«Коль им там чего надо, то пускай идут, — рассуждал он, — а моё дело их до сих пор довести, показать направление на излучину и ждать пока вернутся. А не вернутся, то и Бог с ними, они сами избрали свою судьбу. Недаром ведь старики говорили, что даже немцы в войну в эти места не ходили, да и партизаны в городище тоже не селились, хотя место очень удобное, вокруг болота, и лес».
Саймон в тот раз вернулся на следующее утро, он был несколько взволнован, но никаких признаков нервного расстройства, и тем более психики, Макар в нём не заметил. Просто парень был немного возбуждён. Такое состояние Макар объяснил тем, что парню пришлось ночь провести в лесу, а он к такому, по всей видимости, не привычный. Сам же Семён ничего рассказывать не стал. На вопрос где ночевал, ответил коротко.
— Там, — и махнул рукой в сторону городища.
— Нашёл, что искал? — Поинтересовался тогда Макар.
— Нашёл, следующим летом приеду вновь.
На том разговор и закончился. Но следующим летом Трошин не приехал, не появился он и через лето. Макар уж подумал, что ничего такого стоящего парень там не нашёл, и вернувшись домой в город, решил сюда не возвращаться. Но ошибся старик, на третье лето в самом его начале вернулся Семён, и вернулся не один. Вместе с ним приехали ещё трое. Все они были в деревне как белые вороны среди своего чёрного братства. Мало того, что сам Семён отличался высоким ростом, статной фигурой, чёрными, как смоль волосами и карими, почти чёрными глазами, в то время как местное население, едва дотягивало до среднего роста, русоволосые, с голубыми глазами они резко отличались от Семёна.
Второй его товарищ, так тот вообще был чернокожим. Деревенские уж подумали, что его из Африки к ним занесло, но нет, парень разговаривал на русском языке без всякого акцента, и вворачивал такие выражения, какие ни одному африканцу не то что понять, но и произнести невозможно. Русский, наш, с облегчением вздохнули селяне. Ну и что с того, что такой чёрный? Всякие видать люди у нас живут.
Третий наоборот был уж очень белым, создавалось впечатление, что он не то, что не загорает, а и на улице никогда не появляется. Хотя на труженика архивов он не очень был похож. Крепкая, хорошо развитая фигура, говорила о том, что занятия спортом для него не просто хобби, а скорее профессия, а сломанный нос, напрямую указывал, каким спортом он увлекается. Гладко выбритый череп имел правильную форму, а глаза прямо горели ярким голубым светом. Только вот смотрел он на мир, как-то из-подо лба, и улыбки у него на лице селяне не заметили ни разу.
Зато вот четвёртый оказался ему полной противоположностью, невысокого роста, щуплый, очень подвижный, весь как юла, с длинными светлыми волосами, как и у Семёна затянутыми на затылке в тугой узел. Он был весь как на шарнирах, а улыбка просто не сходила с его губ.
Четвёрка приехала в деревню на большом пикапе. На другой машине в эти места и добраться было тяжело. Проезжие дороги заканчивались далеко от села, а дальше шли только просёлки, да лесные дороги. Остановились парни в доме у Макара и несколько дней жили там, собираясь в дальнейший путь, до места им нужно было добираться пешком. Кое-куда можно было добраться, конечно, лошадьми с подводой, но и то недалеко, а потом всё равно пешком. Поэтому перебирали снаряжение, решали, что безболезненно можно оставить здесь в деревне, а без чего ни как не обойтись. Остановились на двух палатках, котелке, лопатах, мелком шанцевом инструменте и продуктах, в общем, на самом необходимом в походе. Подвезти их взялся тот же Макар, он в свою очередь пообещал и продукты приносить, но только до того места, куда провожал в первый раз Семёна, раз в неделю. Продукты они все привезли с собой, из расчета на три месяца, только вот хлеб не взяли, надеялись, что в деревне можно купить, но магазина в селе не было, хлеб в каждом доме пекли свой.
— Ничего, насчёт хлеба не переживайте, — успокоил их Макар, — я попрошу бабку Федотью, она будет печь для вас хлеб. Только вот заплатить ей нужно.
— Не вопрос, конечно заплатим. — Согласился Семён, — вот я тебе денег оставлю, здесь и тебе за работу и бабке за хлеб, думаю, хватит, — он положил на стол перед Макаром несколько стодолларовых купюр.
— Ты бы мне наши, оставил, где я тебе их менять буду? — Не стал брать Макар иностранные деньги.
— Извини, не подумал, — согласился Трошин, собирая доллары и меняя их на российские рубли. Выложил все, что у него были. — Но здесь меньше немного. У меня просто при себе столько нет.
— Ничего, тех, по правде сказать, и много было. Да и вы здесь, я вижу не в последний раз, следующим летом приедете, учтите, наши особенности.
Заканчивался третий день пребывания четвёрки в деревне, девчата местные их вниманием не обходили, так и крутились возле дома Макара, интересно им было всё, кто таковы, откуда приехали. Чем занимаются, да и парни не сторонились местной молодёжи, с удовольствием вечерами ходили на посиделки, рассказывали о своей жизни. Особо активно окунулся в деревенскую жизнь самый маленький и самый весёлый из них. Затерянная в лесах деревня, жила совсем обособленной жизнью, здесь время как будто бы остановилось. Когда-то давно, в советские времена к ним из района и агитбригады приезжали и кино привозили, и даже несколько раз артисты побывали из областного театра, но вот с переходом на рыночные отношения, совсем про деревню забыли.
Колхоз в соседнем селе давно прекратил своё существование и люди перешли полностью на натуральное хозяйство. Растили хлеб овощи, держали скотину, а по осени, как и положено, собирались группами и отвозили урожай в город, там сдавали всё это оптовым перекупщикам, и, купив то, что невозможно было произвести в своём хозяйстве, возвращались домой. Странно было такое их существование, но деревня, в отличие от более близких к городу, не вымирала, а наоборот даже. Рождались детишки, росли. Вот только до школы далеко было и зимой, да в распутицу осеннее весеннюю не добраться, так сельчане и эту проблему решили. Нашли в городе учителей, да и пригласили к себе, собирались, платили им деньги, обеспечивали продуктами, а те детишек учили грамоте, а большего в селе и не требовали. Так же и с врачом решили.
Поэтому, новые, городские люди были здесь в диковинку, и парни с удовольствием поддерживали такой интерес, за исключением Семёна. Он не ходил на посиделки, всё больше занимался снаряжением своей экспедиции и читал, какие-то старые книги. Ещё в детстве Семён увлёкся историей, и не просто историей, а больше фольклором интересовался всевозможными старинными сказаниями, легендами, и так этим увлёкся. Что поступил в университет, на исторический факультет, но долго там не проучился. Не понравилась Саймону официальная наука. Ничего в ней не говорилось про старые миры. Которые, жили совсем не по тем правилам, по которым живёт нынешний.
