Расхрабрившись не в меру, Вадим быстро направился к палатке Снежаны. Уже подходя, он услышал весьма характерные звуки. Не веря своим ушам, парень приблизился вплотную к палатке. Так и есть, Снежана вовсю занималась любовью с кем-то ещё. А он тут со своими дурацкими поцелуями…
— Давай, давай! — послышался хриплый голос девушки, и шум резко усилился.
— Что⁈ Как же так, как же так! — бормотал Вадим про себя, пятясь в сторону от палатки. Волна обиды, гнева и отчаянья, поднявшись откуда-то, захлестнула его. В голове зашумело, он резко развернулся и, не разбирая дороги, быстро побежал, куда глаза глядят. Пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами, он сначала бежал, потом, запыхавшись, побрёл, не запоминая, куда, и вскоре заблудился. И осознал это далеко не сразу.
Ведь уже наступила ночь, и его окружал темный лес. Развернувшись, Вадим поспешил обратно. Ночная сырость, обычный страх и усталость снизили накал чувств и прояснили мозги. Обида ушла, уступив место страху. Он стал искать лагерь, петляя по лесу, но только ещё больше зашёл вглубь. Поняв, что ночью бесполезно искать выход, и он всё равно ничего не найдёт, Вадим присел возле широкого дерева и решил ждать утра. Через некоторое время небо стало сереть, потом светлеть, запели птицы. И наконец, наступило утро.
Вадим огляделся. Местность показалась ему совсем незнакомой, видимо, он ушёл далеко от лагеря. Надо идти обратно, и Белозёрцев пошёл, пытаясь найти дорогу. Через некоторое время под ногами захлюпало болото, придется поворачивать обратно. Он вернулся, но опять впереди оказалось болото, он стал метаться из стороны в стороны, пока совсем не потерял голову. Остановился, достал телефон. Связи не было, ни одной палки! Чертыхнувшись, Вадим бросил телефон обратно в карман и двинулся дальше.
Поскальзываясь на выступающих корнях, судорожно хватаясь руками за торчащие из воды ветки, кусты и кочки, он пытался найти выход из болота и не находил. Он устал, вымотался, покрылся липкой грязью с головы до ног, но так и не нашёл пути назад. А потом, неведомо откуда, на болото опустился туман.
В животе уже давно урчало, никакой еды не было, ведь он шёл к Снежане, и не стал с собой ничего брать, кроме фонарика и телефона. А вот сейчас оказался полностью беспомощным. В его кроссовках хлюпала вода, камуфляжная куртка и штаны были истрёпаны сучьями и ветками. Руки покрылись кровоточащими ссадинами и царапинами, и что дальше делать, он не знал.
Но тут Белозёрцев почувствовав под ногами твёрдую почву и пошел вперед, сам не зная куда. Он просто брёл и брёл в тумане, пока тот не стал постепенно редеть и истончаться. Резкий порыв ветра вдруг сдёрнул клочки слабой дымки, ещё цеплявшейся за ветки, и Вадим резко вывалился на ковёр из опавших прошлогодних иголок.
— Хрр, хрр, — хрипел он всей грудью, отчаянно радуясь тому, что смог вырваться из цепких объятий огромного болота. Вадим пытался сдерживаться, но усталость и собственная беспомощность навалились на него тяжёлым покрывалом, и он зарыдал, содрогаясь всем своим худым нескладным телом. Да и было отчего. Нарыдавшись, он сел и вытер с лица слёзы, а успокоившись, огляделся.
Лес казался вроде бы прежним, и в то же время совсем другим. Что-то было в нём не так. Вадим долго не мог понять, что, и только гораздо позже до него дошло, что лес оказался древним и очень мрачным. Деревья гораздо толще, кроны мощнее, и нигде не были видны следы деятельности человека. А вокруг не должно было быть глухих и по-настоящему таёжных углов.
А сейчас лишь только звериные тропы указывали на то, что здесь кто-то живёт. Не было ни старых следов былых боёв, ни участков давно заброшенных дорог, ни старых, сгнивших столбов электропередач или строений. Ничего не было, только лес кругом. Вадим снова достал телефон, глянул в него. Всё оказалось ещё хуже, чем вчера. Не было даже намёков на то, что связь есть или должна вот-вот появиться. Зарядка была уже 50 процентов и уменьшалась с каждой минутой.
С трудом поднявшись на ноги, Вадим побрёл вперёд, стараясь придерживаться одной линии. Продираясь через заросли, он окончательно истрепал одежду, а к тому времени, когда вышел на берег небольшой речки, его хвалёные китайские кроссовки фирмы «Nike» почти развалились. Ходьба по болоту и по пересечённой местности не оставила им никакого шанса уцелеть.
«Надо было берцы купить, — пожалел сам себя Вадим. Но что уж теперь⁈». Хлюпая кроссовками, он спустился к берегу небольшой узкой речки и умылся. Очень сильно хотелось есть. Но с собой не было ни крошки еды, а вокруг не наблюдалось ничего съедобного.
Вадик с трудом нашёл немного земляники и с тоской посмотрел на мальков, резвившихся на мелководье, но как их поймать, он даже не представлял. А голод уже вовсю давал о себе знать. Был вариант с лягушками, но зажигалку он потерял, когда бродил по лесу, а палочками разжигать огонь не умел. Поэтому обед из жареной лягушки отменялся.
Он хотел было прыгнуть в речку и тем самым оглушить мальков, но понял, что это бред его уставшего от всех перипетий мозга. Оглянувшись, он обломал маленькое деревце и сделал из него тонкий дрын, чуть заострённый на конце. С ним и пошёл дальше.
Посмотрев по сторонам, Вадим здраво рассудил, что лучше идти вдоль берега вверх по течению. А там будь, что будет. Шёл он довольно долго, постоянно оскальзываясь и раздвигая высокую траву, пока река не вывела его. Деревья стали редеть, и он буквально вывалился из леса, остановившись на опушке.
Деловито прогудел большой шмель, торопясь спикировать на цветок клевера, прошуршала в траве большая мышь, цвиркнула в вышине какая-то птица. Прямо перед Вадимом оказался небольшой луг, а за ним, зажатое со всех сторон полями,виднелось на малом пригорке небольшое село.
Белозёрцев вздохнул с большим облегчением и радостно рассмеялся. И откуда только силы взялись! Он подхватился и быстро-быстро засеменил вперёд, хлюпая водою в кроссовках. Да только сначала левый, а потом и правый подвели его, быстро лишившись подошвы. Она ещё держалась, но уже не позволяла идти спокойно.
Остановившись, Вадим люто заматерился, чего за собой раньше не замечал. И тут из осоки кто-то поднялся. Он оглянулся. Твою мать — человек… был когда-то… То есть, труп, то есть…
— Ааааа, — Вадима накрыла волна ужаса, он бросился бежать, но в разорванных кроссовках не сильно-то и побегаешь. А мертвец молча кинулся за ним. Вадим оглянулся, мертвец догонял. Кого-то он ему напоминал? Точно! Это же из фильма америкосов про этих, как его, про живых мертвецов!!!
А что нужно делать, что нужно делать? Нужно в голову стрелять, стрелять из чего? Нет, в голову бить надо, в голову бить. Вадим упал, а мертвец подобрался, готовясь сделать последний прыжок. Они ударили одновременно, Вадик выкинул перед собой дрын, а мертвец кинулся на него, оскалив зубы.
Тонкое, слегка заострённое древко вонзилось глубоко в глазницу черепа, выдавив из него целый фонтан чёрной слизи. Мертвец дёрнулся и затих, его челюсти разжались, и из них вывалился длинный, уже порядком почерневший язык. Вадик тоже дёрнулся и быстро-быстро засучил ногами. Окончательно потеряв кроссовки, он задал такого стрекача, что через минуту оказался вблизи крайних домов села. Впопыхах он и не заметил, что из его кармана вывалился телефон, а потом выскочил и фонарик.
Добежав до одного из домов, он поскользнулся голой ногой в грязи, упал и врезался головой в лежащую недалеко от дома чурку. Сознание вспыхнуло миллионом белых искр и тотчас погасло. Он отключился.
Глава 3
Борьба за выживание
Вечер. Вадим Белозёрцев понял это сразу, как открыл глаза. Солнце красным яблоком медленно закатывалось за горизонт, предвещая близость ночи. Жужжали мухи, шевелилась от ветра листва каких-то кустов. Красота. Он лежал на клочке сена, что кинули на землю под него. Вокруг стояли люди: несколько мужиков и одна старуха. Одетые в какое-то домотканое рваньё, которое Вадим видел вообще в первый раз, да и сам покрой этой одежды оказался для него незнаком, может только в учебнике по истории он видел его. Точно! В учебнике по истории! Блин, что за недоразумение⁈
