Велион с трудом высвободил руку от хватки безумца, продолжающего шептать о горящих глазах, и вернулся на своё место. Он повидал множество испуганных и безумных людей, но взгляд Каштана впечатался в его память, как клеймо.
На могильниках может случиться всякое, и смерть — далеко не худший конец. Поэтому Велион решил не соваться в Имп ни в коем случае. После того случая он дважды разговаривал с могильщиками, повернувшими назад у самых стен мёртвого города. Оба не скрывали своей трусости, и оба говорили, что ни капли не жалеют о принятом решении. При этом один рассказывал о каких-то призраках, кружащих вокруг стен Импа, а второму мерещились жуткие звери. Единственной общей деталью их рассказа было странно свечение, окутывающее их на подступах к могильнику.
Столицей магии до войны всегда считалась Илленсия, Бергатт же и Имп регулярно спорили за второе место. Могильщик видел остатки чудовищной мощи, разрушившей Бергатт и убившей практически всех его жителей, и подозревал — в Импе произошло что-то подобное. Но Урмеру говорил о каком-то послании, оставленном потомкам, а Велион прекрасно отдавал себе отчёт в том, что он никогда не простит себя, если не выяснит об этом послании всё.
— Ты совсем с ума сошёл, — покачал головой Левард, когда узнал, куда собирается Чёрный могильщик. — Это же самоубийство.
— Я отчётливо это понимаю, — буркнул Велион. Он уже уложил в рюкзак кучу отличной еды и собирался покинуть «Однорукого наёмника» с минуты на минуту. Но перед выходом всё же сознался другу, куда направляется. И это при том, что все два дня непрекращающегося пьянства держал язык за зубами, несмотря на все расспросы.
— И на кой ляд ты попрёшься в Имп?
— Мне посоветовали туда сходить.
— Надеюсь, ты пришил этого советчика.
Велион закинул рюкзак за спину и улыбнулся:
— Это был сумасшедший старый маг, который очень хотел моей смерти. Но один мой знакомый убил его за меня.
Левард долго смотрел на могильщика, видимо, раздумывая, шутит тот или нет.
— И ты всё равно идёшь? — спросил он после долгой паузы.
— Конечно, я же сказал тебе об этом пять минут назад. Маг говорил, что я многое узнаю о войне в Импе.
— Значит, ты тоже не бросил свою затею. Я продолжаю собрать карты, а ты ищешь любую информацию о войне. А ты уверен, что он не лгал тебе?
— Перед смертью люди обычно не лгут. Очень тяжело выдумывать ложь, когда тебя разрывают на части.
Однорукий покачал головой.
— Иногда мне кажется, что ты сумасшедший. Но в то же время я уверен — ты единственный, кто сможет сходить в Имп и вернуться. Надеюсь, заглянешь на обратной дороге.
— Только весной, дружище.
— Тогда всю зиму мне придётся пить и заказывать девочек из «Тёплой постели», переживая за тебя.
Они пожали руки на прощание.
— Я верну тебе карту, я знаю, насколько она дорога для тебя, — пообещал Велион.
— Тогда мне придётся вернуть тебе саблю, — сказал ему в спину Левард.
— Только если Гризбунг отменит этот грёбаный закон о ношении оружия, — ответил могильщик уже через плечо и ухмыльнулся.
Первым делом Велион пошёл не на юг, а дальше на восток — до Крейны. Если дорога предстоит долгая, то лучше не проделывать её на своих двоих. Покупать лошадь слишком дорого, да и выдержит ли она дорогу по разрушенным войной землям — не известно. Можно было попробовать прибиться к какому-нибудь обозу, но тогда могильщик потеряет ещё больше времени. Оставался последний способ — плот.
На самом юге, у устья Крейны, очень много лесов, но люди там не живут с самой войны — о тех местах ходит слишком много чудовищных и неправдоподобных слухов. И, тем не менее, часть из них, очевидно, правдивы, иначе бы там давным-давно всё заселили. Официально эти земли принадлежат Коросскому королевству, но последнее поселение находится в шестидесяти с лишним милях от побережья — туда не доходят приливы с Ядовитого моря. Моря, отравленного магией семьдесят два года назад.
Та земля весьма скудна лесом, особенно годным для строительства, и потому почти всё теплое время года торговцы сооружали из строительного леса огромные плоты. За сравнительно небольшую плату туда можно было устроиться пассажиром, также услугами сплавщиков пользовались купцы. После сплава плот просто разбирали, лес продавали и возвращались своим ходом до мест заготовки древесины, чтобы построить новый плот.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Велиону повезло — на хозяина одного из таких транспортов он наткнулся в одном из центров речной торговли всего лишь через три дня после того, как покинул постоялый двор Леварда. Это был угрюмый мужик, поросший волосами, словно леший. Выслушав могильщика, он просто буркнул:
— Дорога до Последнего Причала стоит пять грошей. Жратву или свою бери, или будешь покупать у нас. Ни брагу, ни пиво с собой не брать. За драку наказание одно — прочь с плота, и повезёт, если во время захода в порт. Отплываем завтра перед рассветом.
Велион кивнул, сунул монеты в волосатую ладонь дровосека (или сплавщика?) и отправился к ближайшим прилавкам с едой.
***
— И куда его понесло, как ты думаешь? — спросил тот, кто уже почти год назывался Кронле.
Он сидел, прислонившись спиной к куче мусора, в которой, не обращая на него никакого внимания, рылась пара бродячих собак. Несколько свежих шрамов на его лице кровоточили, а правая рука висела хлыстом. Это тело уже не выдерживало его присутствия, и, кажется, его дни здесь уже сочтены.
Одна из собак замерла, из её пасти потекла кровавая слюна.
“В Имп. Я думаю, его понесло в Имп. А тебя так и тянет на помойку”.
— Зачем? Что там делать?
Собака заскулила и неуклюже села, из её пасти потекла уже не слюна, а кровь.
“Лезть в самую жопу, что же ещё”.
— Поэтому он тебе и приглянулся, да?
“Поэтому он нам так нужен. Если он и такие, как он, не будут лезть в самую жопу, у нас ничего не выйдет”.
— О, ну это всё меняет. Они лезут во всякую жопу, а мы потом забираем нужные нам вещи. Вот только где Рука? Куда она подевалась?
“Мы не знаем. У него её точно нет”.
— Вот именно. Так и получается: мы обосрались в Бергатте, а сейчас он идёт в Имп и там, скорее всего, сдохнет, а мы останемся ни с чем. К тому же, Импе нет ничего полезного.
“А ты сможешь его остановить?”
Существо в теле Кронле помолчало, прикидывая расстояние. Куча мусора, у которой он присел отдохнуть, находилась на окраине Айнса, а это больше двадцати миль до того речного порта, где могильщик снимал место на плоту.
— Нет.
Собака клацнула зубами, не обращая внимания на болтающийся язык. Кровь хлынула с новой силой.
“Тогда займись делом. Он выживет”.
— Дело, дело… — проворчал тот, кто назывался Кронле. — Можно мне уже спокойно сдохнуть и вернуться назад?
Собака не ответила, она уже лежала на боку, не подавая никаких признаков жизни. Под тощим телом растекалась лужа крови.
— Везёт же кому-то. Тогда пойду. Но, пожалуй, сначала ещё немного отдохну.
Тот, кто уже почти год назывался Кронле, закрыл глаза, и никто не смог бы отличить его от трупа.
Глава вторая. Орудия Неназываемого
Они по очереди поднимались на осклизлый от моросящего дождя причал — торговцы, пилигримы, батраки да пара затесавшихся в их ряды проповедников Единого. Мерзкая погода держалась уже третий день, и плот покачивался на небольшой речной волне. Шедший впереди Греста пилигрим — сварливый дед с длинной седой бородой — шагнул на причал как раз в тот момент, когда плот вместе с волной пошёл вниз, запнулся и повалился на склизкое дерево. Раздался всплеск злобной ругани, произнесённой скрипучим голосом, осточертевшим воришке ещё во время дороги.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Осторожней, мать вашу! — рыкнул владелец плота. — Не задерживайте очередь!
Грест втянул голову в плечи и шагнул в сторону от стоящего на ободранных коленях деда. Шедший следом Велион одним рывком поставил пилигрима на ноги.
— Осторожней, отец, — тихо сказал он.
