Ух ты! А приятно, когда в тебя верят!
— Круг! — скомандовал Хрольв.
Присутствующие разошлись и сомкнулись, образуя кольцо… Которое тут же разомкнулось.
Княжичи пожаловали. Рёрех и его младший брат Турбрид.
Им объяснили ситуацию, и Рёрех вмешиваться не стал. Только напомнил: без крови.
— Это уж как получится! — весело отозвался Сергей.
— Получится, получится! — пробасил Стевнир. — Даже не сомневайтесь.
Сергей махнул рукой: готов.
Стевнир сделал приглашающий жест: начинай.
Ну как скажешь.
Сергей сорвался с места. Стевнир чуть присел, готовясь…
Но нет. К такому он готов не был.
Сергей подсмотрел этот прием у константинопольских профессиональных бойцов. И заточен тот был как раз против таких противников. Более тяжелых и мощных.
Прием нехитрый, и уклониться от него не так уж трудно. И угадать легко. Если знаешь, чего ждать.
Стевнир не знал. Он, похоже, решил, что Сергей споткнулся. Даже подался навстречу, собираясь навалиться и прижать к земле. Вернее, к песку.
Зря. Кувырок с подкатом и на выходе снизу двумя ногами, когда к силе удара добавляется еще и неслабая инерция кувырка.
Целил Сергей в грудь, но из-за встречного рывка Стевнира в грудь не попал, влепил точно в подбородок.
Челюсти у нурманов крепкие. И шеи тоже. Опять-таки борода смягчила удар. Смягчила, но не радикально. Стевниру прилетело так, что устоял бы разве что такой гигант, как Хрольв. Хотя до челюсти Хрольва Сергей бы вряд ли дотянулся. Он бы и до Стевнировой не достал, если бы тот не ринулся навстречу.
Бум!
Голова нурмана дернулась назад, а сам он рухнул вперед. Ничком. И остался лежать.
«Вот черт! Неужели я ему шею сломал?» — испугался Сергей.
Хрольв бросился к упавшему, ухватил за плечи, легко, как ребенка, перевернул, придерживая голову…
Глаза Стевнира открылись. Он сделал попытку встать…
Неудачную.
— Тихо, тихо, друг… — пророкотал Хрольв. — Полежи немного.
— Что это? Где мы?
— Все хорошо. Ты и Дерзкий поборолись немного. В кругу.
— Дерзкий — это кто?
— Это я, — сказал Сергей, становясь рядом. — Помнишь меня?
— Ты… — Лицо Стевнира напряглось, но тут же разгладилось: вспомнил. — Ты — младший брат по браку вот его! — И показал на Рёреха. Сергей заметил, что рука его недавнего противника дрожит. — А еще у тебя конь такой красивый, черный, сердитый… — И с тревогой: — Это конь меня лягнул, да?
— Это я тебя лягнул, — сказал Сергей. — Уж извини, что ногой. Но руками я б с тобой не совладал. Может, лет через пять, а пока только так.
— Он что, меня победил? — спросил Стевнир у Пешехода. — Он? Меня? Быть не может. Не верю…
— А придется, — вмешался Рёрех. — Мой брат умеет… удивлять. Рёнгвальдсон, надо нашего друга в дом отнести. На солнце ему сейчас вредно. Я пошлю за носилками.
— Не надо. Сам отнесу. — Стоящий на коленях Пешеход подхватил Стевнира, без видимого усилия встал и зашагал вверх по дорожке. Немаленький Стевнир у него на руках казался ребенком.
До чего ж он огромный, этот Хрольв-конунг. Нет, без тролля тут точно не обошлось.
Глава четвертая
Дела семейные по-варяжски
— Он хорош, этот безусый хёвдинг, — сказал Хрольв Пешеход, поглаживая пухлую задницу лежащей коленях девки.
Задница была хороша. Даже лапища Хрольва не могла накрыть ее целиком.
— Когда я убил своего первого врага, мне было меньше, чем ему сейчас, — возразил Стевнир. — И мне тоже было пятнадцать, когда я взял в руки кормило своего первого драккара.
— Так и есть, — согласился гигант. — Только он добыл свой драккар сам, а тебе его подарил отец.
— Мой отец — йотландский[3] ярл! А кто его отец, вообще неизвестно!
— Ну, положим, кое-какие мысли на этот счет есть, — пророкотал Хрольв, всовывая ладонь между девкиных ляжек.
Та тихонько охнула: больно. Охнула, но так и осталась лежать ничком поперек вытянутых ног конунга.
Друзья сидели на брошенных на пол медвежьих шкурах. В предоставленных Пешеходу покоях не нашлось мебели под его размер. Но Хрольв к такому привык. Так же, как и к тому, что многие его недооценивали. Полагали, что боги наградили Пешехода могучим телом, и только. И он не спешил их в этом разубеждать, так что о том, что он, Хрольв Рёнгвальдсон, умеет думать не хуже своего отца, знали немногие.
— И я говорю не об умении убивать, — рассудительно произнес гигант. — Проткнуть человека копьем или срубить ему башку — дело нехитрое… Помолчи, дай договорить! Я о том, что он умеет думать. Думать, находить правильное действие и использовать это. Согласись, с тобой у него вышло отменно!
— Да я сильнее его вчетверо! — возмутился Стевнир. — Он схитрил, но больше я на такое не поймаюсь!
— В бою «больше не поймаюсь» не бывает, — сказал Пешеход. — У мертвецов нет второго раза. А суметь победить врага, который вчетверо сильнее, — это как раз свойство хёвдинга. А говорят, что он удачлив. Нет, не спорь! Этот юнец — прирожденный вождь. Нет, ну как он тебя ловко уложил! Как вспомню, так восхищаюсь.
— Это потому что он не тебя лягнул, а меня… — проворчал Стевнир и потрогал челюсть.
Больно, однако. Хорошо хоть, голова больше не кружится и не болит.
— Меня он бы так не лягнул, — усмехнулся Пешеход. — А ты радуйся, что борьба была дружеская. Вот если бы он тебе так по мудям приложил… — И хохотнул.
— Тебе бы он точно по ним и попал, — сердито проговорил Стевнир. И поглядел на девку, распластавшуюся на бревноподобных ляжках Хрольва. Девка была здоровенная и раскормленная, как моржиха. Как раз какая и нужна другу. Пешехода не всякая выдержит.
— Не попал бы, — мотнул головой конунг. — Я сразу увидел, что он не споткнулся.
— Это потому что ты сбоку стоял. — Стевнир не понимал, почему друг так нахваливает варяжонка.
Не понимал, потому что его не было рядом, когда юнец сказал Хрольву о том, что франкский конунг предложит ему землю франков. Вот о чем Хрольв никак не мог забыть. И то, как парнишка расправился со Стевниром, лишь добавило дровишек в костер конунговых мыслей.
Но одно Хрольв Рёнгвальдсон знал точно: юный хёвдинг должен пойти с ними на землю франков.
И еще его обязательно надо помирить со Стевниром. Может, передать ему то, что сказал о парне Дёрруд? Ведь если Убийца прав, то другу стыдиться нечего. Сыграть в кости с одним из… Нет, вряд ли Дёрруд прав. Но Стевниру он предположение Убийцы передаст обязательно. Позже. Сейчас у Хрольва будет другое занятие.
Девка тоже почувствовала шевеление под своим животом и вздохнула. Хотя, может, все и не так плохо. Этот нурманский князь очень богат. Вдруг подарит ей серебрушку?
— Ты заправил моей холопке! — Колхульда была возмущена.
— Что за вздор? — изумился Сергей. — Кто тебе такую глупость сказал?
— Так мне сама Искора и сказала! — Глаза юной супруги пылали яростью.
Неожиданный поворот.
— Искора — не холопка, — внес поправку Сергей, выигрывая время, чтобы придумать способ урегулирования ситуации. — Ее отец был владетелем и воеводой князя там, на своей земле.
— Она моя прислуга!
— Она твоя охрана. По моей воле. А род у нее — достойный. Скажешь тоже… Холопка!
Но сместить предмет разговора не удалось. Искора и об этом позаботилась.
— Поэтому ты хочешь взять ее женой? Потому что у нее род достойный? — выкрикнула Колхульда.
— Это тебе тоже Искора сказала? — уточнил Сергей.
— Да! — И слезы на глазах.
Какая-то она слишком эмоциональная нынче.
— Кому моей женой быть — это мне решать, — Сергей приобнял Колхульду за плечи. — Но главной и в доме, и в моем сердце всегда будешь ты.
Покривил душой маленько насчет сердца. Но по хозяйству Колхульда была главной и такой останется.
— И насчет жены я тоже пока не решил, — добавил он.
А нечего было Искоре впереди саней бежать.
