Пока я нагло рассматривала ночного визитера, он также рассматривал меня. Его взгляд, пробирающий до костей, скользнул по лицу, фигуре и почти неприкрытым ногам, я не попытала одернуть ночнушку, только потому, что боялась, что следующий удар, как он и предупреждал, будет в сердце. На груди у меня была присобачена какая-то фигня с иглой, она и сдавливала тело.
— Где мальчишка? — вот и вопрос, которого я ждала, но на который не собиралась отвечать.
— Какой мальчишка? — стараясь, чтобы голос не дрожал, поинтересовалась я.
— Не играй со мной, женщина, спрашиваю еще раз, где мальчишка? — как бы кровать не намочить от страха.
— Я не понимаю, о каком мальчике идет речь, можете не повторять, а просто объяснить — решила я потянуть время, перед смертью не надышишься, но все же.
— Мне это надоело.
Меня никогда раньше целенаправленно не били по лицу, как сейчас. Скулу обожгло огнем, а затылок ударившись о изголовье кровати сильно начал ныть. Не успела я отойти от этого удара, как последовал другой. Для симметрии, что ли?! Теперь болели обе скулы. Я открыла глаза, которые успела закрыть, перед первым ударом и подивилась скорости этого садиста, он опять стоял на том же месте.
— Ты все еще не желаешь отвечать на мой вопрос? — голос у него прямо замогильный.
— Отвечу на любые Ваши вопросы, если буду понимать о чем они — врагу не сдается наш гордый варяг.
— Как знаешь — он усмехнулся, а меня от его усмешки передернуло, напрасно.
Меня снова полоснуло по коже. Прибавте к этому новый удар теперь в челюсть, опять удар разбил губу, тварь! И как завершающий в солнечное сплетение. От боли я задохнулась, согнулась, но он вовремя стащил с меня готовящеюся к новому броску в грудь смертельную иглу. Только я отдышалась и последовал удар в живот, я свернулась клубком на кровати и попыталась даже не дышать.
— Заметь, я бью тебя пока без вреда для здоровья, болезненно, но не смертельно. Если не начнешь говорить, я сломаю тебе руку, потом перебью ноги, хочешь этого? — хватая меня за волосы и запрокидывая голову так, что наши глаза оказались в паре миллиметров друг от друга, почти соприкасаясь носами.
— Не хочу — сквозь зубы прошипела я.
— Умница, где мальчишка?
— Не знаю — да, партизан из меня никакой.
— Значит, он жив, как я и думал — брезгливо оттолкнул меня убийца.
Черт! Надо было так опростоволоситься, он даже не был уверен жив ли ребенок! Мало того, что помочь Тише я не могу, так еще и подставила ее. Гениально!
— И что дальше? — спустя минут пять тишины спросила я поднимая голову.
Похоже, ничего. Комната была пуста. Я со страхом и болью поднялась с кровати и шатаясь прошлась по дому, который уже освещало рассветное солнце. Никого не было, только парадные двери нараспашку. Он меня не убил и вот это было странно. Нет, я рада, что жива, очень рада, но почему-то казалось, что должна быть мертва. Влага между ног на секунду заставила почувствовать себя ничтожеством, но только на секунду. Я ведь не супергерой, чтобы после встречи со смертью строить планы мести и выглядеть круто. Главное, чтобы никто никогда не узнал, что я стоя у дверей дома обмочилась в штаны.
Глава 3
Человек не столько страдает от того, что случилось,
а от того, что он думает по этому поводу.
Весь день я провалялась в постели, очень ныла перебинтованная грудь, не хило же меня этой иголкой располосовало! Лицо тоже не радовало, целителя я звать не стала, чтобы не создавать лишнего шума, а сама себе ничем, кроме компресса помочь не могла. Завтра испробую по такому случаю магическую пудру, которую купила давно, но так и не было случая ею воспользоваться, а теперь уйдет по меньшей мере половина содержимого. Ну и ладно, не могу же я предстать перед публикой в таком виде! Да и что делать, я не знала. Идей не было, а после того, как я проболталась этому убийце о том, что мальчик жив, самой впору удавиться, а не ждать пока это сделает Тиша.
К вечеру мне стало совсем плохо, поднялась температура и меня начало лихорадить. Дюк заволновался первым и послал за целителем, даже не слушая мои слабые попытки протеста. Но целителя я не дождалась впав в забытье. Наверное, игла была отравлена или это заражение крови? Я не знала, да и мне уже было все равно, ясно одно — до утра я вряд ли доживу.
В себя я приходила с переменным успехом, на полчаса или максимум на час. А когда приходила, то безрадостное лицо старого целителя, говорило, только о том, что зря пришла. В середине ночи или около того, я начала кашлять кровью. Значит, все-таки яд, поэтому он и не стал меня убивать. Зачем? Если яд все сделает за него. Не будь я такой гордой, воспользовалась бы амулетом, что на прощание дал мне Дюрэль, но я не воспользуюсь, лучше сдохнуть, чем еще раз увидеть этого грязного мага. А принимать его помощь равносильно только смерти, что меня ждет.
— Дюк — позвала я слабым голосом дворецкого.
— Да, моя госпожа — тут же отозвался пожилой, но все еще статный мужчина.
— У меня в серванте, в нижнем ящике, бумаги, принеси их сюда — тяжело мне далось объяснение, я опять закашлялась, стирая с подбородка кровь.
Дюк молча выполнил поручение и принес мне документы. Как чуяла, раз умудрилась составить завещание. Перед глазами строчки расплывались, но я и без того, знала, что там написано, осталось только сообщить о последней воле, пока еще могу говорить.
— Дюк, я решила оставить дом и деньги тебе и твоей семье…
— Нет, госпожа! Так не пойдет, я не намерен выслушивать последнюю волю! Вы — не умираете! Это всего лишь болезнь и к утру Вам станет лучше, поэтому, прекратите — Дюк отобрал у меня бумаги и кинул их в камин, я разочарованно проследила за тем, как они превращаются в пепел.
— Зачем?.. — договорить я не смогла, сильно закашлявшись и чувствуя, как кровь потекла не только изо рта, но и из носа.
— Боюсь, как бы больно Вам это не было слышать, но Ваша госпожа вряд ли доживет по рассвета — тихо, чтобы я не слышала, сообщил целитель Дюку.
— Ложь! Моя госпожа, да будет Вам известно — избранная! Она и не через такое проходила — приятно слышать, что в меря верят, но больше радует то, что после смерти хоть кто-то будет скорбеть по мне.
— К сожалению, на этот раз ее ждет путь только в один конец, если я не помогу — знакомый голос заставил меня кривиться.
— Кто Вы? — раздался взволнованный возглас Дюка.
— Спаситель для вашей избранной — склонился надо мной Дюрэль.
— Пшел вон — прошептала я совершенно ослабевшим голосом.
— Ну-ну, малышка, не стоит тебе так со мной говорить, я ведь могу и передумать тебя спасать — этот до омерзения вызывающе — проникновенный тон будил во мне силы не скатываться в беспамятство и даже пытаться отмахнуться руками от нависшего тенью демона — инкуба.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
