления выезжали наши ребята. Так что по горячим следам они кое-что собрали. А что вы сами можете предположить? – поинтересовался генерал напоследок.
Ткаченко неопределенно повел плечами.
– Парня знали многие. И в первую очередь как превосходного гонщика. Я боюсь, первое, что может прийти в голову, так это то, что его просто убрали как конкурента. Ему действительно многие завидовали. Это я точно знаю, потому что так или иначе общаюсь со всеми участниками. Ребята приходят ко мне за советом. Да, может быть, я знал Михайловского чуть больше, чем других участников гонок… Ему нельзя было не симпатизировать. Он – суперпрофессионал. Одно то, как он водит машину, достойно восхищения. А то, как он проходит любые, самые сложные трассы, – это просто совершенство. Талант. У него потрясающий талант! Я бы даже сказал, врожденный. Мы собирали довольно большое количество зрителей во многом благодаря этому парню. Мы даже иногда специально, чтобы посмотреть, как он справится с трассой, устраивали сложнейшие препятствия, которые совершенно точно были не по силам никому из гонщиков.
Ткаченко увлекся, встал из кресла и зашагал по комнате. Было видно, что человек говорил о сокровенном. Затем он замолчал ненадолго и продолжил:
– Но, повторяю, утверждать, что я знал этого парня как свои пять пальцев, я не могу. Он был для меня загадкой. Откуда в нем было это удивительное чувство трассы и руля?… Это просто от бога. Но я что-то увлекся. Извините.
– Да нет, что вы, – успокоил его Орлов. – Чем больше информации вы нам дадите, тем проще будет работать. Но единственное… Я бы сразу пригласил сюда сотрудников, которые будут заниматься вашим делом…
– Ну, разумеется, – согласился Ткаченко.
Генерал позвонил по телефону внутренней связи и попросил Верочку вызвать к нему Гурова и Крячко.
– Что это за люди? – поинтересовался Ткаченко.
Орлов понял подоплеку вопроса и сразу же успокоил своего собеседника:
