– Не имею ни малейшего понятия.
– Но ведь женщина, живущая рядом с мужчиной, знает о нем практически все, даже самые интимные подробности, – возразил я. – Неужели он не говорил вам о своих подозрениях или догадках относительно всех этих угроз?
– Ничего такого не было. С учетом вышесказанного, он не отличался общительным характером, хотя и замкнутым человеком его нельзя назвать. Так что я совершенно не имею представления о мотивах убийства.
– И все же его убили, – напомнил я.
Мне пришла в голову неплохая мысль, и я спросил Глорию:
– Вы не возражаете, если я просмотрю все его записи, документы? Может быть, там найду что-нибудь полезное.
– Делайте все, что считаете нужным, но вряд ли натолкнетесь на какой-нибудь след.
– Расскажите о людях, охранявших его.
– Я уже говорила о них. Я назову вам их имена. Это Сэм Берроу, шофер-негр, муж Мары, потом садовник Герман Грант, бывший полицейский, и еще два каких-то подозрительных субъекта, которые, как мне кажется, были друзьями Джорджа.
– Друзьями? Как их звали?
– Имен не знаю, помню только кличку одного: Красавчик Китаеза. Странная, не правда ли?
Я кивнул, соглашаясь с ней, промолчав, что о Красавчике Китаезе где-то уже слышал.
– Подождите, другого, кажется, звали Вилли Шутник. Точно – Шутник. И, как мне кажется, он был очень дружен с Красавчиком Китаезой. Впрочем, и с Джорджем они были в очень дружеских отношениях. Однажды я спросила, почему он окружил себя такими странными людьми, но получила очень уклончивый ответ. Когда же я стала настаивать, он объяснил, что оба они крупные спецы по азартным играм. Проще говоря, шулеры, но, надо отдать должное, люди решительные и легко могли справиться с возложенными на них обязанностями – охранять Джорджа.
– Вы все время говорите об охране Джорджа. Очень странно. Я знаю его как храброго и решительного человека. Неужели на него так сильно повлияло ранение?
– Я начала с некоторых пор замечать, что он становится слишком уж впечатлительным и, я не побоюсь этого слова, трусливым.
– О'кей, в последнее время вы были рядом с ним и, следовательно, лучше его знаете. Он просил меня о помощи. Мне не удалось спасти ему жизнь. Теперь, быть может, я сумею отомстить за его смерть.
– Я буду рада, если вы сумеете сделать это, Ник.
Наступила пауза. Неожиданно Глория взяла меня за руку и прошептала:
– Забудьте, что я вам здесь наговорила. Я не отдавала отчета своим словам. Мне так нужно, чтобы кто-то находился рядом со мной. Так важно, чтобы я хотя бы слышала человеческий голос.
– А что, разве Мара не помогает вам?
– Мара? Но ведь она женщина. И, кроме того, уходит по вечерам. Она очень расстроена исчезновением мужа.
– А где жил Сэм Берроу?
– Вместе с Марой они занимали домик, стоящий в саду. Садовник Грант тоже жил там.
– А вы не могли бы описать Гранта?
– Молодой блондин, голубые глаза, длинные волосы. Разговаривал мало. Я всегда дрожала, когда смотрела на его руки и мускулы, – он был лесорубом в штате Небраска. У него были очень хорошие отношения с Джорджем.
– Хорошие, говорите? – Я закрыл глаза, чтобы сосредоточиться и вспомнить, знаком ли я с кем-нибудь, похожим на Гранта. Мне это не удалось. Типов, подходящих под подобное описание, я встречал сотнями.
– И все же, у вас нет никаких соображений на тот счет, куда они могли подеваться?
– Дайте подумать… – Глория наморщила лоб и прикусила палец. Всем своим видом она напоминала ребенка – нежного и трогательного.
Волна жалости и сострадания охватила меня. Я был знаком с Глорией всего какой-то час, но испытывал ощущение, что знаком с ней уже много лет.
Я смотрел на ее волосы, расчесанные на прямой пробор, и волнами ниспадающие на плечи, четко очерченные губы, за которыми были видны ослепительно белые зубки, на ее длинные пальцы, с тщательно ухоженными ногтями цвета спелой вишни. Все у нее было высшего класса, начиная от платья, сшитого у превосходного портного и плотно облегающего прекрасную фигуру, до изысканных украшений и изящных туфелек на высоких каблуках. На ней были чулки черного цвета, и мне вдруг нестерпимо захотелось узнать, какого цвета у нее белье.
– Да, вспомнила… Герман Грант время от времени уезжал на Самсет-бульвар. Не знаю, зачем он туда ездил, но однажды я слышала, как он назначал свидание девушке. Он сказал примерно следующее: «Встретимся в моей норе на Самсет-бульваре». Я всегда разрешала слугам пользоваться телефоном.
– О'кей, – я поднялся. – Не помешает мне заглянуть туда. Надеюсь, вы помните номер дома?
– Мне кажется, четыреста двадцать пять. Вы не ошибетесь, там только один такой дом бело-зеленого цвета.
– Хорошо. Я скоро вернусь. Но очень прошу вас, никому не открывайте.
– Почему вы так говорите? Думаете, кто-нибудь попытается меня убить?
– Все может быть. Не хочу пугать вас, Глория, но вы же видите, что произошло с вашим мужем?
– Нет, я не хочу оставаться одна. Можно, я пойду с вами?
Я смотрел на нее и колебался. Она подняла глаза к потолку, в направлении той комнаты, где лежал труп Джорджа – черный, кошмарный. Мне показалось, что она вот-вот потеряет сознание.
– Я не могу оставаться одна, – повторила она упрямо. – И потом, если действительно существует опасность, о которой вы говорите, то в вашем обществе мне будет гораздо спокойнее. Знаете, вы внушаете мне доверие…
Теплое чувство охватило меня. Я захотел обнять ее, прижать к себе… Как бы это дать ей почувствовать, что она может рассчитывать на меня во всем…
Дом на Самсет-бульваре, несмотря на веселенькую расцветку и замысловатую архитектуру, выглядел мрачновато. По крайней мере, таким он показался мне с первого взгляда, едва я вышел из машины. Глория осталась внутри, вопросительно глядя на меня.
– Подождите меня здесь, – сказал я.
– Нет, нет, Ник! Я только с вами. – Она быстро вышла из машины. – Я не боюсь показать, какая я трусиха… Но мне так не хочется умирать. Я хочу жить, хотя бы уже затем, чтобы узнать, кто же убил моего мужа. Я вам сказала сразу, не лицемеря, что не любила Джорджа, но это отнюдь не означает, что он был мне безразличен. Ведь, как-никак, мы жили вместе в моем доме… – Она нерешительно посмотрела на меня, потом продолжила: – Если убийце, несмотря ни на что, удалось добраться до Джорджа, то с равным успехом он может добраться и до меня! Как вы думаете?
– Я уже думал об этом, но считаю, что убийцу интересовал только Джордж. Вы-то ему зачем?
Она некоторое время молчала, затем медленно сказала:
– Возможно, что это так и есть. Может, убийство связано с каким-то фактом из прошлой биографии Джорджа…
– Прошлой? Все может быть… Вендетта? Но по какому поводу? У вас нет никаких соображений на этот счет?
– В настоящий момент нет, но если я что-нибудь вспомню, обязательно скажу вам.
– Будем надеяться, что вы что-либо вспомните. Идем.
Дверь открыла высокая девушка в плотно облегающем платье из хлопка, судя по всему, метиска. Волосы, цвета воронова крыла, закрывали ей лоб. Она вопросительно уставилась на меня.
– Мы ищем Германа, – сказал я.
– Кто вы и чего это вдруг он вам понадобился?
– Я бы хотел это сказать прямо ему, если вы не возражаете.
– В настоящий момент его здесь нет. Приходите…
Не дав ей договорить, я оттеснил ее от двери. Она открыла было рот, чтобы выразить протест, но, заметив взгляд, с которым я на нее смотрю, промолчала. Глория вошла следом за мной. Никаких следов пребывания Германа мы не обнаружили. Девица, открывшая дверь, следовала за нами по пятам и, наконец, не выдержав, заявила:
– Имейте в виду, если вы не из полиции и если у вас нет ордера на обыск, то вы дорого заплатите за это вторжение!
– Да кто ты такая, что корчишь из себя хозяйку?
– Я – жена Германа, Лиза Гордон.
– Ах, вот как. Я не знала, что у Германа есть жена, – с недоверием произнесла Глория.
Лиза обернулась, с вызовом глядя на нее.
– И все же я действительно его жена. А вот кто вы?
– Я Глория Калливуд. Герман мой садовник.
– Ну-ну, теперь понятно. Так тебе понадобился Грант, чтобы не спать в одиночестве?
– На что вы намекаете? – ледяным тоном осведомилась Глория.
– На то и намекаю, – хихикнула девица. – Герман говорил мне, что, помимо работы в саду, ты требовала, чтоб он пахал и на другой ниве. В твоей постели. Что, не так?
На мгновение мне показалось, что Глория вот-вот набросится на Лизу и врежет ей как следует: сжав кулачки, она с ненавистью смотрела на метиску.
– А не прекратить ли вам ссору? – решил вмешаться я, пока дело не зашло слишком далеко.
– Кто вас просит совать нос не в свои дела. И кто вы такой вообще, что защищаете разных потаскушек?! – заверещала Лиза.
Глория уже вознамерилась было въехать ей справа, как вдруг со стороны сада послышался леденящий душу крик. Я бросился туда с револьвером в руке. В саду, окружавшем дом, на земле в предсмертных конвульсиях билась высокая светловолосая девушка. Она была в голубом бикини. Я наклонился, чтобы помочь ей, но она уже была мертва, получив смертельную дозу кураре: ее тело чернело на глазах. Кто-то бежал ко мне. Я стремительно повернулся и увидел Глорию. В ее глазах стоял ужас. Я заорал:
