– Вы всё ещё заинтересованы в лингафонном кабинете? – не стал тянуть он резину.
Это было именно то, ради чего я попёрлась два дня назад на закрытый приём.
Я могла послать его к чёрту, но если он решил всё же облагодетельствовать родную школу, то почему нет? Дети не виноваты в бедах и несчастьях взрослых.
– Да, конечно, – отчеканила я твёрдо.
– Тогда жду вас завтра к четырём часам в моём главном офисе. Думаю, вы знаете, где он находится. Выпишу вам пропуск. Просьба не опаздывать.
Да-да, я помню: он очень занятой, деловой, крутой, а я так – пыль под ногами.
Я даже ответить не успела: Рейнер отключился. Я без сил опустила руку. Телефон жёг мне руку.
– Что это было? – выдохнула под боком Машка. Я успела о ней забыть за короткие минуты.
– Рейнер позвонил, – перевела я на неё взгляд. – Встретиться хочет.
Машка издала какой-то победный клич-вой и потрясла сжатым кулаком.
– Это ж тот самый? Супермачо?
– Кукарача, – не сдержалась я, чтобы не плюнуть в сторону этого сноба ядом.
– Да ладно тебе, – толкнула Машка меня плечом и удовлетворённо хрюкнула, – главное – результат. А ещё – не зря ты мучилась.
Ну, хоть это успокаивало, да.
Я перевернулась набок и закрыла глаза, зная, что не усну. Но думала я не о неверном Вадиме, не о спальне, где он кувыркался с какой-то бабёнкой, а вспоминала то, что случилось несколько дней назад.
Глава 4-2
27 августа
– Майская, зайди ко мне! – голос директора школы звучал властно и свысока, а жест величественной руки указывал на дверь кабинета.
Анну Кондратьевну Листьеву дети за глаза называли Анакондой. И не только потому, что её имя и отчество благоволили к этому. Что-то в ней такое было – холодно-змеиное, вечно готовое к броску. Рядом с ней каждый, хоть взрослый, хоть ребёнок, ощущал себя жертвой.
Я не была исключением.
Задница чуяла неприятности.
– Нам нужен лингафонный кабинет, – заявила Анаконда без предисловий, – Хороший, высококлассный лингафонный кабинет. Наши дети достойны этого. Ваши дети, Анна Романовна.
Она вперила в меня немигающий взгляд. Я сжалась. По спине пробежал холодок.
Разговор о современном оснащении школы заводился не раз, озвучивался на планёрках и педсовете.
Сегодня Анаконда сделала бросок. Но не в пустоту, а имея конкретную цель – меня.
Я собралась с силами и выстроила в уме фразу. Главное не блеять. Я прекрасно понимала, на что она намекает. И отлично знала, что муж мой никогда не согласится выступить спонсором.
Но Анаконда удивила. Не дала рта раскрыть.
– Я в курсе, – ворковала она, – обстоятельства, не все могут быть щедрыми.
Это намёк на моего Вадима. Возражать я не смела.
– Но всегда есть люди, для которых какой-то там лингафонный кабинет – тьфу, семечки, – плюнула она, как бабка на лавочке. – И такой человек есть. Заметьте: я вас не посылаю на паперть милостыню просить. А нашла человека, который осчастливит школу, вас и ваших пятиклассников.
Внутренне я уже умерла. Представила, как придётся просить. Это хуже, чем на паперти.
– Отличный парень, Илюша Рейнер, наш бывший ученик, а ныне – воротила крупного бизнеса, связанного с высокими компьютерными технологиями, между прочим, – разливалась соловьём Анаконда и не сводила с меня цепкий взгляд серо-выцветших глаз.
– Хорошо, – покорно кивнула я, – дайте его телефон, я попытаюсь созвониться.
– Ц-ц-ц, – покачала головой Анаконда, а в уголках её губ застряла злорадная улыбка, – будь у меня телефон, Анна Романовна, я б и сама позвонила. Как-то придётся выкручиваться, – развела она руками. – Подумайте, как вы дальше будете работать – и сразу задача станет легче.
Это уже не первый наезд на меня. Мягкий, впрочем. Анаконда умела бить больно. В самые уязвимые места.
Выгнать она меня не могла: я попала в её драгоценную гимназию по протекции свекрови. И, будь у меня чуть теплее отношения с матерью мужа, стоило б только пожаловаться – и Анаконда стала бы делать вид, что меня не существует. Такие люди в нашем коллективе были.
Но свекровь не тот человек, которому бы я хотела жаловаться. Поэтому время от времени ловила атаки, тычки, наезды от директрисы.
– Надеюсь, мы поняли друг друга и пришли к консенсусу, – поднялась из кресла Листьева, давая понять, что аудиенция закончена.
– Да, Анна Кондратьевна, – послушно промымрила я и тоже освободила стул.
Вышла я из её кабинета с пылающими щеками, клокочущей в груди беспомощной яростью и головоломкой: как найти какого-то Илюшу Рейнера, видимо, зарвавшегося молокососа, взлетевшего высоко, и как у него выгрызть зубами лингафонный кабинет, который жизненно необходим мне, моим пятиклассникам и доблестной школе. А если проще – Анаконде.
Я не питала иллюзий, что будет просто. Но в тот момент я ещё не понимала, как это сложно.
А у нас впереди ещё очень-очень много интересного!
Спасибо большое, что вы есть, мои дорогие читатели!
Глава 5-1
Анаконда не солгала: Рейнер действительно был крут. Я нарыла о нём много информации в интернете. Никакой он не молокосос, на десять лет меня старше.
Я листала страницу за страницей, вглядывалась в загорелое лицо, насмешливые светлые глаза и кривую ухмылку, что, наверное, намертво застыла на его губах.
Эдакий циник. Опасный хищник. И я сжималась лишь при одной мысли, что мне придётся с ним разговаривать.
Вычислить его офис труда не составило, а вот попасть внутрь оказалось непосильной задачей.
– Вы по какому вопросу? – допрашивал меня отмороженный секьюрити на входе.
– По личному, – блеяла я, то краснея, то бледнея, покрываясь холодным потом.
– У вас должен быть временный пропуск, – бесстрастно чеканил этот мускулистый чурбан, и ни одна эмоция на его лице не отражалась.
– Послушайте, – взывала я к его человечности, – я пыталась дозвониться, но мне не ответили. Может, вы поможете?
Бесполезно. Там лёд вместо сердца и мышцы вместо мозгов. Он долдонил свою инструкцию, и в этот «космический корабль» попасть у меня не было шансов.
Так я и ушла ни с чем, униженная и раздавленная собственной беспомощностью.
Наверное, я могла обратиться к мужу. Вадим не последний человек на этой земле, у него связи, бизнес, авторитет. Но я даже представлять не хотела, как с ним объясняться. Он бы никогда не понял, почему я должна встречаться с каким-то незнакомым мужчиной.
А если бы он услышал ещё, зачем мне нужно встретиться с Рейнером, тут же закатил бы скандал.
Он считал, что жена должна сидеть дома, печь пироги, а не корячиться в школе. К счастью, его мама, с которой мы, мягко говоря, не ладили, в этом вопросе его не поддерживала. Но всё, что касалось моей работы, лучше в семье было не обсуждать.
Оставался ещё один очень призрачный шанс. Я позвонила Машке.
– Ты должна мне помочь! – выкрикнула я в отчаянии, как только подруга ответила на телефонный звонок.
– Пф! – фыркнула она. – Женщина должна быть счастлива. А больше она никому ничего не должна. Я слушаю и внимаю.
И я поведала о своих злоключениях. Сбивчиво, перескакивая с одного на другое.
– Как ты понимаешь, лингафонный кабинет я тебе не придарю, – хохотнула Машка. – И Райдера твоего я не знаю.
– Рейнера, – поправила я на автомате.
– Один чёрт, как по мне, – я так и видела, как Машка пожимает плечами.
– А попасть на закрытый приём поможешь? – горько вздохнула я. – Ты же всё можешь, Маш, – просительно подлизывалась я.
Минута молчания. Внутренний мой метроном отсчитывал секунды.
– А попробуем! – наконец-то азартно заявила подруга, и я перевела дух.
Машка позвонила через день.
– Пляши, Сотникова! Ты родилась под счастливой звездой!
Я, правда, пять лет как Майская, но Машка по старой привычке так и зовёт меня девичьей фамилией.
