— Какие они? Мужчины иного мира.
— Увидишь скоро сама.
— Боюсь, не только увижу… — бормочу рассеянно, и опять возвращаюсь в жестокую реальность. Приказ элара. Тут же дрожь бежит по спине. Слабеют колени, я сползаю на пол и устало бросаю лоб на колени. — Фли-и-и… скажи, что мне делать? То, что просит от меня отец — невозможно. Просто невозможно, и всё. Близость с мужчиной — это ведь так ужасно! Я ещё могу понять, если нужно потерпеть в замужестве, от этого всё-таки бывают дети. Но…
— Ши, глупенькая, ну откуда тебе-то знать, что это так ужасно? Или я чего-то не знаю? — сестра настороженно прищуривается, и я спешу её успокоить.
— Мне Тея рассказывала!
Теона — моя лучшая подруга. Была, пока её не выдали замуж. Недавно она вернулась в отчий дом, упросила мужа под предлогом того, что боится родов. Какой у неё был огромный живот! С какой нежностью она говорила о малыше, который уже пинается внутри! И каких страхов рассказала мне о своей первой брачной ночи. До сих пор вспоминать противно. Её муж завёл вторую жену, пока жена временно не способна исполнять своих обязанностей, так она ещё и рада тому, что он теперь будет меньше обращать внимания на неё.
Всё это я выложила Флавии. Слушая меня, она только глаза закатывала, а под конец и вовсе закрыла их ладонью.
— Боги, Ши, малышка! Кажется, я слишком долго была погружена в себя и не заметила, что ты так быстро повзрослела. Мама понятно, она занята выживанием в этом змеином гнезде, но где была моя голова… Так, сестричка, давай постараюсь компенсировать хотя бы сейчас. И для начала поверь мне — просто поверь! — что мысль об исполнении «этого» долга тебе покажется совсем не такой неприятной, если… ты будешь любить своего мужчину.
Я притихла.
Здесь мы вступили на совсем зыбкую почву. Я если и пыталась иногда думать в эту сторону, всегда сбивалась. Хотя и слышала о подобных случаях. Читала в свитках со старыми легендами, только в живую ни разу не наблюдала. Говорят, где-то у простолюдинов встречается… Нет, всё равно не понимаю! Можно любить родителей, сестру, подруг… но как можно любить кого-то чужого, незнакомого? Кого-то, у которого есть власть над тобой, кто может полностью распоряжаться твоей жизнью? Кому ты нужна только как статусная вещь и набор нужных функций? Вряд ли когда-нибудь пойму, о какой-такой любви к мужчине говорит Флавия.
— А ты когда-нибудь любила… так?
Она снова молчит. И я уж решаю, что как обычно не дождусь ответа. Но происходит очередное чудо.
— Любила.
— И что? — от волнения я даже вскакиваю на ноги. Кажется, сегодня и правда вечер откровений. И всегда сдержанная и молчаливая Флавия решила обнажить хоть немного душу. Неужели новость о посольстве так взволновала её?
— Он не любил меня. У него были жена и ребёнок.
— Разве это проблема? — удивилась я. — Он же мог тебя взять второй женой.
Флавия улыбнулась снова — и улыбка её была горче слёз.
— Ты не понимаешь. Я любила мужчину из другого мира. А у них так не принято. Они любят один раз — один и на всю жизнь, Ши. И сердце того, кого полюбила я, уже было занято. Лишь однажды он взял меня за руку — как друга, чтобы сказать спасибо! Но воспоминания об этом до сих пор жгут меня калёным железом, невидимым клеймом остались на моей ладони. — Она прижала тонкие пальцы правой руки к животу, накрыла их левой. — Именно поэтому я знаю, о чём говорю. Попробуй влюбиться, сестрёнка! И поверь мне, прикосновения этого мужчины станут для тебя самым желанным на свете. Я верю, что тебе повезёт и ты найдёшь того самого — сердце которого будет свободным для тебя. Должно же хоть кому-то из нашей проклятой семейки повезти.
Когда возвращаюсь в свои покои после разговора с сестрой, голова начинает раскалываться. Как будто кто-то скребётся изнутри в черепную коробку — скверное ощущение.
Я узнала так много и так мало одновременно. Словно приоткрыли дверь, за которой свет — и тут же захлопнули, не дав как следует рассмотреть. А я осталась, растерянная, в темноте.
Теперь я сбита с толку до такой степени, что вовсе не представляю, как буду себя вести сегодня вечером, на встрече с послами. В голове совершеннейшая каша.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Придётся импровизировать.
В одном уверена точно — пусть отец что хочет со мной делает, его приказ я выполнять не стану. Конечно, в открытую противиться велениям элара — чистое самоубийство. Придётся хитрить. В конце концов, скажу, сделала что смогла, но никто из иномирцев просто не захотел… пользоваться гостеприимством.
Ох, чужаки ещё даже не явились, а я уже мечтаю, чтобы они поскорее убрались восвояси! А предложение Флавии сбежать с ними — чистой воды безумие. Я не способна на подобные отчаянные поступки. Вот кто способен — так это…
Едва преодолеваю пелену серого света, что скрывает вход в мои личные покои, как на меня налетает вихрь. Чуть не сбивает с ног.
— Ши-и-и-и!.. Ка-а-ак же я тебя ждала!!
Это она додумалась навесить защиту на дверь, добыла где-то ценнейший амулет из тех, что используют для создания Купола. После случая с Боргом.
Моя чудесная маленькая сестричка. Гаяни. Милейшее светловолосое создание тринадцати лет. Милейшее, если не становиться на пути. И светловолосое… до сегодняшнего дня.
— Бог мой, Гаяни, что ты с собой сотворила?! — вскрикиваю в испуге.
Хватаю сестрёнку за плечи, тащу к выходу на балкон. Там большое окно, много света. Она морщится, но идёт.
— Где твои волосы?! И в такой день… Мелия нас заживо сожрёт, — сокрушаюсь я. Но судя по всему, ничего поправить уже невозможно.
— Так я и хотела быть красивой! В такой день, — дуется Гая. Хотя в ярких фиалковых глазах, огромных на детском ещё лице, ни капли раскаяния.
Но её волосы! Две пышные, длиной почти до колен косы мерцающего серебряного цвета! Гордость младшей элианы, которые я так любила заплетать…
Гаяни обрезала волосы чуть выше плеч — обкарнала ровненько, как по линейке. Но даже не это самое страшное.
— Почему они зелёные?!
— Почему, почему… я не хотела быть одинаковой, вот почему! Я хотела быть… как я! — заявляет сестра и выдёргивает плечо из моей хватки. Упрямо вздёргивает подбородок, и я вижу, что на левой скуле у неё красуется нарисованное какой-то жуткой гадостью маленькое чёрное сердечко.
— Давай скорей смывать! — паникую я. У меня в ушах уже визжит разъярённый голос Мелии. На встрече послов обязана присутствовать вся высшая знать элирата. А как можно вывести в люди это зеленоволосое чудо… влетит мне за то, что не уследила за сестрой — это непременно! Паника усиливается.
— Я уже пыталась, — сдаётся, наконец, сестра. — Понимаешь, изначально они должны были получиться благородного синего оттенка, но что-то пошло не так… в общем, никакие средства не берут. Буду так ходить. А что — мне даже нравится! Я уже привыкла…
Без сил опускаюсь на узкую кровать у стены, застеленную скромным тёмно-серым покрывалом. Элиан не поощряют к роскоши, да и спать на твёрдом полезно для осанки.
Моя сестра — настоящее наказание, с самого раннего детства. Как известно, магический дар девочкам запечатывают в три года, чтобы они не навредили себе и окружающим неумением контролировать свои эмоции. До восемнадцати он зреет, и только на второй ступени посвящения ему дозволяют открыто проявиться, после чего закрепляют владение силами, надевая гиар. Но Гаяни…
Она никак не желала смириться с тем, что магией пользуются только мальчики. И активно компенсировала спящие силы тем, что пыталась развивать предметную магию, для которой достаточно эликсиров и артефактов. И вот её эти буйные эксперименты — они вечно выходили нам боком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Правда, и польза от них тоже иногда была — как в тот раз, когда Гаяни умудрилась обработать Борга одним составом без цвета, вкуса и запаха. Он, ничего не подозревая, отправился с Дозором за пределы Купола. И только там обнаружилось, что состав жидкости аналогичен той, которую выделяют самки джарханов в период спаривания… Бедолага Борг едва унёс ноги.
